Записки Черного Властелина - Александр Дихнов

Однако, потерпев столь болезненное (для самолюбия) и наводящее на подозрения поражение, капитан Бреденсвоорт – закаленный боец за дело Света – сдаваться не собирался. В конце концов ничего необратимого не произошло. Герой не погиб, не попал в лапы Черного, он просто временно оказался вне зоны досягаемости, а это поправимо. Собственно говоря, рыцари Ордена очень скоро обнаружили в Вудстоке волшебника и беглецов, но Конрад и здесь позволил им спокойно уйти и отправиться в блуждания по лесам. Странное, казалось бы, решение, но только на первый взгляд. Перспектива открытого столкновения со Скитальцем капитану совсем не улыбалась – отчасти из-за все тех же идиотских приказов, которых никто не отменял, но в основном из-за тривиальной неуверенности в конечной победе. Куда более привлекательным выглядел план побить волшебника его же оружием – Нимрааз и его подручные тоже ведь никуда не делись, и, по мысли капитана, они должны были выследить Бьорна и напасть на него с целью захвата героя, вот тогда-то капитан и намеревался развернуться. Так что, как уже было сказано, Конрад отпустил волшебника, бросил лучшие силы на слежку за черными магами и...

Вскоре перед ним замаячила угроза нового, куда худшего провала. Черные, околачивавшиеся в окрестностях Вудстока, и не подумали преследовать Бьорна. Напротив, как только тот убрался, они вошли в Вудсток, разместились в лучшей гостинице и день за днем били баклуши. Светоносцы соответственно занимались тем же, и настроение у Конрада катастрофически падало. Он не понимал, почему Нимрааз бездействует, и отказывался верить, что черным не нужны ни Бьорн, ни герой, и вообще Властелин Тьмы дал им отпуск после напряженных трудов в Сонной Хмари.

Но наконец, третьего дня, когда Конрад уже практически смирился с невозможным и начал готовить себя к мысли о позорном возвращении в Антарион и неизбежной отставке, черные активизировались. Соглядатаи светоносцев не засекли момент, как и когда Нимрааз получил распоряжение сверху, но это, безусловно, произошло. Во всяком случае, черные в мгновение ока подкинулись, затребовали себе лучших лошадей и как в задницу ужаленные помчались на запад. Конрад, естественно, рванул следом за ними, и когда стало ясно, что Нимрааз движется к горному хребту, западной границе Даланда, капитан здорово приободрился. Все выглядело хорошо, пока не прилетел голубь от Лорда-Протектора.

Несмотря на предельную простоту и лаконичность письма, Конрад многократно перечитал его, пытаясь найти какой-то скрытый смысл, но безуспешно. Его отряду ясно предписывалось немедленно покинуть пределы Даланда и отойти на юг, в одну из крепостей Ордена на реке Могучей, где он должен был ожидать дальнейших распоряжений. В переводе на простой язык это означало: бросай все и сматывай удочки. И вот тут возникали вопросы. Даже у капитана Конрада Бреденсвоорта. К примеру, представлялось очевидным, что Агенору известно реальное положение вещей. А откуда, интересно знать, если Конрад не посылал ему никаких рапортов? Ответ напрашивался, но капитана он откровенно взбесил. Конечно, тайком следить за всеми: и за друзьями, и за врагами – это вписывалось в канву политики Ордена, но в отношении себя капитан такой пакости не ожидал. Если уж он не заслуживал доверия, то кто тогда вообще его заслуживал? Или, если выразиться менее риторически, а заслуживает ли доверия Лорд-Протектор, приказывающий прекратить погоню за героем, от судьбы которого напрямую зависит будущее мира?!

Надо признать, что, когда вопрос встал перед Конрадом в такой плоскости, он решал его мучительно и долго. Он тщательно взвешивал все «за» и «против», проделывая это снова и снова, но так и не смог найти ни одной разумной причины, по которой Орден Света мог бы (и уж тем паче должен) пустить столь важное дело на самотек. А значит, приказ Агенора в лучшем случае был ошибкой, вызванной чем-то... э-э... невообразимым, а в худшем – ответ на вышеозначенный вопрос был однозначен – нет!

Развивать мысль в данном направлении Конрад не стал, а вместо этого остаток отведенного ему на сон времени, почти до самой зари, посвятил укреплению своего духа перед совершением поступка. Да, он продолжит преследование Нимрааза, он не отступит, не поведет свой отряд на юг. Ибо так нужно для дела Света. И пусть соврать и отвертеться от обвинений в прямом нарушении приказа впоследствии явно не удастся. Это не важно. Если он ошибается, то, безусловно, заслуживает смерти и сам будет готов подписать свой приговор, но если нет... Если нет...

