Сохраняющая равновесие - Елена Дмитриевна Леденёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Родителей? Его маму тоже убили? – холодея от ужаса, спросила Саша.
Тоэн вздохнула:
– Она жива, но та ночь искалечила много судеб, Саша. Его маму зовут Лея, ты видела ее.
Лея… Саша тут же вспомнила женщину с безумным взглядом, которую они встретили с мамой в квартале ронгов. Боже… Саша почувствовала, как защипало глаза, и быстро заморгала.
– Дин не любит говорить об этом, – сказала Тоэн. – Ему вообще не понравилось бы, что я рассказываю тебе все это, но я хочу, чтобы ты знала – стихии не ошиблись, выбрав Дина Хранителем. Он лучший. Я говорю это сейчас не как его бабушка, а как охотник и предводитель клана ронгов. Дин с раннего детства изучал все, что только мог найти о силах стихий. В семь лет он заставил меня принять его в отряд подготовки юных охотников, хотя раньше десяти мы обычно туда не берем, а в четырнадцать лет уже стал мастером воздушного боя. Да, Дин бывает колючим и жестким, но он пойдет с тобой до конца и никогда не отступит. Он сделает все, чтобы уничтожить арнаков и Альвена Роу.
Саша не знала, что сказать на это, а потому лишь молча кивнула. А Тоэн вынула что-то из кармана:
– Знаешь, что это?
На раскрытой ладони слабо поблескивали в неясном свете лампадки пять черных камешков неправильной формы с острыми, как лезвие, краями. Саша пожала плечами.
– Это драморы. Все, что остается от арнака после встречи с охотником.
Саша почувствовала, как по спине пробежал холодок, а Тоэн спокойно высыпала камешки в одну из полупрозрачных чаш, выступающих из стены под фотографиями. Чаша была заполнена уже на две трети. Только теперь Саша заметила, что такие же чаши располагались на каждой стене и во всех поблескивали черные драморы. Она подошла к соседней фотографии.
– Дерек, – произнесла Тоэн, – его тело нашли рядом с Марком на том перевале…
На Сашу смотрел симпатичный парень с яркими карими глазами и коротким ежиком темных волос. Тоэн зажгла огонек, и Саша шагнула в сторону, чтобы женщина опустила его в лампадку под фотографией Дерека, при этом случайно зацепила локтем соседнюю чашу. Чаша была полна, а потому драморы черным дождем посыпались на пол и запрыгали по каменным плитам зала.
– Ой, – она принялась быстро собирать черные камни. На ощупь драморы оказались очень неприятными – холодные и острые, они царапали кожу ладоней, и Саша с облегчением вздохнула, когда высыпала их обратно в чашу. Только тогда она подняла глаза на фотографию на стене и замерла. Табличка под фотографией гласила: «Александр Вирт. Глава Совета кланов».
– Алекс Вирт, – промолвила Тоэн у Саши за спиной, ее взгляд был устремлен на фотографию. – Твой дед тоже погиб в ту ночь.
Саше показалось, что она ослышалась.
– Дед? Мой дед?!
– Ты не знала? – в голосе Тоэн звучало неприкрытое удивление.
Саша покачала головой. «Прошло больше пятнадцати лет, но я до сих пор помню, как обнаружил тело Алекса, моего друга», – всплыли у нее в памяти слова Вилиора. Глава Совета кланов! Почему Вилиор не сказал тогда, что его погибший друг был Сашиным дедом? Забыл? Или, как Тоэн, думал, что Саше и так все известно? Она потрясенно разглядывала лицо мужчины – высокий лоб, темные брови, квадратный волевой подбородок и ярко-синие глаза в тонкой сетке веселых морщинок.
– Пойдем, – тихо сказала Тоэн. – Я задержала тебя. Надин, наверное, уже беспокоится.
«Вот уж кто обо мне совсем не беспокоится, так это Надин, – с неожиданной горечью подумала Саша и еще раз посмотрела на фотографию Алекса Вирта. – Интересно, каким он был? Любил ли он свою дочь? А жену? Как ему вообще жилось с этой Снежной королевой? Или тогда она еще была нормальной?» Саша вздохнула и пошла вслед за Тоэн к выходу. У самой двери на полу холодно блеснул маленький черный драмор, вероятно выпавший из какой-то чаши, а может быть из кармана охотника. Саша хотела было наклониться, чтобы поднять его, но Тоэн небрежно отшвырнула его ногой к ближайшей стене, толкнула черную дверь и вышла.
Тоэн Ливентайл, как и обещала, проводила Сашу до самого выхода и объяснила, как найти дорогу в зал Памяти на случай, если Саше захочется туда прийти. На прощание она придержала ее за локоть и, глядя прямо в глаза, деловым тоном произнесла:
– Хочу, чтобы ты знала, я не одобряю то, что сделала Ромина, – я говорю о ее попытке тайком увезти тебя отсюда – но могу понять, что двигало ею. Иногда страх потери близких заглушает все доводы рассудка. А потому, если Вилиор добьется пересмотра дела в Комиссии по правам илуитов, я готова выступить гарантом.
– Спасибо, госпожа Ливентайл. – Саша не знала, что означает «выступить гарантом», но чувствовала, что для мамы это очень важно.
Тоэн сдержанно кивнула, повернулась и быстро зашагала прочь, а Саша вышла из Тайнерада. Шанс с веселым лаем бросился ей навстречу.
– Прости, дружище, сегодня у меня с собой ничего нет, – сказала Саша заглядывающему в глаза псу и ласково потрепала его за ушами.
– Ничего, он только что стрескал мой бутерброд, – заверил ее сидевший на ступеньках Лео. – Тоэн водила тебя в зал Памяти?
Саша кивнула.
– Так много погибших… – тихо произнесла она.
Лицо Лео, всегда спокойное и невозмутимое, неожиданно потемнело.
– Идет война, – хмуро проговорил он, но тут же поспешил сменить тему и сказал уже в своей обычной насмешливой манере: – Вилиор просил передать тебе, что завтра в 10:00 в зале Совета состоится собрание участников экспедиции. Без тебя никак.
Саша хмыкнула.
– Тея не выходила? – спросила она, оглядываясь по сторонам, но Лео отрицательно покачал головой:
– Не видел.
Саша вздохнула. Идти домой к Надин желания не было, уж лучше тогда посидеть с книжкой в уютном кресле читального зала.
– Знаешь, Лео, я, пожалуй, вернусь в библиотеку.
Теперь настала очередь квестора вздохнуть.
– Как хочешь, но я иду с тобой, – заявил он. – Мешать не буду, просто посижу в кафетерии, а то у меня уже живот свело от голода.
Саша согласилась, и Лео поднялся со ступеней:
– Заодно возьму у Розалин что-нибудь для дочери.
– У тебя есть дочь? – удивилась Саша. – А сколько ей?
– Скоро пять, – лицо квестора расплылось в улыбке. – Я редко бываю дома в последнее время, и она жутко скучает.
Саше и раньше казалось, что Лео в Квесторат попал по ошибке: он был добродушнее, мягче, человечнее, что ли, чем те квесторы, с кем ей довелось повстречаться. А сейчас, говоря о дочке, так и вовсе был похож не на блюстителя порядка,
