Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон

К этому времени капитан Тернер понял, что корабль затонет. Он надел спасательный жилет, однако остался на мостике вместе с другими офицерами и рулевым Хью Джонстоном. В радиорубке за мостиком старший радист корабля Роберт Лит, включив запасной аккумулятор, посылал сообщение за сообщением – он просил все корабли, что находились поблизости, немедленно идти к “Лузитании”.

Тернер попросил Джонстона еще раз проверить спиртовой уровень43.

“Двадцать пять градусов”, – крикнул Джонстон.

“Господи”, – сказал Тернер44.

С мостика ему видно было, как вода перехлестывает через бак внизу. Он сказал Джонстону: “Спасайтесь”45. Было 14.25 – после удара прошло пятнадцать минут.

Джонстон ушел с мостика и нашел спасательный буй – на корабле их было тридцать пять. Вода дошла до правого крыла мостика. Когда Джонстон оказался в море, его выбросило на палубу. “Мне оставалось попросту отдаться течению”, – рассказывал он.

Тернер остался на мостике.

U-20

Что увидел Швигер

“Я вновь занял свое место у перископа, – рассказывал Швигер своему другу Максу Валентинеру. – Корабль шел ко дну с невероятной скоростью. На палубе царила ужасная паника. В воду падали переполненные шлюпки, начисто сорванные с места. Люди в отчаянии беспомощно бегали взад-вперед по палубам. Мужчины и женщины прыгали в воду и пытались плыть к пустым перевернутым шлюпкам. Ничего более ужасного я в жизни не видел. У меня не было никакой возможности оказать помощь. Я смог бы спасти всего горстку. К тому же тот крейсер, что недавно прошел мимо нас, был не очень далеко и, должно быть, поймал сигналы бедствия. Скоро он появится, решил я. Не в силах смотреть на творившийся там ужас, я скомандовал погрузиться на двадцать метров и уходить”46.

В последней записи Швигера об атаке, сделанной в 14.25, говорилось: “Как бы то ни было, мне представлялось невозможным пальнуть второй торпедой по столпотворению людей, пытающихся спастись”47.

Швигер повел свою субмарину в открытое море. Команда ликовала: они уничтожили “Лузитанию”, это олицетворение британской морской силы.

“Лузитания”

Маленькое войско

Уверенный, что корабль затонет, Чарльз Лориэт вернулся к себе в каюту в переднем конце палубы В, чтобы спасти хоть что-то из своих вещей. Идя по коридору, он своими глазами убедился в том, как сильно накренился корабль. Пол перекосился так, что при ходьбе невозможно было не наступать и на стену48. Неуклюжий, громоздкий жилет еще больше затруднял передвижение. Он миновал открытые двери отдельных кают, из чьих иллюминаторов некогда открывались виды на небо и горизонт, теперь же они смотрели на воду, потемневшую в тени накренившегося корпуса. В коридоре не было света – лишь бегающие серебристые отсветы, порожденные бликами солнца, посверкивавшими на воде там, где кончалась тень корабля. Лориэта поразило количество открытых иллюминаторов.

В его каюте было совершенно темно. Он нашел спички и с их помощью отыскал свой паспорт и прочие вещи, которые надеялся спасти. Захватил кожаный портфель с “Рождественской песнью” Диккенса, а рисунки Теккерея оставил в ящике для обуви и поспешил обратно на палубу, которая уже приблизилась к воде.

У палубы, с правого борта, плавала шлюпка с женщинами и детьми. Канаты, которыми она была привязана к шлюпбалкам, находившимся палубой выше, еще не отвязали. Это была шлюпка № 7. Лориэт понял, что необходимо действовать, притом быстро, иначе корабль затянет шлюпку под воду. Он влез в шлюпку, поставил на дно свой портфель и принялся отвязывать корму. Канаты не поддавались. Кто-то из стюардов силился перерезать их перочинным ножиком. “Пароход все это время быстро оседал, – писал Лориэт, – и вид огромной трубы, нависшей над нами, лишь усиливал ужас сидевших в шлюпке”49.

Оказавшись столь близко к корпусу, люди начинали понимать, до чего же велика была на самом деле “Лузитания”. Артур Митчелл, представитель велосипедной компании “Рэйли”, тот самый, что хотел проводить спасательные учения для пассажиров, находился в шлюпке № 15, четвертой от той, в которой сидел Лориэт, ближе к корме. Он рассказывал: “В тот момент можно было поистине осознать размер корабля, чья огромная палуба возвышалась над нами, а колоссальные трубы четко вырисовывались на фоне неба, изрыгая дым, едва ли не ослеплявший людей, сидевших в шлюпках”50. Корабль по-прежнему двигался, но быстро погружался: было заметно, как палуба идет вниз. Лориэт встал на скамью шлюпки, намереваясь пройти вперед, чтобы помочь на носу51. Сзади его ударила выгнутая стрела опускаемой шлюпбалки, и он упал. Поднявшись, он двинулся вперед, на этот раз стараясь не попасть под шлюпбалку, переступая со скамьи на скамью, пробираясь через толпу пассажиров.

