Тёмные тропы - Антон Кравин

– Заткнись, пожалуйста, – попросил Данила. – Лучше дверь высматривай.

Картограф таки заткнулся – «завис». Данила раньше относился к такой реакции со снисхождением, теперь же напряженно следил за товарищем.

Астрахана догнал Маугли, пошел рядом. Мальчишка долго молчал, сопел, наконец решился:

– Говорящего жалко.

– Жалко, – согласился Данила, косясь на Картографа, похожего на зомби.

Каково пацану? Для него Доцент был старшим другом, авторитетом, практически – отцом. Мальчишка его слушался и берег, мальчишка ради него покинул родное племя. В сущности, у Маугли никого не было, кроме Прянина, и сейчас пацан пытался «прилепиться» к Даниле, почувствовать поддержу. А Данила не мог дать ему ничего, кроме дружбы и сочувствия, быть может.

– Говорящий совсем ушел? Его не будет нигде?

– Не знаю, – ответил Данила, – об этом никто не знает точно. Некоторые верят, что умершие уходят в другой мир. Вроде как мы – сюда.

– Мы умерли?

– Нет, Маугли, мы – живые, и мы со всем разберемся. Сказал бы, что отомстим за Говорящего, но это не совсем так. Мы мир спасем, понимаешь?

– Всех?

– Ну, всех – не всех, а хороших спасем. Только придется для этого немного поработать… Ладно, идем. Впереди дверь, почему молчим, Картограф?

Как и предполагал Астрахан, Картограф не ответил и вообще никак не отреагировал.

– Двери! – воскликнул Маугли. – Туда?

Дождавшись одобрительного кивка Данилы, он приложил руку к пластине.

В портал Астрахан шагнул первым и оказался в коридоре, сделанном не из железа, а из некоего подобия резины. Коридор изгибался в трех шагах впереди. Только сейчас Астрахан осознал, как он устал от «мемориального комплекса», от бесконечности над головой, от атмосферы давней гибели целого народа.

– Уф! – Рэмбо вывалился из портала следующим. – Хорошо под крышей. Там давит, да? Что делать будем, как искать твоего отца? Ты знаешь, куда он направляется?

– Думаю, в рубку. Или еще в какое-то важное место. Отца неважные места не устраивают.

– Тогда найдем. Уж к рубке путь должен быть указан. Надо поискать, вот только где? – Рэмбо принялся рассматривать стены, оглаживать их.

– Читай все, что встретишь. Нам нельзя медлить, и останавливаться нельзя.

Данила устремился вперед. За каждым поворотом он надеялся найти вход в рубку, на мостик, или куда-то еще – короче, в Главную Комнату, но коридор все петлял и петлял. Драгоценное время вытекало каплями крови. Сколько его осталось?

Воображение рисовало папашу за пультом управления. Вот он садится в кресло, дает команду хамелеонам, нажав на большую красную кнопку…

Следов присутствия Шейха и папани на пути не встретилось. Может, их вообще тут нет и капитанская рубка в другом месте? Напрасны эти скитания, и вообще все напрасно. Если отец взял Ковчег под контроль, сейчас набегут роботы системы безопасности, и все.

Тяжело дыша, Данила повернул налево и остановился: здесь был портал, такой же, как предыдущие: арка и круглая металлическая плита.

Вытирая пот со лба, Рэмбо указал на круг и сказал:

– Там написано: «Управление…», не понять – чем именно. А еще написано: «Вторые ясли». Ну, или как-то так.

Не дожидаясь команды, Маугли приложил руку к стальной пластине.

Данила снова вошел первым.

Освещенное приглушенным оранжевым светом помещение походило одновременно на ангар и теплицу и было, по местным меркам, небольшим – метров двадцать в длину и десять в ширину. А еще здесь было прохладнее, чем в других отсеках Ковчега: не больше двадцати градусов тепла – человеку вполне комфортно.

Данила приложил палец к губам и приготовил пистолет, рассчитывая услышать Шейха и папашу, но царила абсолютная тишина. По стенам тянулись трубки, на полу были круглые углубления с покатыми стенками, где валялись ссохшиеся тельца. Маугли громко засопел, разглядывая их.

Здесь выращивали хамелеонов. Их было много, и все они – наполовину вылезшие из углублений или же выбравшиеся совсем – умерли. От вируса? Нет, скорее, они были незрелыми. Слишком мелкие.

Хамелеоны, не успевшие принять форму, превратились в кучки хитина. Или не хитина. От прикосновения они с хрустом рассыпались. Здесь никто не консервировал хамелеонов, и они обратились в пыль. Значит, с момента гибели Роя прошли сотни, а может, и тысячи лет.

Не обращая внимания на трупы и перешагивая через них, Рэмбо отправился в противоположный конец яслей.

