Дикий остров - Владимир Цыбульский

Ф-фу! Тело снова нечужое. Все-таки с ним лучше, чем без него. Только вот Минаеву и этому, за спиной, лучше пока не знать, что он приходит в себя.

Чем же они все пользовались — что их, черт возьми, связывало? Компьютер? Слежка по электронике? У Жарикова, как бизнесмена, компьютер был наверняка. У Кати — как у ученого. А Света? Что-то непохоже, чтобы она за монитором дни и ночи просиживала.

Тогда что? Мобильники? Ну да! Как же он сразу не…

— Ты что, прослушивал наши разговоры по мобильному?

Сзади довольно хихикнули. Минаев глотнул из стакана, палец поднял:

— Вот!

— Да, но почему именно нас?

— А ты подумай. Мозги-то у тебя еще работают.

Посмотрел выразительно на руки Криса.

Погоди, вот силы ко мне вернутся, подумал Крис.

Мобила, сотовая связь… Всю зиму они трепались по мобильникам о будущем отпуске — он с Тартареном, Юнг с ним, Тёма со всеми. Оператор выгодный, тариф низкий. Как в рекламе — нас миллионы, и все мы болтаем с утра до вечера за копейки. Но Катя-то никому из них не рассказывала про свои заморочки. И Света… Они ведь даже не были знакомы. Что же у них общего? Ответ — оператор мобильной связи. Разрекламированный «Дедлайн».

— Минаев — владелец системы мобильной связи «Дедлайн», — сказал кто-то в углу голосом Юнга. — Он просто приказывал операторам прослушивать разговоры и находить нужных людей — молодых экстремалов, одинокую аспирантку, бизнесмена, на которого наезжают, девчонку, выехавшую на заработки за границу и угодившую в бордель.

Крис незаметно скосил глаза. В углу, на такой же каталке, как он сам, сидел Юнг. За спиной у него торчал охранник в камуфляже.

— Он прав? — уточнил Крис у Минаева.

— В общих чертах.

— А ты говорил, тебя никто не знает.

— Работая с козлами, не убережешься, — раздраженно заметил Минаев. Повысил голос на остроносого: — Кто-нибудь картинки на машину у этого, — кивок на Юнга, — заказывал?

— У девчонки Боба черная пантера на джипе нарисована, — ответили сзади Криса. — И у машины кличка — Багира. Потому Боб кошку эту здоровенную на остров за бешеные деньги и притащил.

— И ты только сейчас вспомнил, что заказчица тебе про хозяина своего парня трепала, пока ты ее джип кошками разрисовывал? — с любопытством посмотрел Минаев на Юнга.

— Угу, — рассеянно ответил Юнг, занятый как будто совсем другим.

— А Катину историю откуда он узнал? — спросил Крис у Юнга, еще чуть повернув голову, пытаясь понять — Димка способен двигаться?

Ему надо было потянуть время. Мышцы он минут пять уже разогревал. Еще немного — и будет в форме. Сзади стоявшего схватить за голову, через себя бросить, потом с этим мерзавцем Минаевым разобраться. Но тот, что за Юнгом прячется… здоровенный детина, вооружен, наверное. Хорошо бы, Юнг его придержал!

— А Катину историю он здесь, на острове, подслушал, — говорил, глядя перед собой, Юнг. — И Светкин страх белой смерти тоже. Бога делает не техника. Бога делают люди, выдумывая, что их прошлое кто-то связывает с настоящим и так предопределяет будущее.

— Значит, этого Бога мы можем сделать? — спросил Крис тихо, как будто они были вдвоем.

— Попробуем, — кивнул тихонько Юнг.

— На счет раз! — не таился уже Крис.

— Раз — и к Богу, — согласился Юнг.

2

Минаев с интересом слушал их, переводя взгляд с одного на другого. Крис весь подобрался, напружинился, примерился. Ему ведь отлично было видно, что там делает за его спиной остроносый лакей, на которого рассуждения Юнга действовали усыпляюще. Он, не таясь, зевнул. Минаев тоже сдержал зевок. Обитатели аквариумных покоев давно уже не спали по ночам из-за бессонницы Минаева, просматривая прямые трансляции и утренние записи. Потом полдня отсыпались.

— Прежде чем вы на нас нападете, — сказал Минаев, — посмотрите-ка вот на это.

Сунул через плечо пульт, сменил картинку на экране.

Там, в белой комнате с невысоким пластиковым потолком, сидели в белых кожаных креслах Тартарен, Тёма и Катя. Позы застывшие, как будто их заморозили в холодильнике и неоттаявших принесли сюда — руки, ноги и спины согнулись и теперь торчали нелепо, не совпадая с мягкими линиями кресел.

Они даже говорить не могли, только глаза у них были широко раскрыты и смотрели прямо в камеру на Криса с Юнгом, Тёма не морщил нос с лукавым выражением, Тартарен не фыркал в усы, Катины брови-перышки как вздернулись удивленно, так и застыли.