Казалось, шлюпка набита веслами – их было “неимоверно много”, писал он. Он наступил на одно из них. Оно покатилось. Он упал.

Когда Лориэт поднялся на ноги, передняя шлюпбалка, уже отчасти погрузившаяся в воду, давила на нос шлюпки, и корма ее поднималась. Казалось, будто корабль, протянув когтистую лапу, тащит шлюпку вниз. Делать было нечего. Лориэт шагнул в воду. Он призывал остальных пассажиров шлюпки поступить так же, но мало кто последовал его примеру. Шлюпбалка впилась в шлюпку, наклонив ее к палубе, а затем шлюпку втянуло под воду, вместе с женщинами, детьми и “Рождественской песнью” Диккенса.

Кораблестроитель Сэмюел Нокс столкнулся с Полом Кромптоном, жителем Филадельфии, ехавшим в Англию с женой и шестью детьми. Четверых из них Кромптон собрал в кучку и пытался надеть спасательный жилет на самого младшего, – по словам Нокса, “сущего младенца”. Одна из девочек постарше возилась с собственным жилетом. Совершенно спокойная на вид, она попросила Нокса: “Будьте любезны, покажите мне, как тут поправить”52. Нокс помог ей. Девочка поблагодарила.

Нора Бретертон, женщина из Лос-Анджелеса, которая побежала спасать свою малышку Бетти, оставив трехлетнего сына спящим в каюте, несла младенца по лестнице, забитой пассажирами53. Сунув девочку в руки какому-то мужчине, проходящему мимо, она повернула обратно, вниз, за сыном.

На внутренней лестнице никого не было. Она пустилась бежать. По коридорам и по самой каюте распространялся дым. Схватив мальчика, Пола, она понесла его на палубу В, на правый борт, к тому времени накренившийся до того сильно, что другая женщина, тоже с маленьким мальчиком, проехалась по палубе на спине.

Бетертон подошла к шлюпке, которую спускали. Какой-то пассажир сказал ей, что садиться нельзя, шлюпка переполнена, но кто-то из ее друзей, уже сидевший в лодке, уговорил других пассажиров пустить ее.

Бетертон понятия не имела, где ее малышка. По дороге к шлюпке она видела мужчину, которому отдала ребенка, но руки его были пусты.

Теодата Поуп силилась выплыть на поверхность, но обнаружила, что ее прижало к какому-то барьеру. К чему-то деревянному. Она глотнула соленой воды.

“Я открыла глаза, – писала она, – и сквозь зеленую воду увидела, к чему меня прибило: похоже, это были дно и киль одной из шлюпок”54. Решив, что пришла ее смерть, она “мысленно отдалась на милость Господа, молясь без слов”. Затем ее что-то ударило, и она потеряла сознание.

Очнувшись, она поняла, что плавает на поверхности – помог спасательный жилет. Несколько мгновений все вокруг казалось ей серым. Она очутилась в толчее обезумевших людей, пихавших ее руками и ногами. Вокруг раздавались вопли и крики.

Она снова стала различать цвета. Какой-то мужчина, “потерявший от страха рассудок”, обхватил ее за плечи. Спасательного жилета на нем не было. Он начал топить ее своим весом.

“Ах, прошу вас, не надо”, – сказала она. Потом они вдвоем ушли под воду. Она снова лишилась чувств.

Когда она пришла в сознание, мужчины рядом не было. Она плавала на поверхности. На лазурном небе светило солнце. Корабль, ушедший далеко вперед, все еще двигался. Толпа мужчин и женщин, плававших вокруг, поредела, крики их звучали тише. Кто-то из них был жив, кто-то явно мертв. У одного мужчины из рассеченного лба текла кровь.

Мимо проплыло весло. Спасательный жилет поддерживал ее на плаву, но она все равно потянулась за веслом и обвила его лопасть правой ногой. Подняв голову посмотреть, не идет ли помощь, она увидела, что нет. “Тогда я откинулась на спину с большим облегчением в душе, ибо решила, что происходящее слишком ужасно, что все это сон, и тут снова потеряла сознание”.

Вдалеке от Поуп плавала родственная душа – Мэри Попэм Лобб, британская гражданка, медиум-спирит с карибского острова Сент-Винсент. Время, проведенное в воде, приобрело для нее мистический смысл, вызвав глубокое потрясение. Она обнаружила, что ее относит все дальше и дальше от плотной массы тел и обломков, оставшихся у корабля за кормой. Крики живых стихали, стук весел и выкрики людей в шлюпках – тоже.