Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!» - Василий Брюхов

Весь день 20 января противник развивал наступление. Особенно упорные бои развернулись за Секешфехервар. Противник обошел его и пытался любой ценой захватить важный стратегический пункт. Но это ему не удалось, здесь стойко оборонялись 21-й и 133-й стрелковые корпуса и 18-й танковый корпус. Командующий фронтом принимал решительные меры, чтобы не допустить выхода противника к Дунаю.

Весь день бригада простояла в роще севернее Шарошда. Вновь нарушилась связь с корпусом, и комбриг нервничал. Убыли, разыскивая штаб корпуса, офицеры связи. Неопределенность положения давила. Единственную радость доставили нам ремонтники, направившие в батальон два восстановленных танка. Наконец связь с корпусом была установлена, и комбриг получил приказ: «Выступить в Элесаллаш. В Элесаллаше занять оборону и прикрыть левый фланг обороны корпуса».

Подошел корпус. Полковник Чунихин получил распоряжение передать оставшиеся танки и самоходные артустановки 110-й танковой бригаде. Но во время передачи танков противник неожиданно силами 6 танков с пехотой на БТР атаковал нас из Сорваша. Танкисты не были готовы к бою, и в их действиях проявились замешательство и растерянность. В воздухе повисли десятки осветительных ракет. Противник ворвался в район обороны бригады. Завязался ожесточенный бой. С большим трудом комбриг восстановил порядок и организовал отпор противнику, но удержать перекресток дорог не смог. Потеряв 3 танка, наша бригада отошла…

К исходу 21 января обстановка на 3-м Украинском фронте была все еще сложной. Противник продвигался вперед, на Будапешт. Вражеские танки вышли к Дунаю и, расширяя полосу прорыва, ударили по нашим тылам. Лавина обозов, тыловых колонн армий, корпусов, дивизий, бригад хлынула на переправы в Дунафельдвар, Эрчи, Байя, Чепель. У каждой скопились тысячи машин и повозок. Авиация противника беспрепятственно бомбила их, издеваясь над беззащитными людьми и машинами.

Вместе с корпусными тылами к переправе у Эрчи подошли и тылы нашей 170-й танковой бригады. У переправы творилось что-то невообразимое: смешались машины и повозки с ранеными, горючим, боеприпасами и другим имуществом. Со всех прилегающих дорог напирали новые колонны, подгоняемые страхом нападения немецких танков и авиации. Каждый пробивался к переправе и старался быстрее перебраться на другой берег. Кругом шум, крик, отборная ругань!

Комендант переправы, в расстегнутой шинели, с пистолетом в руке, охрипшим голосом кричал, еле сдерживая одних, угрожая другим и пропуская на переправу третьих. Слабосильные, старенькие катера таскали громадные паромы через разлившийся бурный Дунай. Страх и беззащитность подгоняли людей. Каждый ловчил, обманывал, напирал, но комендант был неумолим. Ему каким-то чудом удалось вначале переправить раненых, и уже затем он начал переправу тылов. На очередной паром погрузились минометчики, потом дошла очередь и до наших батальонов. Саша Чащегоров прорвался к коменданту и получил у него паром. Мы погрузились и только отвалили от берега, как увидели, как на противоположном берегу взлетел на воздух паром, подорвавшийся на плавучей мине. Жуткое зрелище потрясло всех. К счастью, паром со штабом и тылом батальона пересек Дунай и благополучно причалил. Бойцы быстро разгрузились, наблюдая страшную картину только что случившейся трагедии. В воде плыли трупы людей, лошадей; санитары вытаскивали их из воды. Раненым оказывали помощь, мертвых хоронили. Следом за тылами 2-го танкового батальона переправились тылы остальных батальонов и бригады. Затем одной колонной через Дунафальдвард они направились в район Элесаллаш.

На станцию Элесаллаш прибыл эшелон с 19 танками Т-34, которые комбриг все передал в 3-й танковый батальон. Капитан Отрощенков разгрузил танки и сосредоточил батальон в хуторе в 4 километрах восточнее Элесаллаша. Из прежнего офицерского состава в батальоне остался только Васадзе. Требовалось заново готовить и сколачивать батальон, но времени для этого не было. Штаб батальона быстро провел боевой расчет, дозаправили танки, загрузили боеприпасы, и в ночь на 23 января батальон выступил и занял оборону на рубеже «Северная окраина Фельше-Позменд – Кокошчи – Егерь». Сюда же вышел и штаб бригады.

Во второй половине дня в бригаду прибыло 15 новеньких самоходных установок СУ-76. Эту машину танкисты видели впервые и отнеслись к ней скептически. Слабая броневая защита и маломощная пушка не дали ей путевку в жизнь. Она внезапно появилась на фронте и так же внезапно сошла со сцены, успев получить прозвище «зажигалка». Но сейчас 2-й танковый батальон был преобразован в самоходно-артиллерийский. Появилась непривычная организационная структура батальона: три батареи по 5 самоходок. Сразу возникли сложности в обеспечении горючим, боеприпасами и запасными частями. Тем не менее к утру 24 января батальон занял оборону правее позиций 3-го танкового батальона. Буквально на следующий день в бригаду прибыл эшелон с танками Т-34. Наконец и наш батальон был полностью вооружен. Так за короткий срок бригада была укомплектована техникой и личным составом и вновь стала боеспособным соединением. 26 января наступательные возможности противника иссякли и создалась возможность окружения его прорвавшихся к Дунаю соединений. 170-я танковая бригада получила задачу наступать в направлении Херцегфальв.

Уяснив задачу, оценив обстановку и рассчитав время, Чунихин принял решение и объявил его офицерам штаба и командирам батальонов и отдельных рот. После этого он выехал на местность для работы с командирами подразделений. Пасмурным, неуютным январским днем с небольшой господствующей высотки, прикрываясь чахлой рощицей, штаб бригады приступил к организации наступления.

Начразведки Гусак доложил характер обороны противника, указал расположение опорных пунктов, огневых точек на переднем крае и в глубине и ближайших резервов. Затем комбриг уточнил задачи 1-го и 3-го батальонов и порядок использования самоходок – они побатарейно были приданы батальонам, а одна батарея была оставлена в резерве комбрига; ей были указаны рубежи развертывания для прикрытия флангов бригады. Было организовано и взаимодействие между батальонами и соседями. Особое внимание было уделено действиям 3-го танкового батальона по овладению Херцегфальвом, а затем развитию его успеха 1-м танковым батальоном в направлении Мелькут, Мейвельде, Н.Перката. В заключение совещания начштаба доложил порядок организации управления и связи.

Убедившись, что задачи поняты, комбриг предоставил возможность и время для работы на местности комбатам с комротами, а последним – с командирами взводов и танков. Для общего руководства он оставил с ними майора Новикова, большого эрудита, грамотного и знающего офицера. Такая предметная, показательная работа была настоящей школой для молодых, безусых командиров батальонов и рот, помогая им вырабатывать твердые командирские навыки. Не всем в корпусе нравился стиль и метод руководства полковника Чунихина. Его за глаза часто называли «либералом» и «демократом». Больше ценился культ силы, грубого напора. Именно поэтому нашего комбрига обходили наградами и воинскими званиями. Но зато в самый опасный момент комкор всегда бросал на угрожаемое направление именно нашу бригаду, и комбриг всегда с честью выполнял поставленные задачи.