— Что ты с ними сделал? — крикнул Крис. Он не успел прыгнуть, Минаев сбил его спокойным, ровным голосом:

— От вас зависит — смогут они двигаться или так и останутся паралитиками.

— Что мы должны сделать, чтобы ты дал им антидот? — почти спокойно спросил Юнг.

— Как люди мудреют, столкнувшись со смертью, — поднял Минаев взгляд на остроносого. Тот не понял, но на всякий случай засмеялся.

«Кретин», — вздохнул Минаев.

— Твой друг прав, — обратился он к Крису. — Нервно-паралитический газ… Как он действует, вы испытали на себе. Неприятно ведь, когда у тебя тело вдруг исчезает, правда? Сам я не пробовал, но в инструкции об этом довольно подробно… Так вот, если вовремя не ввести человеку антидот, он так на всю жизнь и останется без тела, даже говорить не сможет, только глазами хлопать, есть с ложечки, ходить под себя. Вы антидот вовремя получили, чувствительность к вам уж минут пятнадцать как вернулась, хотя вы и пытаетесь это скрыть. А вам надо думать о том, как своих друзей из этого овощного состояния вывести, а не о том, чтобы на меня нападать!

Глаза его потеряли прозрачность. Злился, что ли? Или скучал? Перебьет он их всех сейчас от скуки и ляжет спать, подумал Крис.

— Ладно, сколько у нас времени осталось?

— Минут пятнадцать, не больше.

— И что мы должны сделать?

— Сыграть в старинную пиратскую игру, — оживился, сел поудобнее Минаев. — Хождение по доске называется.

Откатился на своем кресле. Сделал знак. Остроносый и второй охранник развернули Криса и Юнга в инвалидных креслах и подкатили вплотную к аквариуму. Акулы монотонно плавали там из угла в угол, как недокормленные хищники в зоопарке.

Минаев нажал что-то за своим столиком с пультами. Аквариум задрожал, двинулся, поехал в сторону с куском стены.

Солнце, соленый запах океана, ветер, крики птиц ослепили Криса и Юнга. Они зажмурились, а когда глаза открыли, увидели прямо под собой ту самую бухту, в которой втроем болтались накануне, только очень далеко. Бухта внизу казалась отсюда голубой песочницей во дворе двадцатиэтажного дома.

Откуда-то снизу появился кончик доски — довольно толстой, гладкой, белой, свежеструганой, сантиметров сорок шириной. Доска выдвинулась со скрипом, как телескоп, — три метра, пять, восемь, задрожала над синим кружком бухты.

— Что мы сделать-то должны? — переводя взгляд с белой жердочки на синий кружок бухты под ним и обратно, спросил Крис.

— Дойти до конца доски и вернуться, — ткнул его в спину Минаев.

— У пиратов человек за борт шел падать, — напомнил Юнг. — В мешке и со связанными руками.

— Ну мы ж не пираты. И вообще, это дело сугубо добровольное. Право выбора за вами. Можете и не ходить никуда.

— Но тогда ребята останутся на всю жизнь паралитиками?

— А вам-то что? Кстати, — щелкнули сзади замочки, — у меня вот тут сорок тысяч, обещанных вам фирмой «Артур». И от меня столько же. Итого — восемьдесят. Поскольку ваши друзья вполне могут и не вернуться, по договору все вам достанется. Не желаете посмотреть?

Передал тонкий «дипломат» остроносому, не дожидаясь ответа. Тот сунул раскрытый чемоданчик с серыми пачками между Крисом и Юнгом.

Те не глядя вытеснили остроносого с чемоданчиком.

— Какие гарантии, что, если мы вернемся, ребята получат антидот?

— Тот, кто вернется, сам увидит, — туманно пообещал Минаев. — Ну? Кто первый?

Юнг встал, но Крис удержал его. Что-то тихо сказал. Тот возразил. Крис настаивал.

— Э-э-э! — окликнул их Минаев. — Не вздумайте жульничать. Тут каждый сам за себя. Доходит до конца доски и… возвращается, никакой взаимопомощи. И давайте поскорее, пока я не передумал.

Крис ступил на доску.

— Эй, — вновь позвал его Минаев.

Крис обернулся.

— Высота — тридцать метров. Плотность воды равна плотности асфальта.

— Это к чему?

— Падать будет больно.

Крис сделал шаг. Смотреть старался только на доску, какая она гладкая, в прозрачных слезках смолы. До середины дошел незаметно, случайно отвел взгляд, увидел далекую синюю лужицу бухты, покачнулся, доска задрожала.

Выровнялся, еще два шага сделал, доска прогнулась. Вот же он — край, нужно только быстро добежать, перебирая ногами, и вернуться. Еще шаг — смотреть только на доску. Птицы, сообразившие вдруг, что над головами их и гнездами кто-то гуляет, снялись с места, захлопали крыльями, пронзительно крича, и закрыли маленькое синее донышко, куда нырнуть, все равно как об асфальт грохнуться с двадцатого этажа.