Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - Виктор фон Хаген

Рис. 61. Основное одеяние для всех мужчин майя представляло собой набедренную повязку с замысловатыми украшениями. Представленные виды перерисованы со скульптурных памятников

Цвет кожи индейцев майя варьировал от «кофе с молоком» до темно-медного; мужчины по какой-то необъяснимой причине казались более светлокожими, чем женщины. По крайней мере, таково было впечатление Ланды, который не раз видел и мужчин и женщин купающимися без одежды. Среди мужчин было принято раскрашивать лицо и тело. Черный цвет использовали молодые неженатые мужчины и те, кто выдерживал пост. Красным пользовались воины, а синим – жрецы и кандидаты на принесение в жертву. Воины раскрашивали себя красным и черным «ради изящества»; когда их брали в плен, самым большим унижением для воина было «быть лишенным своих знаков отличия и раскраски». По цвету раскраски индейца майя можно было оценить его социальное положение.

Мужчины одевались в соответствии с климатом. Основным предметом одежды была ииш, тканая хлопчатобумажная набедренная повязка, которую «очень тщательно изготавливали женщины». Ее обертывали вокруг талии несколько раз и пропускали между ног. Концы набедренной повязки свисали спереди и сзади. Это самый широко распространенный предмет одежды майя, встречающийся на изображениях с древнейших времен. Мужчин, облаченных в ииш, можно обнаружить на раскрашенной керамике, а на некоторых скульптурах, датируемых 600 годом н. э., концы набедренной повязки покрыты изысканными украшениями.

На плечи майя набрасывали накидку, похожую на пончо (пати), которая отражала социальный статус человека. Ее же использовали в качестве одеяла ночью во время сна. Если это звучит по-деревенски просто, то следует помнить, что древний грек надевал на себя одежды не больше. Он использовал также в качестве одежды полотнище, на котором спал, элегантно оборачивая его вокруг себя утром, когда выходил на свет божий. Сандалии завершали одеяние простолюдина. Их носили почти все, особенно на Юкатане, из-за неровной, зачастую каменистой поверхности почвы. Эти сандалии эуэль делали из шкур либо тапира, либо оленя и привязывали к ступням двумя ремешками.

Женщины майя были миловидны. Наблюдательный епископ Диего де Ланда считал, что они привлекательнее «в целом… чем испанские женщины, они гораздо лучше сложены». Женщины майя были небольшого роста и очень изящными. Их средний рост 142,2 см был не больше роста европейской девочки-подростка. Так же как и мужчины, они прокалывали себе уши и татуировали тела, «но только не груди». При помощи пемзы пожилые женщины стачивали женщинам майя зубы так, что они становились заостренными. Это считалось изысканным. Волосы они носили длинными и заплетали их в замысловатые косы. Крупные бусы и богатые тканые платья, которые можно увидеть на глиняных статуэтках из Хайны (Джайны), указывают на высокое положение женщин в обществе майя.

Так же как и мужчины, они часто купались в тех же самых колодцах– сеноте. Епископ также отметил – и это не раз подтверждали с тех пор, – что у женщин имелась сине-багровая отметина неправильной формы у основания позвоночника, прямо над ягодицами, «монгольское пятно». Это распространено по всей Азии (у монголоидов. – Ред.) и обеим Америкам, но особенно бросается в глаза на Юкатане.

Женщины раскрашивали свои лица. Красный краситель, полученный из семян ачиоте, был символом крови. Его смешивали с очень душистым иш тахте, жидкой янтарной смолой, «благоуханной и очень липкой». Считалось, что это средство предохраняет от солнца и насекомых. На самом деле это был суррогат крови. Женщины обожали ароматические средства и «мазали ими себе грудь, руки и плечи». К тому же они повсюду ходили с букетиками цветов, «очень тщательно подобранных», которые время от времени нюхали.

Одеждой служил каб, кусок украшенного тканого полотна с отверстиями для рук и квадратным вырезом для головы (изначально сорочка). Стиль одежды, который можно видеть на знаменитых фресках Бонампака, пережил две тысячи лет; такую одежду до сих пор носят на Юкатане. Вниз женщины надевали более легкую белую юбку, украшенную вышивкой и бахромой. На плечи они набрасывали накидку (буч). Ходили женщины босыми.

