Госпожа Удача - Олег Чигиринский

…"Бовы", слегка вихляя тяжелыми задами, с рычанием перевалили через Гурзуфское седло и исчезли за поворотом.

— Как тебя зовут? — спросил Верещагин.

— Подпоручик Мухамметдинов, — с вызовом ответил ялтинец.

— Ну что ж, подпоручик Мухамметдинов, будем организовывать оборону.

Главнокомандующий

Евпатория, 0100 — 0240

Отражение атаки минометным огнем в переводе с русского на русский — это взрывы, стоны и крики, крошево тел, выпущенные кишки, оторванные конечности, скрип земли, песка и известки на зубах, выбитые стекла, кровь из ушей, визг мин и лязг осколков.

Резервисты кинулись в атаку, а попали в пекло. Тут нужно быть уже обстрелянным профессионалом, чтобы понять: останавливаться, а тем более отступать в такой ситуации — вдвойне губительно. Нужно бежать вперед и встретить врага лицом к лицу, не позволяя ему убивать тебя на расстоянии…

Штурмовую команду для следующей атаки Шеин приказал сформировать из ветеранов турецкой кампании. Отправил на крышу высотного дома снайперов — подавить вражеские минометы. Собрать, по возможности, всех раненых — доносящиеся с передовой стоны и вопли не способствуют укреплению боевого духа…

Волынский-Басманов, прибывший на место, схватился за голову.

— Кто уполномочил вас начинать боевые действия, Шеин?! Вы с ума сошли? Присоедниение к СССР одобрено Думой, это мятеж!

— Я действую строго по уставу, сэр. По уставу, который предписывает мне начинать боевые действия по «Красному паролю».

— А вы не задумывались, кто передал этот пароль? Напрасно, милостивый государь, напрасно! У кого есть полномочия для его передачи? Я скажу: у Верховного Главнокомандующего. Главком Павлович был… изолирован еще днем, начальник Главштаба — тоже. По боевому расписанию командование принял Чернок, но Чернок был убит, и теперь главком — я. А я такого приказа не отдавал!

— «Красный пароль» был передан из Москвы, сэр… — тихо сказал адъютант.

— Молчать! — резко обернулся к нему Василий Ксенофонтович. — Молчать, пока вас не спросят. Дисциплину забыли?! Мы должны думать не только о себе, Шеин, но обо всей нашей стране, о России. Да, господа, о России, которой вновь угрожает кровавая гражданская война. Ибо в сложившейся ситуации наши действия нельзя назвать иначе как «мятеж».

— Возможно, — холодно ответил Шеин. — Но менять что-либо уже поздно. Капитулировать нельзя, можно только победить или погибнуть.

Евпатория, 30 апреля, 0400 — 0800

— Уходить нужно, товарищ майор… — сказал ефрейтор Зимин.

— Спасибо, ефрейтор, я как-нибудь сам решу, что нам делать. Можете идти.

Беляев высоко оценил мужество и прекрасную подготовку Зимина, одного из шестерых посланных на разведку и одного из двоих вернувшихся, принесшего самые полные сведения. Он был даже готов представить Зимина к награде, но не собирался выслушивать от него советы и замечания. Даже правильные.

Действительно, надо было уходить. Помощь не придет, это ясно. В штабе дивизии или ничего о них не знают, или там свои проблемы.

Но куда уходить? Где прорывать кольцо окружения? Первоначальным планом было снестись с двумя другими батальонами, ударить одновременно, соединиться и уходить в Саки, к авиабазе.

Вернувшиеся разведчики принесли невеселые вести: два других батальона уже не окружены, а разбиты и захвачены в плен. Беляки кругом, их полно, они тоже подтащили минометы и орудия, и если еще не стреляют, то лишь потому, что чего-то ждут.

Беляев нутром чуял, что сейчас ему предложат сдачу. Он посмотрел на изящный телефонный аппарат, украшение стола, и, словно разбуженный его взглядом, телефон зазвонил.

— Майор Беляев слушает.

— Полковник Волынский-Басманов говорит. Товарищ майор, как вы себе представляете свое положение?

— Не дождетесь.

— Через сорок минут завершится эвакуация прилегающих районов и вы будете атакованы.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Странный вопрос, товарищ майор. Это мой родной город, я не хочу развалить его до фундамента, пытаясь вас отсюда вытурить или убить. Уходите лучше сами.

— А вы будете нас ждать на дороге?

