Вторая модель - Филип Дик

Через минуту Лори объявил:

- Все готово! Лучше работать она не будет, даже если у нас ничего не выйдет.

- Порядок!

Поляризатор выкатили, подключили к системе заземления. Лори с тремя спутниками ушел, остался только Воль.

Грэхем забрался наверх и занял место за пультом. Все было под рукой - подача тока, ускоритель, рычаги управления подъемником и поворотным кругом. Над головой тяжело нависло хмурое небо. Высоко на юге клубился дым ракетного залпа. Оставалось отделаться от Воля.

- Беги, Арт! - приказал он. - Витоны приближаются. - Он показал на стаю шаров, подлетающую с северо-востока. - Мне некогда сидеть и спорить. Догоняй Дункана и его ребят. Даю тебе полминуты, чтобы исчезнуть.

- Но ведь... - попытался возразить Воль.

- Сказано, убирайся! - свирепо рявкнул Грэхем.

Он смотрел, как Воль с несчастным видом трусит прочь, выжидая, пока тот скроется за углом цеха. Прямо перед Грэхемом, подобно дулу гигантской пушки, вздымалась цилиндрическая труба. От приближающихся шаров его отделяла всего миля.

Давая приятелю время уйти на безопасное расстояние, он зорким взглядом обшаривал небо. "Мы так никогда и не узнаем, откуда взялись витоны, - размышлял он. - Их происхождение останется для нас такой же загадкой, как и возникновение пневмококков, пуделей да и всех прочих творений природы". И все же он склонялся к выводу, что именно витоны - коренные обитатели планеты, и предчувствовал, что их вот-вот навсегда сметут с лица Земли - не одна враждующая группировка землян, так другая.

Подошел решающий час, судьбоносный миг настал. Грэхем развернул гигантскую трубу, нацеливая ее на подлетающие шары. Труба легко двигалась на шарнирах, а сама установка плавно вращалась на своем поворотном круге. Слушая, как в цехе ровно гудят генераторы, он подумал, что всего девяносто минут отделяют Европу от гибели. Нажал на выключатель и подал в установку ток.

Прошло несколько секунд - трубки нагрелись. Где-то наверху, на высоте десяти-двенадцати этажей, застыли на своих постах наблюдатели, бинокли подрагивали у них в руках.

И вот направленный поляризованный луч с длиной волны полсантиметра брызнул в отверстие трубы и вырвался из жерла излучателя. Ось его закрученных импульсов шла параллельно прицелу, наведенному на свору витонов.

Такая частота выходила за пределы даже зрительного диапазона, открытого Бьернсеном, и луч был невидим. Зато был виден результат его действия, да еще какой! Вожак стаи налетчиков, состоящей из десяти шаров, застыл в воздухе, как будто наткнулся на невидимую преграду. Цвет его сгустился, превратившись из ярко-голубого в темно-фиолетовый, потом почти мгновенно сменился ослепительно сверкающим оранжевым - и вдруг шар лопнул! Исчез так неожиданно и бесследно что армия затаившихся наблюдателей долго не могла прийти в себя.

Оставшаяся девятка нерешительно замялась; еще один остановился, прошел все фазы исчезновения - от голубой до оранжевой - и тут вся свора бросилась наутек. С быстротой молнии шары взвились вверх и скрылись за облаками.

Кто-то заревел, как раненый слон, увидев, что Грэхем поднял трубу и сразил третьего витона на лету. Кто-то отпустил дурацкую шутку мол, срезать их в полете - куда увлекательнее.

Краем глаза Грэхем заметил, как где-то в районе Бродвея взвился гигантский столб белесого желтоватого пламени. Послышался гул, потом налетела ударная волна, едва не сбросившая его с сиденья. Он крепко стиснул зубы. Странный звук затих. И тут Грэхем осознал, что это он орал как оглашенный.

Какое-то шестое чувство - может быть, экстрасенсорное восприятие - заставило его развернуть установку. Метнувшись за кожух ускорителя, он прицелился в вереницу шаров, атакующих с юга. И снова заорал, увидев, как вожак наливается фиолетовым. Остальные витоны затормозили так резко, что он подумал: уж нет ли у них ног, и, тщетно пытаясъ остаковиться, продолжали по инерции скользить вперед. Слишком велика была скорость. Они врезались в подбитого собрата как раз в то мгновение, когда он вспыхнул слепящим оранжевым огнем.

- Вот вам - за Мейо! - взревел Грэхем, подпрыгивая на сиденьи. - А вот

- за Уэбба! Теперь - за Бича, слизняки вонючие, чертовы паразиты! А теперь - за Фармилоу! А вы, сволочи поганые, получите за Бьернсена!

