Русский батальон: Война на окраине Империи - Роберт Фреза

Мур догадывалась, что потеря остроумного, вежливого Клода для них будет значить больше, чем уничтожение Ридинга. Верещагин мгновенно понял, что не стоит рассказывать о стечении обстоятельств, которое привело Девуку к гибели. Это была одна из жестоких шуток, на которые не скупится война.

— Передай привет Солчаве, — быстро сказала Мур, почувствовав настроение Верещагина, и связь прервалась.

Наташа повесила над госпиталем Претории крест и полумесяц. Руки у нее были заняты, а за ноги цеплялась маленькая девочка с узким личиком, напоминающим мордочку хорька. Главное сейчас — раздобыть транспорт, чтобы переправить пострадавших солдат и мирных жителей в Комплекс, к полковнику Мур, где имелось необходимое оборудование. А пострадавших больше чем достаточно.

Солчава собрала сюда треть личного состава, и пока что они справлялись даже лучше, чем можно было ожидать. Врачи-африканеры по большей части сами угодили под удар. Первый из них появился в госпитале в качестве пациента, с осколочным ранением спины — он вел свое отделение в бой рьяно, но неосторожно.

А в целом сообщения поступали самые мрачные. Батальон Эбиля потерь не понес — они были расположены в тихом глухом местечке на территории ковбоев. В таком же положении оказалась и рота «Джи» — одна из рот Хигути. Из уцелевших солдат штурмовой группы Хигути был сформирован взвод — «кадиллаки» и для поддержки — прыгункй. Два взвода из роты «Эхайм» были отправлены обратно в Комплекс, а разведвзвод пересадили на тяжелые грузовики. Еще один взвод подавил мятеж на океанской энергетической установке, хотя и ценой больших потерь. Из остальных людей Хигути можно было набрать пять-шесть взводов артиллеристов и саперов для несения гарнизонной службу.

В батальоне Верещагина погибло сорок четыре человека из второй и третьей рот. Это можно было считать легкими потерями. Но на подхвате у Антона остался только минометный расчет и солдаты, отбившиеся от своих частей, а прорех больше чем достаточно.

У космофлота, персонала космопорта и снабженцев потери были куда серьезнее. Значительное количество авиатранспорта удалось спасти, но с боеприпасами было очень плохо. Так что теперь им предстояло воевать чем Бог пошлет. Что касается гражданского населения, ковбои потеряли каждого десятого, в том числе своих лидеров. При взрыве космопорта погибло больше сотни служащих «ЮСС».

Верещагин чувствовал себя обязанным отдать дань памяти Косэя Хигути, без которого потери оказались бы намного выше., Возможно, нужно считать удачей, хотя и нелепой, что внезапное озарение Рауля подтвердилось. Несколько спасшихся солдат рассказывали, что, когда отправлялся последний самолет, Хигути сорвал нашивки с мундира и раздал в качестве награды, чтобы обеспечить порядок при эвакуации.

Многие изменялись самым неожиданным образом. Робких маленьких людей, страдающих язвой желудка, над которыми вечно насмехались в штабе полковника Линча, было просто не узнать.

Верещагин печально улыбнулся. В Косэе Хигути и семерых смуглых парнях, носивших фамилию Гу-рунг — как почти все из их клана и из их роты, — до конца остававшихся на боевом посту, чувствовалось что-то притягательное, как и во всех героях.

Размышления Верещагина прервал Тимо Хярконнен.

— Здесь капитан Ёсида, довольно злой. Не могли бы вы на минуту отвлечься и избавить меня от него? Санмартин тоже здесь.

— Не стоит тянуть, Тимо. Пришли ко мне Ёсиду, — приказал Верещагин.

Ёсида отвлек Антона от его печальных мыслей. Хярконнен погрешил против истины, сказав, что Ёсида довольно зол. Он просто кипел.

— Подполковник Верещагин, майор Харьяло не имел права отстранять меня от командования в присутствии всех моих подчиненных, как он это сделал! Он вообще не имел права меня отстранять! Он…

— Я полагаю, майор Харьяло приказал вам доложить обо всем мне. Вам известно, капитан Ёсида, как положено докладывать старшему по званию?

Голос Верещагина подействовал на Ёсиду отрезвляюще. Он заставил себя подтянуться и отдать честь.

— Сэр, капитан Ёсида прибыл. Я был отстранен от командования, о чем и докладываю, согласно полученному приказу, сэр!

— Вот это уже лучше. Майор Харьяло сместил вас по моему приказу. Меня не устраивало, что ваша рота совсем не продвигается вперед. Вторая рота перейдет под командование майора Хенке, в дополнение к его собственной. Когда у нас появится время, можете подавать жалобу согласно установленным правилам. А в настоящий момент мы находимся в состоянии войны. Вы получите другое назначение.

