Уот Тайлер - Уильям Эйнсворт

— Доставьте эту барышню обратно к пристани Св. Олава, — сказал Уот Тайлер своим людям. — Да сыщите лодку, чтобы перевезти ее к Тауэру.

— Это будет трудно, если не совсем невозможно, — сказал Лирипайп.

— Нет, лодка будет за ней прислана! — воскликнул Уот.

— Я пойду с ней! — крикнул Чосер.

— Вы можете проводить ее до пристани, — сказал Уот Тайлер. — Но затем возвратитесь ко мне. В Тауэр вы уже не можете вернуться.

Понимая, что спорить было бесполезно, Чосер скрепя сердце покорился. Больше не было сказано ни слова, и отряд отправился назад в том же порядке, как и пришел.

Уот Тайлер был прав. Как только Эдита показалась на пристани, лодка, на которой она была привезена, быстро переправилась через реку и причалила к берегу, чтобы взять ее и доставить обратно к башне Св. Фомы. Чосер не сел в лодку и возвратился в Табард в самом пасмурном настроении.

Глава V

ВСТРЕЧА ГЛАВАРЕЙ МЯТЕЖНИКОВ НА ЛОНДОНСКОМ МОСТУ

С самого начала восстания все время стояла прекрасная погода: такого чудного утра, как то, какое было на следующий день после этих событий, никто и не запомнит. Яркими солнечными лучами осветились мирные жилища, монастыри, церкви и приюты старого Лондона; ярким светом озарены были и древние стены, и ворота Сити, где теснились вооруженные люди, и ворота и башни Тауэра, где толпились лучники и арбалетчики, и башня и стрелка собора Святого Павла, и старинное аббатство позади него.

На противоположной стороне реки вся местность являла вид разорения и разрушения. Монастыри, замки, тюрьмы лежали в развалинах или под пеплом. Дворец Ламбет еще дымился. Весь Саутварк был занят вооруженным войском, и страх, овладевший его обитателями, был до того велик, что они покорно присоединялись к мятежникам.

Но посмотрим, что творилось на другом конце Лондона.

На рассвете опьяненный успехом Беглый появился со своим войском перед Епископскими воротами и выслал вперед Готбранда с призывным рожком, чтобы потребовать свободного пропуска. Стража ответила отказом, и на мятежников посыпался град стрел и дротиков. Беглый приказал сейчас же идти на приступ, как вдруг толпа напуганных осаждающими горожан оттеснила стражу и отворила ворота, мятежники вошли в Сити.

Войско Беглого не прочь было предаться торжеству, но предводитель приказал как можно скорее идти к Лондонскому Мосту, чтобы там соединиться с силами Уота Тайлера. Мятежники тотчас же отправились туда, не встретив на пути никакого сопротивления.

Между тем северные ворота моста были уже разбиты, и огромное большинство горожан, сочувствовавших мятежникам, устроило им восторженный прием.

Мятежники направились по узкому проходу между высоких зданий, находившихся по обеим сторонам моста. Они шли, потрясая оружием и оглашая воздух страшными криками. Южные ворота моста были также разбиты, и здесь, на открытом пространстве, в конце Гай-Стрита, встретились друг с другом главари мятежников.

Уот Тайлер в сопровождении Джона Бола поздравил Беглого с успехом и горячо поблагодарил его за все сделанное. Однако некоторая надменность в его обращении не совсем понравилась его собрату.

Оставив вооруженный отряд для занятия моста, три главаря отправились в Табард и там сели завтракать. Наскоро покончив с едой, Уот Тайлер сказал товарищам:

— Прежде чем напасть на Тауэр, должно доказать всем, что мы вовсе не сторонники Джона Гонта, для этого мы сожжем его Савойский дворец. Что вы на это скажете, братцы?

— Одобряю! — ответил монах. — Это убедит народ, что мы не намерены слушать королевских дядей.

— Ну, конечно. И вот где мы можем поживиться! — воскликнул Беглый со злобным хохотом. — Говорят, во дворце герцога больше драгоценной утвари и сокровищ, чем в каком-либо другом доме в Англии.

— Дворец не следует грабить, — сурово и властно заметил Уот Тайлер.

— Не грабить?! — воскликнул изумленный Беглый.

— Да, надо объявить, чтобы никто под страхом смертной казни не смел присваивать ни единой вещи из Савойского дворца. Вся утварь, все золотые и серебряные сосуды, все ценные украшения, которых так много во дворце, должны быть разбиты в куски.

— Люди будут этим очень недовольны, — заметил Беглый.

— Это докажет горожанам, что мы ищем не личной наживы, а только права и справедливости, — сказал Джон Бол. — Мы не разбойники, а освободители.

— Повторяю, ваш приказ вызовет сильный ропот и неудовольствие, — сказал Беглый. — Я не одобряю его.