Исчерпав запас ругательств, он следил за результатом воздушного бои. Какой-то захватывающий миг бешено крутящийся в застывших небесах клубок энергии продолжал сохранять чудовищно разбухшую шаровидную форму. Потом с оглушительным треском взорвался.

Грэхему показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Порыв ветра чуть не сбросил его с шаткого насеста. Весь аппарат так и застонал, пытаясь вывернуться из креплений. В вышине заметались обезумевшие волны; жесткое излучение обрушилось на Грэхема, как тропическое солнце, так что ему пришлось закрыть глаза, чтобы уберечь роговицу.

Но он не мог да и не хотел усидеть на месте. Вот и конец погони, пришел его звездный час, едва ли такое выдастся еще раз. Но прежде всего настал час возмездия. Он гикнул, как завидевший врага индеец, проворно крутанул трубу на девяносто градусов и прошил двух сверкающих налетчиков, пикирующих на него с высоты.

Теперь ясно, как они подорвали резервуары в Силвер Сити. Целая дюжина витонов, а может, две или даже полсотни совершили самоубийство: врезались в хранилища, сталкиваясь при ударе. При столкновении их природное равновесие нарушилось, и они все вместе превратились в чудовищный детонатор. Их род владел древним секретом, который лишь недавно сил известен их рабам-людям: секретом бурного раснада и случае, когда сгусток энергии - радиоактивной или витонской - превысит критическую массу.

Резервуары с нитратом серебра приняли на себя самый яростный удар за всю историю человечества, удар такой сокрушительной силы, что по сравнению с ним даже атомная бомба казалась детской игрушкой. А огромный черный перст, указующий направление, в котором вознеслись души обитателей Силвер Сирии, был не чем иным, как столбом обезумевших атомов, устремившихся ввысь в поисках новых связей.

Снова повернув излучаталь, он обрушил адскую кару на подлетающую шестерку и с удовлетворением увидел, как витоны выплеснули свою энергию в видимые частоты и отправились к праотцам. Они могут сколько угодно плевать на лучи, падающие на них по сложной траектории Лиссажу - ведь природа сделала их неуязвимыми к солнечному излучению. Его они запросто переносят. Может быть, даже с удовольствием. Зато лучи, направленные по гиперболе, вонзаются им прямо в потроха!

На севере, у самого горизонта, собиралось огромное полчище витонов. Грэхем попытался достать их лучом, но, убедившись, что все его усилия безрезультатны, сделал вывод: они вне радиуса действия установки. На востоке снова загрохотали рукотворные вулканы. В воздухе стоял запах озона, жженой резины и мокрого цемента Вокруг слышались выкрики, но из-за расстояния он не мог разобрать слов.

Он думал о воздушных силах Америки, прикованных к земле, - десять тысяч стремительных боевых машин не осмеливаются взлететь, пока существуют витоны, угрожающие подчинить себе мозг пилота и натравить брата на брата. Скоро все кончится, теперь уже совсем скоро. Небо запестреет крылатыми воителями, а внизу народ будет повторять сладчайшее для любой войны слово: "Наши!"

Пока Грэхем приканчивал только беспечных, ленивых или неосторожных, но теперь враг осознал грозящую ему опасность. Теперь он готовит массовую атаку, штурм, призванный раз и навсегда продемонстрировать всю мощь, на которую способны витоны, сплотившиеся воедино. Они бросят на него роты, батальоны, бригады - в таком количестве, что ему не отбиться. Хотят стереть его с лица Земли, которую считают своей вотчиной, а вместе с ним - и поляризатор. Да, конец близок, но к нему вел длинный путь.

Оглядывая небо, он увидел эскадрон азиатских стратопланов, удаляющихся на восток в полной уверенности, что за ними сам Всевышний. Позади и ниже вспыхивали разрывы, сыпались искры. "Интересно, видели ли пилоты-фанатики, какая судьба постигла кое-кого из так называемых духов их предков?" - подумал, Грэхем и пришел к выводу, что нет.

А ведь новость должна бы уже облететь весь мир, во всяком случае, Новый Свет. И до Европы подробности, наверное, уже дошли. Теперь, зная, что победу решает только время, а не сомнения, Европа должна выстоять. Может быть, какая-нибудь из других групп тоже добилась успеха. Хотя какая разница - триумф Фарадеевской компании стал триумфом всего человечества.

Он прервал размышления, увидев, что далекая армада взмыла ввысь. Ее окружало гигантское фантастическое зарево, и было трудно поверить, что для обычного зрения, не прошедшего обработку, витоны совершенно невидимы. Надвигалось несметное полчище голубых светил, сверкающей стеной заслонившее весь северный небосклон, - наводящее несказанный ужас небесное воинство, родом не из рая и долго отвергаемое адом. Витоны приближались так стремительно, что глаз отказывался верить.