Кадетская контрреволюция и ее разгром - Наталья Думова

22 января 1919 г. Вильсон выступил с обращением ко всем «воюющим группировкам» в России, предлагая им к 15 февраля послать своих представителей на Принцевы острова (Принкипо) в Мраморном море для обсуждения с союзниками вопроса об установлении мира в России.

Эта акция империалистических кругов расценивается в советской историографии как «маневр, имевший целью обмануть общественное мнение» Запада23.

Справедливость такой оценки подтверждается свидетельством из белогвардейского лагеря. Один из кадетских эмиссаров в Париже, известный адвокат М. С. Аджемов сообщал своим однопартийцам сведения, почерпнутые из «таких источников», «где ответственные политики, делающие мир, были откровенны и менее стеснялись в изложении своих взглядов». «Принцевы острова, — писал он, — были результатом компромисса и одним из средств получить поддержку общественного мнения для интервенции»24.

С другой стороны, замысел буржуазной дипломатии был рассчитан на то, что большевики откажутся от участия в переговорах, тем более что Советскому правительству не было послано даже официальное приглашение. А следовательно, именно они предстанут в глазах общественного мнения Запада противниками установления мира в России. В реакционной зарубежной печати даже появились сообщения об отказе большевиков приехать на совещание25.

Но Советское правительство сорвало эти планы, ответив согласием участвовать в конференции. Оно заявило, что считает необходимым заключение соглашения, которое бы положило конец военным действиям, и готово добиваться его даже ценой серьезных уступок, если только они не будут угрожать дальнейшему существованию Советской Республики26. «Пусть английские, французские и американские рабочие увидят, — писала «Правда» в передовой статье «Наши предложения», — что мы идем на уступки их буржуазии и что эта буржуазия, несмотря ни на что, хочет все-таки гнать их на резню в далекую Советскую страну»27.

Полярно противоположным был ответ белогвардейского лагеря. И Деникин, и Колчак, и архангельское правительство категорически отвергли идею совещания «русских воюющих группировок». Авторы «Истории внешней политики СССР» подчеркивают, что белогвардейские правительства отказались от переговоров с РСФСР, «следуя указаниям сторонников интервенции в правящих кругах Антанты»28. Однако, на наш взгляд, важно отметить, что и собственные установки белогвардейцев по отношению к идее переговоров были сугубо отрицательными. «Принцевы острова, — подчеркивал В. И. Ленин, — сорвали не мы, а… Деникин и Колчак…»29.

Немалую лепту в срыв намечавшейся конференции внесли руководители кадетской партии и Национального центра. В разных концах страны кадеты дружно заняли в этом вопросе непримиримую позицию. «Если правительство (колчаковское. — Н. Д.) хоть сколько-нибудь поколеблется в ответе на предложение конференции, — записал в своем дневнике Пепеляев, — оно достойно проклятия»30. Восточный отдел ЦК партии «народной свободы» категорически отверг идею мирных переговоров с Советской Республикой31.

В Екатеринодаре на заседании правления Национального центра П. Д. Долгоруков сообщил о принятом кадетским ЦК решении: «…если на совещание будут допущены большевики, партия ни в коем случае не будет в нем участвовать». Было признано, что «таким, несомненно, должно быть и отношение Национального центра». Однако подчеркивалось: «Важно не ограничиваться принятием решения, а испробовать все средства, чтобы совещание не состоялось». По поручению правления Новгородцев составил специальное заявление «Всероссийский Национальный центр о совещании на Принцевых островах», в котором категорически отвергалась возможность участия «большевистского правительства» в решении вопроса о дальнейших судьбах России. Заявление было передано представителям союзников в Екатеринодаре, Одессе и Париже32.

В письме к Маклакову Национальный центр просил довести до сведения союзников, что ехать на Принцевы острова имело бы смысл «разве для того, чтобы обнажить всю бесплодность этой попытки. Наш выход другой: поддержите сейчас, немедленно генерала Деникина и адмирала Колчака»; «надо всю возможную силу сразу бросить на эти яркие центры всероссийского объединения»33.

