Голоса времен. (Электронный вариант) - Николай Амосов

Операции с АИК усложнили жизнь - потребовалось больше людей.

... ... ...

В 1962 году я удалил долю лёгкого (рак) писателю Дольд-Михайлику, Юрию Петровичу. Он был единственный пациент, с которым потом подружился. Операция прошла нормально, пациент - терпеливый и при том, богатый, щедрый, всем сёстрам конфеты раздал.

Через две недели, когда всё позади, пригласили в гости. И, оказалось, очень душевно и интересно. Так и создалась привычка - два раза в месяц по субботам, в гости к Дольдам.

Две вещи сделал для меня Дольд, не считая прелести общения, научил пить коньяк, чтобы в удовольствие и без тошноты и пристроил "Мысли и Сердце" в издательство. Писатель он был средний, человек - умный, убеждения - "контрик". К сожалению, пьяница. А тут ещё рак лёгкого.

От алкоголя я потом получил много удовольствия. Даже жалел, что поздно разобрался. Борис уж очень этому радовался:

- Ты теперь человеком стал, Никола!

Аркаша тоже одобрял. Он любил выпить, в меру.

9. 1959-63 гг. События и встречи в 60-х.

Жизнь на грани 60-х была наполнена до краёв. Конференции, съезды, поездки, командировки. Защиты диссертаций помощников. Банкеты. Заседания хирургического общества: демонстрации больных, доклады. Лекции курсантам.

Но превыше всего были два дела: операции, которые никогда не откладывались - это 150-200 в год. И дочка. Её утренний час и вечерний час.

Ещё гимнастика. Забыл написать, в сорок лет начала сильно болеть спина. Сделали снимок, позвонки срастаются. Профессор-ортопед сказал:

- Это от стояния. Будешь на карачках ползать. На грязи! Каждый год !

На грязи не поехал, разработал гимнастику: система из 10 упражнений каждое по 100 движений. Так и пошло, без единого пропуска, до сих пор. Только методики менялись. Отсюда пошла моя пропаганда здоровья: "Режим ограничений и нагрузок". Некоторые говорят, что она принесла пользы людям больше, чем операции. Не знаю. Если судить по мешкам писем, которые получал после каждого издания книги "Раздумья о здоровье", то может и так. Книгу издавали 12 раз с общим тиражом 8 миллионов. Но это было много позже. В 1961 гимнастику описал в газете.

... ... ...

Из числа конференций особенно запомнилась в Ленинграде в конце 1958 г. Отправлялся в плохом настроении, как раз умер первый больной с АИК.

Мы ехали с Киркой в двухместном купе, читал его повесть "Медсанбат" (не удалось напечатать). Остановились в Октябрьской гостинице.

Я сидел в президиуме, и в один из дней из-за кулис вышла Галя!

Мы не виделись с 1940 года. На войне только раз обменялись письмами.

Свидание с Галей было недолгим: она жила где-то в пригороде, спешила на электричку. Посидели в кафе, проводил её на вокзал. Странно было держать под руку, знакомое ощущение. Галя работала по фтизиатрии. Муж - бывший военно-морской врач. На флоте они и познакомились.

Была со мной откровенна. Недовольна мужем, пьет. Жалеет, что разошлись со мной. Я такой жалости не ощутил.

Конечно, встречались с Борисом. Неоднократно. Он уже служил в Военно-морской медицинской академии. Рассказал о порядках в армии: "бардак"! Генералы - "говно", нового не хотят понимать. Флот злится на Хрущёва, он провёл большое сокращение. Но увольняют "не тех".

Аркаша тоже жил здесь, на территории Окружного госпиталя. И опять - разговоры, разговоры, воспоминания о войне.

Был в клинике у Петра Андреевича Куприянова. Он меня очаровал. Он всех очаровывал. Познакомился с его помощниками, среди них Бураковский..

Замечательная была поездка! Великое удовольствие - общение.

... ... ...

Потом снова - киевские будни. Впрочем, какие будни при "АИК"-х! Постоянная нервотрёпка: сердце не "запускается", больной не проснулся.

В январе 1959 года профессор Жепецкий пригласил в Польшу, точнее в Закопане, там у него была клиника по хирургии туберкулёза. Хорошо принимали. Оперировал. Доклад делал. Поляки понравились.

В том же январе познакомился и подружился навсегда, с семьей Юлика Березова, профессора от Бакулева, сына Ефима Березова, из Горького. Жена - Марго, тоже из профессорской семьи. Мать Юлика - полька, отец - еврей. Юлик записался евреем, "из протеста". Теперь хлебал от антисемитизма.

Юлик был очень-очень образованый профессор!

Мои главные друзья из России - Борис, Аркаша, Кирилл, Юлик были знакомы, но не все дружили. Замыкались через меня.

... ... ...

1962 и 63 годы были полны всякой всячиной, хорошей и плохой.

Первое, росла Катя. Ой, сколько она мне дала счастья, маленькая! Куда там, женщины! Бывало, утром прибежит в длинной рубашонке ко мне в постель, обнимет... Все отдашь! Биологическое чувство. По утрам у нас был урок - буквы, чтение, разговоры, гимнастика. Она рано пристрастилась к книгам, выучила английский, ездила со мной всюду. Досрочно школу окончила. Институт - и отошла. Обиды не имел - биология.

Ещё о делах семейных. Лида закончила институт в 1958 году и пошла работать к Ольге Авиловой, на Рейтарскую.

Исполнилась её мечта, стала хирургом. Молодец, ко мне не просилась. Самолюбие. Довольно быстро начала оперировать, до удаления лёгких добралась. Ольга - руководитель строгий. Очень строгий! Поблажки уж точно не дала бы. Домой Лида приходила позднее меня. Бабушка, Елисеевна, вела хозяйство и блюла внучку.

Запомнился случай. Среди дня звонят с Рейтарской.

- Срочно приезжайте! Кровотечение на столе !

Тут не разбираются, - скорее ехать. Но с полчаса всё же заняла дорога.

Застаю картину: Лида повредила лёгочную артерию, при удалении лёгкого. Помельтешилась с зажимами, туда-сюда, неудачно, кровопотеря растёт стремительно, вот-вот умрёт больной. Ольги где-то не было. Заткнула дырку пальцем и закричала:

- Зовите Николая Михайловича!

С войны ещё я не боялся кровотечений. Нет, не правда - боялся, но не терялся и умел справляться. Были смерти? Да, были. Но мало - всё помню. Очень драматично. Страдание.

И в тот раз быстро управился. Слов Лида не произносила, сам должен понимать.

Работала она увлечённо. Начала писать диссертацию, моей помощи не просила, корпела самостоятельно.

Пока не случилось несчастие, прикрывшее её хирургию. Но об этом расскажу потом.

Наши личные отношения были... Как назвать? Прохладные? Но уж точно кризисов не намечалось, дочка цементировала брак. Обиды на меня были, чувствовал. Она вообще обидчивая, моя жена. Но не высказывала.

10. 1962-64 гг. Чины и награды.

Много всяческого почёта нахлынуло на меня в те годы.

Как-то вызвали в Обком (или в Горком? Мне все едино: "туда"). Иду с беспокойством, от властей всегда одни неприятности. Лучше от них подальше.