Последний Завет - Филипп Ле Руа

– Этьен вызывал у вас страх?

– Нет, нет… Просто у него случались приступы гнева… опасные.

– Ваше представление обо мне не может соответствовать действительности.

– Почему?

– У меня отсутствует личность. Я заимствую ее у других людей.

– Это ваша работа.

– Вот и с вами я тоже работал. Посредством эмпатии я идентифицировал себя с Этьеном.

Новый холодный душ для Карлы, которая присела в стоящее рядом кресло.

– Вы с самого начала манипулировали мной или говорите это, чтобы заставить меня уехать?

Увидев смятение, посеянное им в мыслях этой женщины, которая один за другим теряла ориентиры, Натан почувствовал себя обязанным объясниться до конца. До сих пор он не выказал, что достоин той откровенности, какой она одарила его с самого начала. Он подошел к ней, сел на пол у ее кресла. Рассказал о счастливых годах с Мелани, о профессии, которая разъедает его существо. Во время своего последнего расследования три года назад ему пришлось влезть в шкуру серийного убийцы Слая Берга. Почувствовав, что его личностью завладели, убийца предпринял контратаку. Он нанес удар по той, что была Натану дороже всего. Занятый преследованием психопата на его собственной территории, Натан не сумел защитить жену. После трагедии, детали которой он милосердно утаил от Карлы, Натан удалился от цивилизации. Он вернулся к существованию, близкому к природе. К пустоте. К дзен. К истокам. Возвратился к своей подлинной стихийной натуре. И до этого случая не соглашался выполнять никакие задания. В заключение он сказал, что не хочет совершить с ней ту же ошибку, что с Мелани.

Когда он закончил монолог, Карла положила руку ему на плечо.

– Я буду откровенна с вами. Героя, бросающего женщину, чтобы не подвергать ее опасности, пока сам он добивается славы, я уже видела в кино и в собственной жизни. Мне показалось, что вы не принадлежите к этой категории мужчин. И это одна из причин, по которым я решила последовать за вами. Так что спрячьте ваше чувство вины куда-нибудь подальше, и будем действовать, как равные партнеры.

Натан молчал. Вдруг она обеспокоенно спросила:

– Скажите, вы ведь не из тех, кто торжественно объявляет: «Я не бью женщин, потому что они женщины»?

– Я сражался с Илан Чен, китаянкой-психопаткой, которая с утонченной жестокостью истязала свои жертвы. Если не считать Слая Берга, она была опасней всех, с кем я сталкивался. Между прочим, странно, но женщины оказываются куда большими садистами в изобретении пыток и мучений. При задержании я сломал ей шесть ребер и разбил нос. Так что мне случалось ударить женщину.

– Хорошо.

Она встала и протянула ему руку:

– Партнеры?

– Партнеры, – подтвердил он, сжимая ее крепкую узкую ладонь.

– У меня ощущение, что я свалюсь, если сейчас не пойду спать.

– Спокойной ночи, Карла.

– Хочу подчеркнуть, что больше не буду зря вас будить.

– Вы разбудили меня вовсе не зря.

Она направилась в комнату, где спала ее дочка, но тут же вернулась.

– Вы знаете кого-нибудь, кто присмотрит за Леа в случае осложнения обстановки?

– Да.

В голове у него сразу возникло имя Сью Боуман.

64

Будильник показывал половину четвертого. Натан лег, но глаза не закрыл. Лежа в спальне Боумана, в его постели, в его одежде, он перебирал в мозгу обрывки фраз, которые не давали ему покоя: «Кто мог пройти в лабораторию, не возбудив у меня подозрения?.. Я ждал его. Встреча была назначена…»

После перелета через океан веки его наливались свинцом. Две недели он пересекал часовые пояса в обоих направлениях, и теперь ему надо было выспаться. Его клеткам, сверхактивным днем, необходима была ночь, чтобы воспринимать внешнюю энергию. Но прежде чем принять позу и начать вбирать ее, Натан постарался опустошить мозг, чтобы не впустить свои мысли в сны. В позе лотоса он сконцентрировался на дыхании, которое становилось все более и более спокойным, избавляясь от напряжения. Мозг его прояснился, и взгляд блуждал среди четырех стен комнаты, на которые город бросал искусственный свет, расчерченный жалюзи. Он осознал, что внушает ему каждый предмет, по которому он скользил взглядом, надолго не останавливаясь ни на чем, не задерживаясь ни на ассоциациях, ни на мыслях, ни на ощущениях. В небольшом зеркале напротив отражался католический крест, висящий над кроватью. Крест неожиданно напомнил ему Мелани, пытающуюся убедить Клайда, что Бог есть. Натан подождал, когда его разум станет таким же спокойным, как дно океана. Во время медитации он уснул, не видя, что в зеркале отражается ответ на преследующий его вопрос.