Даже спустя полгода правление Национального центра в письме Маклакову подчеркивало: «…мы страшно боимся, что в последний решительный момент опять выскочит что-нибудь вроде Принкипо»34.

Московские кадеты восприняли весть о предполагаемом созыве конференции на Принцевых островах как побудительный толчок к объединению с другими антисоветскими группами, подпольно действовавшими в советской столице. Именно перспектива Принкипо послужила фактором, ускорившим создание объединенного Тактического центра35. Вопрос об отношении к конференции на Принцевых островах обсуждался Тактическим центром; выработанная декларация отвергала всякую возможность соглашения с Советской властью и призывала союзников оказать вооруженную и материальную помощь белым армиям36.

Такова же была реакция кадетского окружения Юденича, о которой сообщил представитель Национального центра П. Б. Струве. Не успел он в Лондоне сойти на перрон, где его встречал Гарольд Вильямс, как «разразился страстным монологом, категорически отвергая предполагаемую конференцию на Принцевых островах». Струве заклинал не допускать официального признания Советского правительства, уверяя, что иначе «большевизм распространится на всю Европу». Подробный отчет об этом был опубликован Вильямсом в газете «Дейли кроникл»37.

Конференция была сорвана, но оставалось очевидным, что престиж рабоче-крестьянского государства в глазах широких народных масс Запада растет. Испуганные и озлобленные таким неожиданным для них оборотом событий, руководители контрреволюционного лагеря делали все возможное, чтобы помешать этому процессу. «Необходимо развить самую энергичную агитацию среди союзников, — писал Астров, — завалить их фактами и сведениями о нашей пугачевщине»38.

Этим и занимался Национальный центр, главным образом через посредство Маклакова, а также Милюкова, который прибыл в Англию в составе упоминавшейся выше ясской делегации. Вместе с другими ее членами Милюков много выступал в печати, «ища способов повлиять на ведомство иностранных дел», завязывал контакты с сотрудниками Форин Офис. В отчете о деятельности ясской делегации, сделанном Национальному центру в Екатеринодаре ее членом от Союза возрождения России А. А. Титовым, говорилось: «Упорная работа делегации и сочувствующих ей лиц во многом способствовала прояснению взглядов английского общества» (читай: буржуазии).

Любопытно следующее сообщение Титова: «Черчилль обнаруживает полную готовность идти навстречу нашим пожеланиям и во исполнение их производится заготовка военного и иного снаряжения на 250-тыс[ячную] армию. Что касается поддержки живой силой, то таковая оказывается путем набора добровольцев, причем и частный почин приходит на помощь денежными средствами. Но все это делается в тишине и даже не проникает в печать»39.

С этим сообщением перекликается свидетельство Милюкова: «Несомненно, что вопрос о помощи России является сейчас здесь функцией внутренней политической борьбы. Как раз в этом вопросе идет водораздел между правительством и большинством палаты, с одной стороны, и настроением рабочих — с другой. Правительство… в лице Уинстона Черчилля говорит одно, а делает, по счастью для нас совершенно другое. «Возьмем войска из России», а для этого пошлем новые подкрепления; вот ходячий образчик здешнего политического лицемерия»40.

Вернувшийся в Россию другой член ясской делегации, В. И. Гурко, рассказывал кадетам, что Милюков ведет в Англии «чрезвычайно полезную пропаганду… В Лондоне (официальном. — Н. Д.) с ним совершенно примирились и… он пользуется там даже симпатиями и популярностью»41.

В советской исторической литературе высказывалось мнение, что «после поражения Германии» под «главенством» Милюкова образовалась кадетская «заграничная группа, разместившаяся в Лондоне и Париже»42. Думается, что такая формулировка неточна. В обоих этих городах кадеты действовали под руководством Национального центра, осуществлявшимся через Маклакова и путем переписки с другими партийными деятелями (многочисленные отрывки из нее приводятся в настоящей работе). В полной мере это относится и к Милюкову. Никакой организующей роли в кадетской среде с осени 1918 по 1920 г. он уже не играл.