Женщины выходили замуж рано. Они рожали от семи до девяти детей, из которых, к сожалению, выживала только половина. «Детей они рожали рано и в большом количестве, – комментирует Ланда, – но они были отличными няньками, потому что от постоянного перемалывания зерна для лепешек у них не переставала сотрясаться грудь; а так как они не перевязывают груди, как это делают женщины в Испании, то они у них большого размера, и в них много молока».

Епископ Ланда нашел местных женщин «удивительно целомудренными» и правильно оценил их, увидев в них «душу» дома. Будучи хорошими хозяйками, женщины майя трудились, чтобы заплатить подати: по ночам они ткали, а также выращивали уток для того, чтобы вплетать их перья в тканые изделия. Они разводили оленей и обезьян, работали в поле, а когда было нужно, были вьючными животными. Они воспитывали своих детей, а в свободное время пряли и ткали хлопок в компании других женщин. У них было здоровое чувство юмора. Они танцевали только в своей компании и изрядно напивались с другими гостями, но не настолько сильно, чтобы не быть в состоянии дотащить до дома своих опьяневших мужей. Женщины майя были «скромными, обходительными и общительными… и не предавались никаким эротическим ритуалам; у них не было богов любви».

Рис. 62. На плечах майя носили накидку, похожую на пончо (пати), которая соответствовала их социальному статусу. Женщины носили каб, а их волосы были уложены в замысловатую прическу. Статуэтки позднего периода с острова Хайна (Джайна), Кампече

Богиня женщин Иш-Чель (Радуга), которая, как надеялись некоторые ученые, была богиней плотского желания, на самом деле была всего лишь покровительницей беременности. (Эта богиня, супруга Ицамны, покровительствовала деторождению, медицине и ткачеству. – Ред.)

Язык майя

«…В этой стране есть только один язык». Ланда, который первым изучил его, констатировал это как факт, и время подтвердило его правоту. Майя не всегда полностью понимали друг друга, но майя, жившие в долинах, обычно могли понимать майя с гор точно так же, как крестьянин из Неаполя понимает крестьянина из Милана. Так как между различными регионами шла торговля (между побережьем, горными районами и районами тропических лесов) и были общие коммуникации, а также потому, что на одном и том же языке, который записывали при помощи идеограмм, говорили в городах, отстоявших друг от друга на расстоянии до 800 км, то полагают, что, вероятнее всего, существовал общий базовый язык. И хотя в стране майя говорили на более чем пятнадцати диалектах (таких, как чонталь, который был распространен во влажных районах страны майя, а также диалекты в Гватемале, цельталь, ишиль, киче и т. д.), вероятно, эти языки, как предположил Эрик Томпсон, были тесно связаны один с другим, подобно языкам романской группы индоевропейской языковой семьи. Современный вывод состоит в том, что человек может хорошо говорить в лучшем случае лишь на двух языках майя, языке горных племен и языке жителей долин, а диалекты являются лишь их разновидностями.

И хотя язык майя не имеет тесных родственных связей с каким– либо другим языком Центральной Америки или Мексики, это не означает, что он произошел от «чего-то» вне Америки. Немецкий лингвист Вальтер Леман, основываясь на своем изучении всех известных словарей майя, полагал, что этот язык является родственным языку миштеков– цоке-уаве, который, в свою очередь, произошел от какого-то общего языка предков.

Лингвистически языки майя и мексиканцев смыкались на севере – побережье Мексиканского залива, особенно в крупном торговом центре Шикаланго, а археологические изыскания в горных районах Гватемалы обнаружили тесную связь, которая существовала между майя и культурами Теотиуакана. Когда в IX веке тольтеки начали массами проникать в страну майя, они говорили на языке майя.

Однако эту аккуратную лингвистическую совокупность нарушают уастеки (хуастеки). Все народы, говорившие на языке майя, жили поблизости друг от друга, за исключением уастеков. Это племя обитало в 500 км к северо-западу от ближайших поселений майя и было отделено от них несколькими племенами: науатль, пополоко, тотонаки и др. И уастеки говорили – и говорят по сей день – на языке, который определенно является языком майя. И тем не менее в их культуре (археологи нашли керамические изделия, отражавшие последовательность развития этой культуры на протяжении более двух тысяч лет) совсем нет отличительных особенностей культуры майя (в одежде, иероглифах, архитектуре и т. д.). Это наводит на мысль о том, что перед созидательным периодом в культуру майя вклинилась культура народа другой языковой семьи и расколола первобытных майя, которые когда-то, надо полагать, занимали большую территорию вдоль побережья Мексиканского залива. Это единственное объяснение такому лингвистическому расколу.