Поединок - Игорь Крутов

— А что я должен делать? — посмотрел он на Старика.

Тот кивнул и ответил:

— Ваня, — сказал он. — Знаю, что Дрозд сказал тебе, что я не жилец. Он хочет тебя завербовать к себе в команду, а ты, конечно, не сможешь ему отказать — убьет не задумываясь. Я понимаю тебя. Я знаю, что он звонил к тебе сегодня сразу после меня. И зачем, о чем вы с ним говорили. Ты мне нравишься, мой мальчик. И то, что ты выпил с незнакомым тебе человеком, делает тебе, как ни странно, честь. Я все понимаю, Ваня.

— Что вы понимаете? — спросил его удивленно Иван.

— Все! — твердо ответил Старик. — И твои сомнения, и твои опасения по поводу мести Дрозда, и то, что ты не выдержал такого нервного напряжения и выпил с первым попавшимся тебе алкоголиком. Я даже понимаю, почему ты не повел его к себе. Ты профессионал, ты прекрасно разбираешься в подслушивающих устройствах, и тебе противно пить, зная, что тебя слушают. Видишь, Иван, много я понимаю.

Иван во все глаза смотрел на Старика. Тот видел этот взгляд. И у него отлегло от сердца.

Иван видел, что Старик подавил вздох облегчения. Правильно, сказал он себе, все ты делаешь правильно. Так держать, Ваня.

— Что я должен делать, Андрей Егорович? — мягко повторил он свой вопрос.

— Дрозд тут кое-что придумал, — начал Старик. — Признаюсь, мне грозит большая опасность. Я предпринял кое-какие контрмеры, но что это за меры, я тебе говорить не стану. Не потому, что не доверяю, просто не стоит тебя загружать излишними проблемами. Но в решающую минуту ты должен меня поддержать. Когда я крикну «Ваня», ты должен броситься на Дрозда и покончить с ним. Говорят, что он неплохой боец. Но ты с ним справишься.

Знал бы ты, подумал Иван.

— Больше мне ничего рассказать не хотите? — спросил он.

Старик покачал головой.

— Нет, Ваня. Ты и так слишком много знаешь. И слишком много от тебя зависит. Я не могу так рисковать. Да и не нужно тебе знать остальное. Обо всем я позабочусь сам. Ну? Что скажешь?

Иван протянул руку к деньгам и взял их со столика.

— Вот и хорошо, — улыбнулся ему Старик. — Я не сомневался ни минуты.

— Сто тысяч долларов — хороший аргумент, — ответил ему Иван, уверенный, что Дрозд его сейчас слышит так же хорошо, как и Старик.

4

Дроздов появился ровно в восемнадцать ноль-ноль. За минуту до того, как прозвенел звонок в прихожей. Старик почему-то побледнел и схватился за сердце.

— Что с вами, Андрей Егорович? — спросил его с тревогой Иван.

— Ничего, — прошептал тот. — Сейчас пройдет. Кажется, идет. Предчувствие у меня, Ваня.

Вот оно как, подумал Иван. У него тоже предчувствия. Сам он не чувствовал ничего. Ощущение опасности почему-то прошло. То ли водка на него подействовала, то ли вид огромных денег… Соберись, сказал себе Иван. Еще ничего не закончилось. Все начинается только.

Интересно, почему это он так настроен? Что за легкомысленность? Усилием воли Иван заставил себя собраться, а в причинах внезапно нахлынувшей на него легкомысленности он разберется потом. Потом он сделает выводы, потом все тщательно проанализирует, а сейчас…

Сейчас — Дроздов и его команда.

Вместе со своим руководителем к Старику пришли четверо молодых людей, которых, впрочем, таковыми можно было назвать с большой натяжкой. Эти люди, каждому из которых было заметно под сорок, осуществляли у Дроздова общее руководство бойцами, «дружинниками», «строителями» и прочим личным персоналом.

Нельзя сказать, что они были слепо преданы Дроздову и не доверяли Старику.

Для людей, которые пришли выяснять отношения, они довольно дружелюбно поздоровались, пожали руки и Старику, и Ивану и прошли в гостиную, где Стариком уже был накрыт стол, на котором отсутствовало только птичье молоко, а также спиртные напитки.

— Ваня! — обрадовался Дроздов, шумно выражая свой восторг. — Рад видеть! Не забываешь старую калошу, заходишь проведывать, а? Молодец!

— К столу! — пригласил всех Старик. В голосе его слышалась нешуточная напряженность.

Все семеро расселись за вместительным столом. Салаты, закуска, мясо, ветчина, сыр, язык, икра — бери все, что хочешь, но гости к предложенной еде не притрагивались. Зато Старик и Иван «отрывались» по полной программе.

— Что же вы? — с полным ртом спрашивал Старик, насмешливо оглядывая окружающих. — Ешьте, гости дорогие, уплачено за все.

Дроздов вдруг стал серьезным. Покачав головой, он неожиданно сурово сказал:

— Это ты зря затеял, Старик. Нечего провоцировать. Знаешь, что пока, — он выделил голосом это последнее слово, — я ничего не могу взять с твоего стола. А ну как не договоримся? И что же? А? Вот то-то и оно!

Старик удивился.

— Непонятен ты мне, Дрозд, — сказал он. — А зачем же тогда за стол садился?

Тот усмехнулся:

— А на тебя хотел посмотреть. Ты же, вражина, прекрасно знаешь, что не можем мы жрать с твоего стола. Ну мне и захотелось посмотреть, как ты жрать будешь, когда гости твои крошки не берут.

Старик пожал плечами.

— Странный ты какой-то, Дрозд, — глядя на него почти веселыми глазами, сказал он. — Соблюдаешь как бы этику, а ведешь себя так, как ни один блатной бы не повел. Хочешь и рыбку съесть, и на кол сесть. Так не бывает, Дрозд.

Иван плюнул на эти уголовно-светские заморочки и, не обращая ни на кого внимания, просто набивал себе живот с энтузиазмом сильно проголодавшегося человека. Не есть просто глупость. Мало ли что там уголовнички напридумывают сгоряча? Что теперь — голодным ходить?

Старик тем временем продолжал:

— Ладно, Дрозд, сам начал, так что давай по существу вопроса.

Он откинулся на стуле, вытирая руки и губы салфеткой, и, выпрямившись, посмотрел на Дроздова:

— Как я ем, ты смотреть не хочешь. Не буду, раз это для тебя так важно. Хотя ты сам говорил, что братва — это отребье.

— Ты собираешься меня цитировать? — поинтересовался у него Дроздов.

Было видно, что настроение у него меняется. Да не просто так меняется — скачет. Иван пригляделся к нему повнимательней. «А не нюхаешь ли ты порошок, милый?» — подумал он вдруг.

— Ладно! — кивнул головой Старик. — Хоть и не близка тебе эта терминология, но разборки нам не миновать, потому что разногласия наши достигли своего предела, кульминации, так сказать.

— Хорошее начало, — одобрил его Дроздов.

— Стараюсь, — в тон ему ответил Старик. — Это закон, и не только у уголовников.

— Что-то слишком много мы о них говорим, — вмешался вдруг Иван. — Не пора ли прекратить сотрясать воздух и перейти к делу?

Все сидевшие