Симбиоз - С. Никин

К парадному крыльцу, миновав шлагбаум, подъезжает белоснежная иномарка неизвестной мне модели. Вышедший из передней двери широкоплечий атлет открывает заднюю дверь, из которой выходит горбоносый долговязый джентльмен в маленьких круглых очках. Джентльменский вид ему придают черный смокинг и высокомерный вид. Что-то в его облике кажется мне знакомым. Он протягивает руку, и в его ладонь опускается, украшенная кольцами и небольшими перстнями, женская ручка, показавшаяся из салона автомобиля одновременно с женской ножкой, обутой в серебристую туфельку на высоком каблуке. Из салона появляется эффектная блондинка в сверкающем серебристом платье, умеренной длины. Ростом она под стать своему спутнику. А за счет высоких каблуков даже немного выше.

Наметившись было на сопровождавшего их охранника, я вдруг перевожу взгляд на блондинку, проникнувшись возникшей вдруг авантюрной мыслью. А почему бы и нет? Попытка, как говорится, не пытка.

Откинувшись на спинку сиденья, закрываю глаза и с удивительной легкостью беру под контроль тело блондинки. Некоторое время смотрю на принадлежащие мне стройные женские ноги, затем поднимаю взгляд на стоявшего передо мной очкарика. Ба! Да это же старый знакомый. Надо же, как тесна многомиллионная столица. Я видел его всего лишь раз, пять лет назад в тот злополучный вечер в "Доме Охотника". Он тогда, будучи совсем еще юнцом, посетил наш городок в компании своих друзей. Кажется, его папа был каким-то министром или замом. Похоже, и сынку отломился неплохой кусочек от ведомства того министерства.

— Что ты так на меня смотришь, Лина? — спрашивает он удивленно. — Как будто в первый раз видишь.

— Извини, задумалась, — я хотел было добавить "дорогой", но не стал, не зная, какие у них отношения.

Беру его под руку, и мы направляемся к порожкам. Сразу понимаю опрометчивость своего поступка. Я просто не могу ходить на каблуках. Мои колени непроизвольно подгибаются. Возникшее было решение перепрыгнуть в тело охранника, приходится отбросить, ибо он вновь усаживается в автомобиль, который тут же трогается в сторону стоянки.

— Да что с тобой такое? — снова слышу удивленный голос своего спутника.

— Что-то голова закружилась, — крепче хватаюсь за его локоть, заставив очкарика поморщиться. — И ноги как будто отнимаются. Можно, я сниму туфли?

Черт, как же его зовут? Как мне вообще к нему обращаться?

— Ну-у, сними, — протягивает он. — Может, тебе нужен врач?

— Нет-нет, сейчас пройдет, — поспешно стягиваю туфли. Бр-р-р, какие холодные эти гранитные порожки, однако. Зато идти теперь гораздо удобней. Не знаю, соответствует ли моя походка походке модели, но хотя бы коленки не подгибаются.

Поднявшись по порожкам, входим в просторный холл. Очкарик подводит меня к кожаному дивану, расположенному под одной из массивных колонн, подпирающих высокий потолок, и предлагает присесть. Я тут же опускаюсь.

Так. Надо осмотреться. Лина, телом которой я столь опрометчиво воспользовался, наверняка бывала здесь не раз. Или нет? Каков вообще ее статус в компании этого высокомерного доходяги?

Непроизвольно дергаюсь, когда он опускается рядом и кладет свою ладонь мне на колено. Но вовремя сдерживаю себя, хоть и передергиваю плечами.

— Лина, — говорит он каким-то вкрадчивым голосом. — Ты случайно не беременна?

Офигеть! Вот это поворот! Широко открытыми глазами блондинки смотрю на него, не зная, что ответить.

— Лина, — его длинные тонкие пальцы впиваются в мою коленку. — Если это так, то с этим лучше не затягивать. Ты меня понимаешь?

Это он что, предлагает мне избавиться от ребенка? Да я эту очкастую арматурину щас… Тьфу ты, чего это я вдруг так распалился? Спокойнее надо быть.

— Лина, ты почему молчишь? Я прав?

— О чем ты говоришь? — делаю непонимающее выражение лица. — Нет никакой беременности. Просто у меня слегка закружилась голова. Это, вероятно, следствие этой новой диеты.

— Какой диеты? — теперь непонимающее выражение появляется на лице очкарика.

— Олег, может, сходить купить что-нить перекусить?

Сбитый с толку, кручу головой, оглядывая холл, но соображаю, что это я слышу Толика, сидящего за рулем в машине

— О какой диете ты говоришь? — требовательно повторяет вопрос спутник блондинки.

Да ё-моё, мне что, разорваться, что ли?!

— Погоди, — говорю одновременно двумя голосами. Мда, а Катерина намекала на то, что она способна управлять целой группой оболочек. Вот, блин, и я уже начал называть наши тела оболочками… Ладно, сейчас надо не об этом думать. Вспоминая уроки, преподанные Катериной, сосредотачиваюсь на своем теле и говорю Толику, чтобы он шел куда угодно, лишь бы дал мне вздремнуть пару часиков.

— С тобой все в порядке? — удивленно спрашивает Толик.

Если он сейчас спросит, не беременный ли я, то это явный признак того, что я сошел с ума.

— Лина, да что с тобой? — продолжает тормошить мою коленку очкарик.

— Не тер…, - начинаю было я, но соображаю, что говорю не тому, кому надо, переключаюсь на блондинку. — Не тереби так меня! Мне же больно. Теперь останутся синяки.

Я сбрасываю его руку с коленки и переключаюсь на свое собственное тело.

— Со мной все в порядке, — говорю уже Толику. — Просто у нас есть два свободных часа, и я хочу провести их с пользой для организма.

— Зачем же мы так рано приехали? — удивляется тот.

— Эдик, Лина, вы что тут расселись? — раздается женский голос. — Да вы никак ссоритесь?

— Иди, Толик, иди. Не отвлекай меня. Потом все объясню, — отмахнувшись от непонятливого помощника, закрываю глаза и концентрируюсь на Лине. Кто это тут к нам подошел? Ух ты! Вот это грудь! Да и все остальное…

— Линочка, ты почему босиком? — не дожидаясь ответа на предыдущие вопросы, спрашивает подошедшая пышногрудая шатенка в легком изумрудном вечернем платье. Она приветливо смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Я на миг даже забыл, что нахожусь в теле девушки, и хотел уже привстать, чтобы поприветствовать даму и высказать восхищение ее красотой, но снова вовремя сдержался.

— Элли, это ты опять навязала Лине какую-то дурацкую диету? — спросил мой спутник.

— Ой, братец, отвянь, — отмахнулась Элли и снова обратилась ко мне: — Так почему ты босиком, подруга?

— Надоели эти каблуки, ноги от них болят, — отвечаю протяжно, капризно надув губки.

— Ну, ты даешь! — Элли пару раз хохотнула и, потянув меня за руку, страстно зашептала на ухо: — Пойдем, что-то покажу. Обалдеешь.

Я подцепил с пола свои туфли, не оставлять же их, и пошлепал по холодному мрамору вслед за шатенкой.