Утонувший в кладезе - Николай Романецкий

С тех же самых пор, какие Лейф помнил, его всегда окружали каменные стены. В одной стене «комнаты» было окошко, забранное толстой металлической решеткой. Сквозь это окошко альфар видел небо — иногда серое, иногда черное, иногда голубое. Впрочем, то, что заоконное полотнище называется небом, он выяснил много позже. Зато о Клетке знал с самого начала. И не понимал, для чего она создана. Ведь каменные стены с металлической решеткой и так не выпустили бы его из «комнаты»!.. Впрочем, Клетку он, кажется, обнаружил несколько позже, чем каменные стены и решетку. Или нет?.. Он и сам не знал, когда точно это произошло. Просто однажды стало очевидным, что стены и решетка неизменны, а Клетка то постепенно уменьшается, то вдруг — всего за одну ночь! — возвращается к первоначальной толщине.

«Комната» была невелика, но уютна. Напротив окошка находились две двери — одна всегда запертая, железная, а за другой, деревянной, располагались туалет и умывальник. На третьей стене висело волшебное зеркало. В зеркале юный альфар каждый день видел учителя Андерса. Именно учитель Андерс обучал его искусству магии. Справа от зеркала стояла кровать. Вдоль четвертой стены тянулась движущаяся лента, по которой в Клетку приезжал поднос с завтраком, обедом или ужином. По ней же Лейф получал многочисленные магические атрибуты и книги. Для них на стенах висели полки.

Книги были очень разные, но в равной степени интересные.

Одни назывались «Общая теоретическая магия», «Введение в лабораториум по практической магии», «Магу-ученику о волшебных аксессуарах» и тому подобное — их Лейф должен был читать после завтрака и обеда, периодически прерываясь на работу с атрибутами.

В вечерних же книгах рассказывалось о жизни богов и приключениях викингов. Скандинавские боги были могущественны, а викинги — прекрасные витязи и добрые люди. Предводимые отважными конунгами, викинги постоянно воевали с многочисленными врагами и почти всегда одерживали победы. Чаще всего им приходилось воевать со сварожниками-словенами. Те тоже были хорошими воинами, и время от времени кровопролитные битвы заканчивались полным поражением скандинавов. В таких случаях многочисленные враги пленили уцелевших и сажали их в тюрьму, чтобы позднее вернуть родственникам за большие деньги. С годами конунгов в книгах сменили короли, но плен и словенские застенки с этой переменой не исчезли.

Утром и днем Лейф учился, а по вечерам играл. Сегодня, назвавшись Тором и взяв в руки чудесный молот Мьёлльнир, он защищал богов и людей от грозных великанов и жутких чудовищ. А назавтра становился ярлом Рагнаром Лодброгом и вместе со своим другом Оле Ксенком захватывал Париж. Или превращался в берсерка Эрика по прозвищу Веалокин (что означает Смертоносный) из дружины Олафа Покорителя и врывался в словенскую неприступную крепость Орье-Шек, где уложив сотни врагов, попадал-таки в плен и долго-долго томился в тюрьме, а сладкоголосые скальды сочиняли о его подвигах многочисленные саги…

Однажды, после такой вот игры, Лейфу вдруг пришло в голову, что его «комната» очень смахивает на словенскую тюремную камеру. Открытие впервые заставило его задуматься над своей жизнью.

Судя по всему, с ним творилось то же, что и с героями любимых книжек. Похоже, он был сыном викинга, и его взяли в плен… А потом родственники не захотели или не смогли его выкупить… Правда, сам он ничего такого не помнил, но вдруг его ранили в битве, после чего он попросту лишился памяти?..

Собственная судьба мучила Лейфа несколько дней, и в конце концов он задал учителю Андерсу прямой вопрос.

В зеркале было видно, как удивился учитель.

— Ты ошибаешься, мой мальчик. Это не тюрьма. Клянусь Тором, все гораздо сложнее! — Учитель помолчал, над чем-то размышляя. — Я не могу рассказать тебе сейчас всей правды, мой мальчик, но судьба дала тебе множество врагов, и приходится от них прятаться. Здесь они тебя не найдут.

— А почему у меня множество врагов, учитель? Я — славный викинг?..

Андерс вновь задумался:

— Видишь ли, мой мальчик… — И махнул рукой: — Ладно, расскажу тебе все! Дело в том, что ты не варяг.

— А кто же я? — Потрясенный Лейф даже не заметил, что позволил себе перебить учителя.

— Ты — словен. Твой отец был не во всем согласен с правителем Новгорода. В результате отца убили сами же словене. Но тебя удалось спасти. Об этом долго рассказывать, и не все ты поймешь, а многое окажется и вовсе слишком для тебя тяжелым. Во всяком случае, именно поэтому ты почти все забыл о своем детстве — слишком страшные события произошли вокруг твоей семьи. Когда ты станешь постарше, все узнаешь. А пока достаточно и того, что я рассказал. — Андерс кивнул Лейфу. — Но бояться нечего. Сюда твои враги не проникнут. Когда же вырастешь и сумеешь защитить себя, сам решишь, прятаться дальше или нет. Но чтобы защитить себя, надо учиться магии. Словенские волшебники — сильные альфары, их так просто не одолеешь…

После этого разговора жизнь Лейфа коренным образом изменилась.

Нет, внешне все протекало так же, как вчера или месяц назад — принятие пищи, чтение и занятия с атрибутами. Но отныне Лейф Солхейм уже не был Лейфом. Как не был он и львиным детенышем в зоосаде. Нет, конечно, его родители — не лев и львица. Но и не люди. Теперь его отцом стал сам великий Один, покровитель военных дружин и альфаров, а матерью — великанша Грид. Теперь Лейф был Видаром, молчаливым богом, будущим мстителем. И пусть с ним все произошло не так, как в любимой книжке. Но придет время, когда он отомстит проклятому волку Фенриру за смерть отца. А потом пусть наступает конец света! Все равно Лив и Ливтрасир выживут в роще Ходдмимир…

Но чтобы справиться с волком Фенриром, надо еще очень многому научиться.

И Лейф учился — с утра до вечера. А вечером погружался в знакомые притягательные миры, из которых его вырывал только сон. Но и во сне все возвращалось на свою колею…

18. Ныне: век 76, лето 3, вересень

Проснулся Свет со странной легкостью в душе.

Забавы рядом не было, но это не могло испортить настроения. Умная девица даже опосля подобной ночи справно помнила о репутациях — своей и хозяина — и под утро, как всегда, перебралась в собственную кровать — на спускающегося по лестнице отвращающее заклятье не действовало.

За окном уже вовсю чирикали воробьи, чирикали не по-осеннему — громко и радостно. А в остальном подлунная пребывала в благостной тишине.

И ключградская командировка казалась ныне чем-то далеким, чужим и не заслуживающим ни малейшего внимания. Ночные же события, наоборот, были близкими и важными. О них хотелось вспоминать — снова и снова, еще и еще. Как в давние уже времена — об испытании Додолой…