– Журнал здесь! – крикнул он. – Точнее, таблички. Все здесь. До последнего дня. Давайте прочитаем.

Он стоял у стола – почти человеческого, – уставленного незнакомой аппаратурой и заваленного тонкими металлическими пластинами с выбитым текстом.

А за столом, в почти человеческом кресле, сидела оболочка мертвого инопланетянина.

Рэмбо долго молчал, перебирая таблички и шевеля губами. Данила нервничал, представляя, как отец подчиняет себе Ковчег, и, в конце концов, не выдержал:

– Пойдем, а? На фига нам история этих тварей? У нас есть более актуальные проблемы.

Рэмбо наградил его взглядом обиженного ребенка:

– Дайте я хоть дочитаю! Вы идите, я вас потом найду.

Картограф тягостно вздохнул и сел на пол:

– Если бы ты еще сказал, куда идти, было бы вообще великолепно. Я в любом случае остаюсь с тобой, все равно толку от меня никакого. Давай выясним хоть, что это за твари? Вдруг здесь написано, где находится место, которое мы ищем? Как оно хоть называется-то? Рубка? Капитанский мостик?..

– Заткнись! – рявкнул Данила. – Рэмбо, давай быстрее, а?

– Я и так быстро, – ответил Рэмбо, листая пластины. – Много лишнего, а с собой не утащишь. Так! «Наблюдения за неразумными». Это вроде заглавия. Я своими словами, если что, ладно?

– Давай уже! – махнул рукой Данила, расхаживающий между шкурок хамелеонов.

– На Ковчег завезены яйца из новой партии, включены наследственные коды существ различных миров…

Рембо читал, и многое прояснялось. Данила слушал и удивлялся; он даже на время позабыл, что спешит. Уже много лет люди существуют бок о бок с хамелеонами, исследуют их, вырезают железы, чтобы добыть биотин. Данила и сам промышлял подобным образом до последнего похода в Сектор. Целые институты работали на Министерство Аномальных Ситуаций, высоколобые ученые вроде Астрахана-старшего выдвигали гипотезы… Хамелеоны, существа без постоянного облика, оставались загадкой.

Они обладали даром регенерации, у них не было тканей как таковых, и единственный постоянный орган хамелеона – железа – вырабатывал биотин. Что еще делала железа, так никто до сих пор и не разобрался.

Хамелеоны включали в свой генетический код фрагменты других геномов, от рыбьих до человеческих. Данила видел самые непредставимые смеси: и крылатых свиней, и пауков с птичьими клювами… и людей, не отличимых от настоящих.

Хамелеоны – неразумные – оказались исконной фауной родного мира Роя.

Не того Роя, что летел к Земле на этом корабле, а какого-то древнего, первоначального.

Насколько понял Данила (и остальные с ним согласились), вся фауна того мира была представлена метаморфами – такая вот причуда эволюции. По мере развития науки Рой начал изменять своих неразумных.

Они вышли в космос и начали занимать чужие планеты, но каждую переделывали под свой вкус. Каждый новый мир Рой превращал в копию своей родины. А для этого нужны были неразумные с определенными качествами, была нужна возможность уподобить себе коренное население планеты.

И Рой нашел такую возможность.

Хамелеоны были оружием – да-да, биологическим оружием! – с помощью которого Рой менял Землю. И не имело значения то, что Мать и все остальные давным-давно мертвы, – еще функционировали инкубаторы, Ковчег выполнял Программу Вторжения. И хамелеоны, подчиняясь инстинктам, меняли не только тварей внутри Барьера – они давно добрались до людей снаружи.

Все принимавшие биотин менялись – Данила давно знал это. Все они служили единой цели – преобразованию Земли в удобную для Роя планету.

Стало не по себе. Данила вспомнил, что мог чувствовать хамелеона, вспомнил, что Картографа и Марину корабль вообще принимал за своих. Они – не люди, и хорошо, что Мать мертва, – Рою нечего делать на Земле… Плохо то, что Программа выполняется. Но раз есть некая сила – мозг Ковчега, Искусственный Интеллект, или как еще это назвать – в общем, компьютер, выполняющий Программу, – значит, его можно сломать. И хакером для этого быть не обязательно – никакой сервер не устоит перед ломом. Автомат же и вовсе универсальное орудие взлома.

– Надо найти рубку! – повторил Данила. – Найти ее и просто уничтожить там всю аппаратуру. Остановить вторжение.

– Пойдем, – согласился Рэмбо, отрываясь от табличек. – Кстати, эту партию неразумных уничтожили сознательно, после того как Мать погибла. Наблюдавший за ними не сошел с ума – он просто стер свой труд и потом убил себя. Думаю, ясли разумных особей, где дозревали новые члены Роя, тоже были уничтожены. А может, и нет, надо дальше смотреть.