— Сэр, моя рота продвигалась вперед настолько быстро, насколько позволяли превосходящие силы противника. Я протестую против отстранения меня от командования!

— Ваш протест будет надлежащим образом оформлен, но решение останется в силе. Тихару, у вас множество талантов, но в полевые командиры вы не годитесь, — ответил Верещагин, чувствуя себя так, словно он играет роль в какой-то пьесе.

— Сэр, я уверен, что меня незаслуженно опозорили, и почтительно прошу восстановить меня в должности. В противном случае я буду вынужден жаловаться командиру бригады.

— Давайте-давайте, капитан, — прокомментировал из-за двери Санмартин. — Перед вами командир батальона, командир бригады и командир оперативной группы — и все в одном лице. Буры постарались на совесть.

— Тихару, — мягко сказал Верещагин, — мы получили тяжелый удар и теперь должны хотя бы на время забыть об обычных дрязгах и объединить свои усилия. Вы не подходите на должность полевого командира. Я подберу для вас другое назначение, более соответствующее вашим способностям.

При всех своих недостатках Ёсида все же не был дураком. Он попытался что-то еще сказать, но тут же поперхнулся.

— Простите, сэр. Не знаю, что это на меня нашло. Я действительно был не в себе, — в конце концов произнес Ёсида.

В его банальном ответе Верещагину почудилось что-то родное, спокойное. Но этого, однако, уже не смог выдержать Санмартин. У него сегодня выдался слишком тяжелый день. Во время наступления какой-то мальчишка всадил очередь в грудь Руди Шеелю.

— А в ком вы были, Тихару? — крикнул он через дверь.

— Тихару, — все так же мягко сказал Верещагин, — я ожидаю Рауля Санмартина. Если вы встретитесь с ним, то, пожалуйста, пришлите ко мне.

Ёсида извинился, пропустил Санмартина и вышел. Капитан плюхнулся в кресло. Верещагин воспользовался минутной паузой, чтобы присмотреться к Раулю. Взятый Санмартином несерьезный тон насторожил Верещагина. Ясно было, что он вымотан до предела.

Верещагин решил, что жалость здесь не поможет.

— Сожалею о гибели Руди. Поставь на должность ротного сержанта Берегового. Жаль, но я не могу позволить тебе долго отдыхать. — Даже странно, но он перестал думать о сегодняшних событиях. — Ты будешь исполнять обязанности офицера разведки. Ребята Матти и Саки будут по мере необходимости исполнять другие обязанности, помимо своих прямых. Собери весь персонал Реттальи и начинай обучать Муслара, чтобы он мог помогать тебе.

Возможно, Мидзогути на эту роль подошел бы лучше Муслара, но он ранен в голову и ослеп. Маленькая костяная нэцке, передававшаяся в его семье из поколения в поколение, теперь осталась на попечении Тимо Хярконнена.

Санмартин хотел было что-то сказать, но Верещагин оборвал его:

— Рауль, сейчас наступил ключевой момент. Мы не должны позволить политическому движению объединиться.

Санмартин вопросительно взглянул на подполковника, но тот ловко уклонился от ответа на этот немой вопрос.

— Широкие массы африканеров сейчас колеблются. Мы должны подчинить их своей воле прежде, чем они присоединятся к мятежу. Может показаться странным, что я говорю об абстрактных вещах в такой неблагоприятный для нас момент, но Петр уверен, что несколько солдат, оказавшись в нужное время в нужном месте, могут менять судьбу государств.

— Наполеон говорил, что Бог на стороне того, у кого больше пушек, — подумав, тихо ответил Санмартин.

— Он также говорил, что дух войска важнее его численности. Иногда, — осторожно произнес Верещагин, — война становится не столько столкновением грубой силы, сколько тонким противоборством высшего и низшего начал в решительный момент. Сейчас наши силы равны, но это равновесие легко нарушить. После сегодняшнего дня мы не можем вести переговоры, и у нас недостаточно сил, чтобы навязывать свои решения традиционными армейскими способами. — Он развел руками. — Мне нужно чуточку безумия, Рауль. Мы можем сотнями уничтожать буров, из которых наделали солдат, но так и не добраться до сердца тьмы. Где оно находится? Найди мне рычаг, которым можно все перевернуть, — попросил Верещагин и безжалостно ждал, пока проявится решимость, которую он вселил в Рауля. — Кстати, — добавил он, — я должен поговорить с госпожой Брувер. Пожалуйста, устрой это.