— Для тебя у меня есть другое, более подходящее поручение, — сказал Беглому Уот Тайлер. — Пока я буду занят опустошением Савоя, ты разрушишь Ньюгэт и выпустишь узников.

— Я предпочел бы первое, — проворчал Беглый. — Впрочем, делать нечего!

— Ты отправишься со мной, добрый мастер Чосер, — сказал Уот Тайлер, обращаясь к поэту, который присутствовал при этом разговоре. — Ты увидишь справедливое возмездие, которое мы приготовили для герцога!

— Если бы вы согласились выслушать меня, я умолял бы вас не разрушать прекрасный Савойский дворец, — сказал поэт.

— Все твои мольбы напрасны — угрюмо ответил Уот Тайлер. — Герцог Ланкастер — изменил народу. Мы должны его наказать.

— Еще раз повторяю вам, что у народа нет лучшего друга, чем Джон Гонт! — горячо воскликнул Чосер.

— Перестань! — прервал его Уот Тайлер. — Я уже довольно наслышался похвал ему. Нам пора идти. Пяти тысяч человек будет достаточно, чтобы разрушить Савой. Остальные займутся Ньюгэтом, а также будут смотреть, чтобы король и Совет не ускользнули из Тауэра.

— Быть по сему! — отвечал Беглый. — Когда покончу с Ньюгэтом, загляну в Ломбардскую Улицу. Мне нужно покончить старые счеты с мессером Бенедетто.

— Делай, как знаешь, — сказал Уот Тайлер. — Но не трогай Тауэра, пока я не вернусь из Савоя.

Главари вышли и сели на коней, которые уже ждали их, оседланные, на дворе Табарда.

Они двинулись вдоль Гай-Стрита к Лондонскому Мосту; огромному же войску был отдан приказ готовиться к выступлению в Сити. Чосеру дали верховую лошадь, он поехал рядом с Готбрандом. Часа два сряду двигалась по Лондонскому Мосту вся эта бесчисленная толпа. При вступлении мятежников в Сити жители, отчасти добровольно, отчасти из страха, устроили им восторженный прием и радушно открывали перед ними двери своих домов и винные погреба. Словом, их встречали, как избавителей, хотя едва ли искренно.

Трое предводителей проехали вместе вдоль Корнгиля и Чипсайда до тюрьмы Ньюгэт, где Беглый остановился с Готбрандом и значительным отрядом войска, чтобы выбить ворота тюрьмы. А Уот Тайлер и Джон Бол с пятитысячным отрядом спустились с Людгэт-Гиля и направились вдоль Флит-Стрита к Стрэнду.

Глава VI

УОТ ТАЙЛЕР В КРЕСЛЕ ДЖОНА ГОНТА

Вскоре мятежники увидели перед собой Савой — великолепную усадьбу Джона Гонта, герцога Ланкастера. То было здание, про которое старик Холиншед сказал, что «по красоте и величавости постройки, также по пышности княжеского убранства ему не было равного во всем королевстве». Герцогский дворец представлял равно величавое зрелище и со стороны Стрэнда, и со стороны реки; а его внутреннее расположение соответствовало великолепию внешности.

Построенный в 1245 году — приблизительно за полтора века до начала описываемых событий — Питером эрлом Савоя и Ричмонда, — этот благородный дворец достался после него монашеской общине Маунтджой, у которой он был куплен королевой Элеонорой, супругой Генриха III, для своего сына Генриха, герцога Ланкастера. При нем дворец был значительно расширен: на украшение его были затрачены огромные деньги. Здесь проживал плененный англичанами французский король Иоанн, сначала в 1357 году, потом вторично, шесть лет спустя. Наконец дворец перешел во владение Джона Гонта, герцога Ланкастера, который, в свою очередь, расширил его новыми пристройками и значительно украсил. Таким-то было это великолепное сооружение, когда к нему подступали мятежники с целью совершенно его разрушить. Его роскошные палаты были в изобилии снабжены дорогой мебелью, тканями, картинами, богатой утварью, драгоценностями и винами. Словом, это было достойное жилище самого гордого, самого могущественного пэра Англии, который в силу наследственных прав своей жены, дочери дона Педро, имел притязание на кастильскую корону.

У герцога Ланкастера был свой придворный штат, более многочисленный и блестящий, чем у короля. Здесь видим камергера, вице-камергера, джентльменов-приставов, джентльменов-приспешников, лордов, рыцарей, эсквайров, дворян-виночерпиев, стольников, швецов, полсотни иоменов-приставов, комнатных грумов, пажей, врачей, духовника, милостынника, менестрелей, иоменов-носильщиков, рослых иоменов-слуг, дворецкого, казначея — всего 300–400 человек.