Любовь, которая стала новым началом - Анна Беннинг

– Помочь?

Подбородок Бэйла напрягся. Внезапно снова возник тот подозрительный холод, который говорил о том, что наркотик снова начал действовать.

Черт побери, я потеряла его!

Его лицо искривилось и напряглось, тело затряслось.

– Элли, – произнесла Сьюзи позади меня.

Я почти забыла о том, что она тоже здесь, настолько была сосредоточена на Бэйле.

– Его показатели…

Голос Сьюзи звучал неуверенно. Она указала на один из мониторов, стоявших у кровати Бэйла. Там загорелись сигнальные лампы, и линия, показывающая уровень скопамина, взлетела вверх.

Страх проник в каждую клеточку моего тела.

Третья фаза. Она началась.

О боже… Я вспомнила слова Робура.

– Борись! – прохрипела я Бэйлу. – Борись с этим!

Он покачал головой и застонал. Но когда он снова посмотрел на меня, гнева в глазах не было. Лицо стало грустным.

– Почему я не оставил тебя там?

– Что ты имеешь в виду? Где ты должен был меня оставить? Бэйл! Я не понимаю.

– Может быть, тогда ты и выжила бы… Может, ты бы… м-м-м…

Он тяжело задышал, приподнялся и потерял сознание. Я в ужасе прижала руку к его груди и, ощутив, как быстро бьется его сердце, поняла, что это только начало.

То, что произойдет в следующие несколько часов, определит все – будет жить Бэйл или нет?

Я перевела взгляд на Сьюзи, и мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность.

– Врачи сейчас придут, – прошептала она, и я кивнула.

Когда они увидят, что происходит, они сообщат Гилберту, Канто, Робуру и, возможно, всему аппарату кураториума. И я понятия не имела, что произойдет дальше. Это была последняя фаза. Гилберт, вероятно, сделает все, чтобы вытянуть из Бэйла информацию, пока это возможно. И я понимала, что им двигало. Но Бэйл… Если они сейчас окажут на него давление… Я даже не хотела представлять, что это означает на фоне третьей фазы.

Я снова вспомнила слова Робура. Бэйлу нужен был покой. И время. Но прежде всего его нужно было вызволить из этой стеклянной клетки. Хоторн держал его именно в такой же, теперь я была в этом уверена. А это означало, что его нельзя оставлять здесь ни на секунду.

– Клетка, – прошептала я. – Тут все пропитано ядом для него. И здесь все шансы равны нулю.

Сьюзи положила руку мне на плечо.

– Тогда вытащи его отсюда, – твердо сказала она.

У нее были те же мысли, что и у меня.

– Ты освободи его, а я… – Она кивнула в сторону двери. – А я отвлеку врачей.

– Как?

Сьюзи пожала плечами:

– Ну пусть у меня внезапно возникнут серьезные проблемы с дыханием. Врачи ведь не оставят меня лежать просто так. А к тому времени, когда они заметят, что происходит, вас уже здесь не будет.

Я почувствовала, как подкатываются слезы. Быстро обняла Сьюзи и поцеловала ее в щеку:

– Спасибо.

– Но будь осторожна, хорошо? Он все еще опасен.

– Я знаю. Не волнуйся.

Сьюзи побежала к двери, и я увидела через стекло, как она обхватывает обеими руками горло.

Я медленно повернулась и потянулась за свои детектором.

Несколько недель назад Гилберт предоставил нам самый высокий уровень доступа. О чем он пожалеет уже через несколько минут.

Постучала по дисплею, нашла сенсоры на наручниках Бэйла и сенсоры, окружающие бокс. И отключила их.

Цепи, удерживавшие Бэйла, ослабли. Он не сдвинулся с места, потому что был без сознания. Я наклонилась к нему, обняла его и притянула к себе. От него пахло совсем не так, как раньше. От него пахло мылом, которое использовали врачи. И все же я с наслаждением вдохнула этот аромат, прижавшись носом к его коже, а мои пальцы сжались у него на спине.

Однажды я уже переносила Бэйла в вихре, когда он терял сознание. Это было сложно и раньше, а теперь казалось невозможным. Но по мере того, как энергия в моих руках росла, я чувствовала, что вихрь меня не подведет. Его энергия была частью Бэйла. И частью меня тоже. Вихрь понесет нас.

И я уже знала куда.

22

Мир снова складывался по частям – пазл деревянных стен, пазл цветных подушек, пазл солнечного света, проникающего в помещение через круглое окно.

Мы приземлились в гостинице. Точнее – в комнате Бэйла.

В самой гостинице не было ни пустых шкафов, ни упакованных ящиков. Все выглядело так же, как в тот день, когда из Санктума я отправилась в Сан-Паулу. В этом не было ничего удивительного, ведь мы переместились во времени на несколько недель назад.

Вихрь доставил нас с Бэйлом в один из тех дней, когда команды «Зеленого трепета» занимались спасательными миссиями после того, как разразилась война. Даже Эллистер и Робур в это время редко бывали в гостинице, и меня это устраивало.

Комната Бэйла была ровно такой же, как и всегда: на столе лежало несколько книг, одежда висела в шкафу, – и город за окном тоже выглядел вполне себе мирно. Зелень листьев, щебетание птиц в ветвях, грундеры, прогуливавшиеся по мостикам. Отсюда не видно было защитной стены Нью-Йорка.

Я затащила Бэйла на кровать и закрыла дверь на замок. Затем активировала сенсоры на его наручниках и приковала руки к верхним стойкам каркаса.

Несмотря на то что Бэйл спал, его потряхивало. Я понятия не имела, как наркотик сейчас влияет на его организм, но в протоколе врачебной конференции врачей было написано, что пока известно только о трех случаях полного очищения организма. О проценте смертности мне не хотелось думать.

Я смотрела на Бэйла, на его грудь, которая беспокойно поднималась и опускалась.

Никогда в жизни я не боялась так.

Возьми себя в руки, приказала себе я и попробовала вспомнить то немногое, что знала о скопаминовом шторме.

Выкарабкаться смогли только те, кто в процессе отвыкания находился в знакомом окружении. Отлично, но в таком случае Бэйлу не будет доступна квалифицированная медицинская помощь. При всей моей любви к нему, смогу ли я понять, когда его состояние станет опасным для жизни? Смогу ли вернуть его в настоящее время, когда это будет необходимо? А что, если реакции выйдут из-под контроля и я не смогу справиться? Тогда мне придется связываться с Робуром, с Гилбертом, а потом…

Я понятия не имела, что потом.

Не сводя глаз с Бэйла, я села на пол у кровати и обхватила себя обеими руками.

О’кей. Я справлюсь. Нужно доверять тому, что сказал Робур. Выжили те, у кого была причина держаться за настоящее. Это якорь.

Двадцать процентов.

По шкале сумасшествия Бэлиена Треверса это был