— Майор, мне очень жаль, но у вас нет выбора, — крымский комдив бросил трубку

Сука, подумал Беляев. Зачем он позвонил? О моменте начала штурма, видимо, не врал: эвакуация мирных жителей действительно шла полным ходом, и собственные подсчеты майора показывали, что все будет закончено в пределах часа. Но трудно было представить, чтобы враг врагу звонил исключительно по доброте душевной. Хотя… Этот комдив, насколько его помнил Беляев, тот еще жук. Вполне в его характере и на елку влезть, и яйца не ободрать. На случай если победит Союз — он всеми силами содействовал и предупреждал. На случай, если победит Крым (если хоть на полсекунды допустить, что такое возможно) — он стремился избежать жертв и разрушений.

Беляев вспомнил нервный тон князя и решил ему поверить.

Лампочка на пульте не горит, стало быть, микрофон не включен и можно спокойно валять дурака.

— Привет, привет всем, кто слушает нас сегодня! Начинаем нашу передачу для любителей утренних боевых действий! У микрофона ди-джей Шэм, самый клевый яки-бой от Бахчи до Керчи. По просьбе моего большого друга Алексея Кашука я поздравляю всех советских солдат со вторым днем пребывания на нашем чудесном Острове. Специально для них новейшие хиты сезона: писки, трески и визги на всем раочем диапазоне. Особое внимание прошу обратить на нюансы хрипов. Они, эти самые нюансы, чуваки, звучат очень даже круто…

— Большое спасибо, что ты подменил меня, — Кашук занял свое место, которое нельзя было оставлять ни на минуту, вот беда, каждый раз приходилось просить подмены, чтобы выйти в сортир… — Унтер, тебе не хочется есть?

— Можно сообразить кофе.

— От кофе на голодный желудок меня тошнит.

— Если пуля попадет в пустой живот, то шансов больше, чем если она попадет в полный живот. От того, что дерьмо смешивается с кровью, бывает перитонит.

— Благодарю за краткое знакомство с инфекционной медициной. Неужели твой капитан думает, что нам все же придется вступить в бой?

— Вам, господин штабс-капитан, не придется. А что, не терпится послушать «Te Deum» в его исполнении?

— У меня здесь, в этой каморке, очень мало развлечений.

— Сэр, честно вам скажу: нашему капитану медведь на ухо наступил. Так что его пение — это плохое развлечение. Хотите, я спою?

— Иди, унтер.

Майор Лебедь остановил колонну возле указателя «Национальный парк», венчавшего совершенно декоративный висячий мостик, явно не предназначенный для проезда БМД. И обычных машин тоже, о чем совершенно недвусмысленно сообщал дорожный знак. Мог и не сообщать — все равно мостик был выведен из строя. Какая-то добрая душа взорвала у дальнего конца гранату, тросы, на которых мостик висел, лопнули, и теперь желающие переправиться могли прыгать по камешкам.

Майор совершенно ясно понимал, кто это проехал здесь на «мерсе», а потом приказал взорвать мост. Сука штабная…

Здесь был перекресток трех дорог. По одной они приехали. Вторая лежала перед ними, совершенно недоступная. Третья прямо-таки просилась, чтобы они свернули и поехали по ней. Аккуратный указатель возвещал: «Изобильное». То есть, именно там можно было вернуться на двести девяносто вторую…

— Не нравится мне это, — вслух сказал майор.

Капитан Деев, капитан Асмоловский и старший лейтенант Говоров ждали следующей его реплики.

— Что скажете, ребята? — спросил майор.

— А чего тут думать, ехать в Изобильное, больше-то деваться некуда. На пятках сидят.

Глеб покачал головой.

— Товарищ майор, это скверно выглядит. Сначала разрушают дорогу за Чучельским… Если они хотели нас запереть, то почему не ПЕРЕД Чучельским? Как будто хотят, чтобы мы сюда свернули. Мы же с местностью не знакомы, не знаем, что здесь БМД не пройдут… На карте-то грунтовая дорога и мост обозначены…

— Заманивают, значит… — майор оглянулся. — Интересно, кто… И куда… И зачем…

Глеб встретился с ним глазами, и лицо его было бледно.

— Товарищ майор… — сказал он. — Я только что подумал… Это ведь и радиостанция тоже… Можно было бы пробиться сквозь помехи… А они даже не предложили…

— Кто про что, а шелудивый про баню… — зло сказал Лебедь.

— Слушайте! — Асмоловский схватил его за рукав. — Дураки мы! Боже, какие мы дураки! Кто ставит помехи?

— Самолеты РЭБ, — пожал плечами Говоров.

— Какие самолеты? Где ты видел самолеты? Где ты их слышал? Наши патрулируют небо, какие тут могут быть самолеты? Ну, подумайте же вы! Напрягите свои мозги!

— М-м! — Лебедь треснул себя кулаком по лбу. — Глеб, ты молодец, а я долбоеб.