Рабыня для чудовища востока (СИ) - Блэк Айза

Я кричу, падаю на колени. Не в силах справится с нахлынувшим на меня водоворотом чужих жизней и мыслей. Это слишком для меня одной, я задыхаюсь в своей силе. Мне сложно контролировать извержение голубого вулкана во мне. Энергия бьет ключом, я не понимаю, куда ее направить. Паника охватывает меня, вместе с ощущением сокрушительной энергии внутри. Еще немного и эта невероятна мощь разорвет меня.

— Прими свою силу, — слышу голос и понимаю — это мой путеводитель. Он вытащит меня, покажет, как выбраться из лабиринта собственной пребывающей силы.

Открываю глаза. Алифар — мое солнце. Вижу сияние его сердце, чувствую энергию жара, и она мне необходима, чтобы прогнать холод внутри, как и я ему нужна, чтобы охладить жар, сжигающий естество волка.

Тяну к нему руки, на которых уже нет цепей. Фоном слышу чей-то визг и вскрики. Мне сейчас нет до них дела, мне нужен жар Алифара, он необходим, чтобы восстановить гармонию. Силы слишком много, она сокрушительная и слишком холодная. Золотые браслеты спали с моих рук, там теперь синим пламенем сверкает луна, и очень блеклое оранжевое пятно рядом.

Алифар тянет ко мне свои руки. Синяя и оранжевая энергия стремительно текут навстречу друг другу. Потоки силы, озаряющие все вокруг. Мои метки заполняются оранжевым сиянием. И там вдали я слышу, как спадают оковы с волков. Как их глаза широко распахиваются и они впервые видят мир во всех красках. Падают на колени прямо на улицах и выкрикивают мое имя: «Бадрия!». И это еще больше наполняет меня энергией, дает прочувствовать Шантару, живую, неподражаемую. Мою страну.

Алифар принимает синие потоки, жадно вбирая их в себя. Солнце больше не сжигает его внутри. В меня льется оранжевая раскаленная лава, она сокрушает лед внутри, стирает все обиды, уничтожает боль. Высвобождение, полное, неподконтрольное. Наши тела сплетаются. Больше нет кожи, нет границ, только бескрайняя энергия. Оранжевый и голубой сплетаются в единый узор.

Перевожу взгляд на недругов. Сейчас они кажутся мне жалкими и ничтожными букашками. Ощущаю, как трепещут их гнилые тела, достаточно щелчка пальцев и я раздавлю их. Отберу никчемные жизни.

Бурхан что-то бормочет, взывает к своему камню, шепчет заклинания, пытается отобрать у меня силу. И у него бы это получилось, если бы не стремительный поток жара, что даровал гармонию и помог принять себя.

— У тебя глаза чистейшая лазурь, — восклицает Саваб. Едва взглянув на волка, ощущаю его безраздельную горечь, пропускаю ее через себя, как свою. Теперь они все мне родные, мой народ. Отныне мы с Алифаром разделим горе и радость с ними. Шантара действительно падет. И восстанет иная, обновленная, живая. Волки обретут свободу, смогут вкусить все краски жизни.

Прежде чем я успеваю что-то сделать, Марыся кидается на ошарашенного Шаиля и вонзает ему нож в сердце. Он хрипит, задыхается, тянет руки ко мне.

— Ты… ведь можешь меня спасти… — изо рта течет кровь. Я чувствую, как за ним пришла смерть, ощущаю ее дыхание. Могу ее прогнать, могу вдохнуть силу в предателя. Но я позволяю старухе с косой забрать волка.

Бурхан вопит над телом сына. Его чувства обнажены. Он ощущает любовь к Зухре, странную и всепоглощающую любовь к единственному сыну. Сейчас он понял, в чем ценность его существования. Что даровали небеса, и что он променял на глупую борьбу. Но жизнь ушла из него, он рухнул на тело Шаиля, и издал последний, предсмертный хрип. Его убили собственные эмоции, с которыми он не смог совладать.

Мы выбираемся из пещеры. Клетки на поверхности больше нет. Пока нас не было, Басир освободил Джану, и сейчас не отпускает ее, укачивает на руках и расцеловывает. Завидев нас с Алифаром, волки падают на колени.

Но есть нечто, что пульсирует в нас. То, что не дает покоя, и толкает в омут. Владыка кидает несколько коротких распоряжений, подхватывает меня на руки и бежит со мной вдаль. Все дальше и дальше в самое сердце пустыни. Он передвигается стремительно, так, что, кажется, мы летим прямо к солнцу, к тем бескрайним далям, что доступны только нам двоим.