65

Четыре утра. В квартире тишина. Леа и Карла спят. За окнами спит Сиэтл. Натан поднялся и сделал себе кофе. С обжигающе горячей кружкой в руке он устроился в кресле Клайда и уставился на вездесущий черный экран, который безмолвно просил включить, чтобы исчезло его уродство. Этот телевизор предназначен был для просмотра пресловутой кассеты Клайда, притягивавшей смерть и желание завладеть ею. А еще он помог Натану идентифицировать Кармен Лоуэлл.

Что сделал бы его друг в это время? Скорей всего, он включил бы кассету с «Ночью охотника». Это был ритуал, исполнявшийся всякий раз, когда Клайду нужно было в чем-то увериться. Натан покопался в куче видеокассет, быстренько нашел фильм Чарльза Лотона и вставил в видеомагнитофон. Он уселся, не задаваясь вопросом, будет ли просмотр полезен. Он просто действовал, как Клайд, думал, как он, в надежде продвинуться вперед.

На экране появилась Лилиан Гиш, цитирующая детям Библию:

– Господь взошел на гору и обратился к народу: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят… Царь Соломон в величии своем не сравнится с полевой лилией».

Коварный пастор, убийца вдов, воплощал в исполнении Роберта Митчэма темное начало, белое поэтическое начало в исполнении Стенли Кортеса, двое детей в мире взрослых… Дети, унаследовавшие десять тысяч долларов от умершего в тюрьме отца, возбудили интерес пастора, которому удалось жениться на их матери. Джон испытывает подозрения, следит за своей сестрой Перл, которая никогда не расстается с куклой.

Озарение пришло на тридцать второй минуте фильма.

На полу вокруг куклы со вспоротым животом валяются разлетевшиеся банкноты. Перл ножницами разрезает пополам две купюры. Десять тысяч долларов, за которыми охотился пастор, были спрятаны в кукле.

Натан уже не смотрел фильм. Вместо Перл и Джона перед ним возникли Джесси и Томми. А вместо этой куклы он видел Пенни. Да, Клайд спрятал свою видеокассету в куклу Джесси. Сейчас он был в этом убежден.

Значит, опять надо лететь.

Пункт назначения – Сан-Хосе.

66

Спустя четыре часа Натан вышел из такси у дома, находящегося километрах в двух от виллы Гарриса. Предпочтительно, чтобы никто, даже водитель кореец, едва говоривший по-английски, не знал, куда он направляется. Лав заказал на десять еще одно такси, которое должно было ждать в трех километрах отсюда. Легально как бы не существуя, Лав тем не менее был мишенью для охотников за наградой. Он старался не оставлять на своем пути белые камешки.

Спешно покидая квартиру Клайда, он успел оставить Карле лишь короткую записку.

«Обязательно оставайтесь здесь, я вернусь в середине дня и, быть может, с ключом к загадке».

Он успел на первый рейс в Сан-Франциско.

Было полдевятого утра, и солнечные лучи горизонтально светили ниже полога туч. Натан намеревался незаметно проникнуть в дом Гаррисов, изъять из куклы кассету и так же незаметно исчезнуть. Метод ниндзя. Правда, существовала проблема: утром он рисковал столкнуться с кем-нибудь из членов семьи. Но зато тамошняя топография являлась своеобразным козырем, в частности, расчлененная архитектура виллы. Стивен Гаррис, вероятней всего, сидел уже в своем южном павильоне за компьютером.

С быстротой ящерицы Натан преодолел ограду. Его тень слилась с тенью листвы. Решетчатая калитка, которая вела к четырем павильонам, была заперта. Она была из кованого железа, верх в форме арки. Расстояние между прутьями было неодинаковым. Натан просунул голову в самый широкий зазор, выдохнул воздух из легких, поджал ребра, продавился между прутьев и оказался по ту сторону. Ветерок, дующий с океана, проводил его до северного крыла. Дверь оказалась не заперта. Супружеская спальня находилась на первом этаже. Шарлиз Броуден-Гаррис лежала поперек кровати. Накрашенная, одетая, она лежала и храпела. Пьяная.

На втором этаже кровать Томми была пуста, белье снято, остался только матрац. Гаррис времени не терял и быстренько вернул Томми в психиатрическую клинику, откуда тот сбежал. Натан вошел в спальню Джесси. Девочка металась под теплым одеялом – закрытые глаза, брови сведены, что свидетельствовало о тревожном сне. Укрываясь в полумраке, он протянул руку и взялся за куклу, которую она прижимала к себе. Он почувствовал сопротивление, услышал сдавленный заячий крик. Джесси повернулась на бок и вскрикнула «нет!». Натан отступил и вжался в темный угол. Незаметный, он замер, ожидая, чтобы Джесси крепче уснула. Невзирая на высокие ставки, он не собирался будить девочку, забирая из рук куклу и потроша у нее на глазах.