* * *

В последующую неделю в мире наблюдалось заметное оживление: массы приходили в движение, отдельные значащие фигуры также не сидели без дела – одним словом, интрига, всегда сопровождающая возрождение Властелина Тьмы, стремительно закручивалась. Однако центральных персонажей истории, продолжавших пользоваться гостеприимством Элинор, это пока никак не коснулось. В домике ведьмы полным ходом шла реализация плана Скитальца по извлечению всей команды из дебрей даландских лесов, и заодно жизненный кризис, благополучно оставивший Джерри, поразил другого участника отряда, и вот на этом стоит остановиться чуть подробнее.

Хотя стоит ли, можете спросить вы. Так ли это важно, особенно если учесть, что речь пойдет об Элли? Не лучше, к примеру, придерживаться фактической стороны дела, оставив трогательные переживания молодых душ где-нибудь далеко за скобками? Ну что тут скажешь, можно обойтись без переживаний. Можно вообще ограничиться схемой «хронометраж – события», аккуратная такая летопись получится. Но есть мнение, что зачастую механизм истории интереснее, чем ее непосредственное содержание, и данный пример прекрасно это иллюстрирует. По крайней мере, исход целой серии важных событий был предопределен тем, что в некий день девушка Элли пребывала в расстроенных чувствах и выплеснула их наружу. Пустяк вроде бы, дело житейское, а кто знает, что сталось бы с миром, если б она оставила-таки свои трудности при себе...

При всем том нельзя сказать, что проблемы дочери мельника были хоть в какой-то степени неожиданны или необычны. Джерри со своими переживаниями мог претендовать на оригинальность, а у Элли все было просто. Самый тривиальный случай – вы ждете от жизни одного (доброй сказки), предлагается же вам совсем другое (суровая реальность). В конкретном контексте это означало, что, убегая из Сонной Хмари, Элли совершенно не предполагала оказаться посреди глухих лесов, где ей к тому же придется заниматься обычной женской работой (необходимое пояснение – имеется в виду труд, а не плетение интриг и т. п.), чем она и в отчем-то доме себя не слишком утруждала. Нет, конечно, Элли была не настолько глупа, чтобы верить в принцев, уносящих ее в отдаленные прекрасные замки, она отдавала себе отчет в том, что впереди ее ждут серьезные опасности, но искренне надеялась, что дивиденды будут пропорциональны вложенному риску. Пока ничего похожего не наблюдалось. Напротив, с каждым днем в Элли нарастала уверенность в собственной ненужности для дальнейшего развития сюжета, она даже определила свою роль – пятое колесо в телеге. Которому, как известно, иной раз лучше самому отвалиться, нежели ждать, когда телега совсем утратит ходкость и начнут разбираться, что же больше всего мешает движению транспортного средства.

Взрыв произошел, когда Элли и Фин предавались послеобеденному отдыху в домике, а вернувшаяся от волшебника Элинор объявила, что Бьорн назначил отбытие на завтра и им всем надо поскорее приниматься за работу. Вот тут Элли и выдала. Нет, она не ударилась в слезы и не принялась капризничать, что-де устала и ничего не хочет делать, а просто и спокойно заявила:

– А я никуда не собираюсь.

Демарш произвел впечатление. Безусловно, Элли последние дни была не в духе, но, похоже, даже Элинор со своим даром предвидения не подозревала, что все настолько запущено. Во всяком случае, ведьма молча уселась за стол и покачала головой с весьма мрачным видом. Фин же после нескольких секунд остолбенения туповато переспросила:

– Это как?

– Как, как... – Элли фыркнула. – Так. Очень просто. Вы отправляйтесь, а я останусь.

– Останешься, где? Здесь? – Гномиха потрясла головой, как будто пытаясь прочистить мозги, спрессовавшиеся в брикет от длительного пребывания в жарком и душном помещении. – Не понимаю. Что ты собираешься здесь делать?

– Да какая тебе разница? – с явно намеренной грубостью поинтересовалась в ответ Элли, однако Фин неожиданно не обиделась.

– Может, и нет разницы. А может, и есть, ведь мы все одной веревочкой повязаны. Но речь-то не об этом. Я вообще не понимаю, как можно остаться в этой – никого не хочу обидеть – дыре, вместо того чтобы...

– Свернуть себе шею где-нибудь в другом месте неизвестно за что. Ты это хотела сказать? – Элли очень кисло улыбнулась. – Ничего. Пусть мне будет плохо. Я потерплю.

Подобными высказываниями Элли прямо-таки напрашивалась на ответ: «Ну и хрен с тобой», но гномиха не без удивления обнаружила, что ей хочется спорить и переубеждать. Не то чтобы за прошедшие дни Элли стала такой уж ее закадычной подругой, но Фин как-то свыклась с ней, да и вообще все это казалось неправильным.