Глава 44

— Там же еще остались волки, что служат предателям… — говорю, когда Алифар остановился посреди пустыни. Песок, палящее солнце и только мы.

— Басир разберется, — срывает с меня одежду. Проходится жадным взглядом по коже, мгновенно вызывает трепет.

— Я потеряла твой подарок, — поднимаю руки, показываю запястья с оранжево голубыми отметками.

Сила больше не бушует во мне. Но я чувствую потоки энергии, некое обновленное состояние. Что-то изменилось внутри. И уже никогда мне не стать прежней.

— Сделаю для тебя новые, — берет мои руки и начинает покрывать медленными поцелуями, — Много… много, — проводит горячим языком по коже, — Разных украшений. И все равно они не затмят тебя, мой бесценный бриллиант, — урчит, так что сладкие вибрации отдают в низ живота, — Мое сокровище. Ты идеальна… совершенна, — он ласкает голосом, окутывает блаженной негой. Живые слова проникают под кожу, дыхание сбивается. Власть дикой жажды становится неконтролируемой.

— Потому что я Бадрия? Потому считаешь меня прекрасной? — говорю едва слышно. Охваченная сладким предвкушением.

Склоняет голову набок, губы выгибаются в чувственную линию, берет мое лицо в капкан своих ладоней, смотрит пристально. И там, на дне солнечных глаз я вижу восторг, неподдельное восхищение.

— Дивное создание природы, я это понял с первого взгляда, — еще ни разу я не слышала таких трепетных интонаций его голоса.

Алифар целует меня. Нежность граничит с необузданным голодом. Я чувствую его зверя внутри, тянусь к его силе, страсти, жажде. Обнимаю его за шею, провожу руками по спине, исследую гладкую, уже зажившую, после драки с братом, кожу. Каждое прикосновение к Алифару, распаляет огонь внутри меня. Рождает нечто новое, неизведанное.

— Врешь, я была страшненькой… жуть какой, — улыбаюсь, впервые счастливо, без оглядки на страхи и прошлое. Никогда не думала, что могу улыбаться и ощущать легкость и огонь желания, что постепенно поглощает мои мысли.

— Совершенство, — покрывает мое лицо поцелуями, гладит по волосам, язык пробирается в ушную раковину, — Моя сладкая дева, — его руки уже играют с моими сосками и ноги больше меня не держат. Издаю хриплый стон.

И в тот же миг оказываюсь на раскаленном песке, а кажется, что я на пуховом ложе. Песок ласкает кожу, мелкие крупинки еще больше распаляют, превращают меня в сплошную эрогенную зону. Алифар нависает сверху, дует на мои соски, и они сжимаются, посылая сладкие импульсы в промежность.

Его глаза — это смесь лазури и опаляющего пламени, и я хочу сейчас сгореть дотла в нем, раствориться без остатка, в этих ощущениях. Его губы смыкаются на моем соске, а руки уже пробираются к лону.

— Волшебство, — бормочу, выгибая спину, раздвигаю шире ноги. Больше нет места смущению и стыду. Я хочу познать своего волка, хочу принадлежать ему, здесь, сейчас, немедленно. И вместе с этими мыслями его язык ударяет по клитору, словно тысячи электрических разрядов пронзают мое тело. Смотрю на солнце, что светит над нами, оно опускается ниже, идет в закат, все еще лаская нас своими лучами.

А язык Алифара не знает пощады, он пожирает меня, сминает мою плоть, вырывает из горла хрипы. Бьюсь в конвульсиях по песку, оттого, как он входит в меня своим языком, а потом выныривает, берет в рот половые губы и вновь возвращается к клитору. Волк водит меня по краю, перед глазами только оранжевый свет, и тело, что превратилось в пружину, натянутую до предела в ожидании… Я не знаю, что будет дальше… но так хочу изведать. Попробовать дикое наслаждение на вкус. То пытаюсь свести ноги, то развожу их шире, зарываюсь пальцами в его короткие волосы.

— Прошу… да… Алифар… — мой клитор оказывается в плену его губ, удары по бугорку, сильнее, быстрее, еще… еще, — Мое солнце, — кричу, пребывая уже в другом измерении, где есть лишь райское наслаждение и бешеный экстаз. Пружина во мне разжимается, выстреливает. Оргазм проносится ураганом по телу, выкручивает, заставляет парить в небесах, рассыпаться на молекулы и атомы, и вновь восстать, чтобы принять новый оглушительный всплеск удовольствия.