Как общаться с ребенком, чтобы он рос счастливым, и как оставаться счастливым, общаясь с ним - Галина Тимошенко

Примерно то же происходит и с человеком, который живет по принципу «ой, держите меня четверо – я мороженого хочу». Он же не научился в детстве сам удерживать себя хоть от чего-то – вот и воспринимает до седых волос любое свое мимолетное желание как прямое руководство к самым решительным действиям. Его не будет волновать ни то, чего будет стоить осуществление этого желания ему самому, ни то, чего оно будет стоить другим. Какая разница?! Он же хочет, правда?

Обратный вариант – человек, который привык считать себя ответственным за все, происходящее вокруг него. С одной стороны, он обычно ощущает себя альтруистом, да и другие нередко его таковым считают. Но с другой стороны… Будем честными: такой альтруизм по большей части основывается на том, что в религиозных учениях называется гордыней. Ведь если все в окружающем такого человека мире напрямую зависит от его действий, то мир в его восприятии оказывается в подчиненном положении по отношению к нему, другие люди – более слабыми, о них необходимо заботиться даже при отсутствии их просьб. Такая позиция по отношению к окружающим на первый взгляд выглядит очень деликатной и человечной… Но ведь на самом деле она базируется на отношении к окружающим как к низшим существам, заведомо более слабым и нуждающимся в опеке. По сути дела, такой человек берет на себя роль Бога – единственного существа, от которого зависит все и вся. Что-то уже не очень похоже на добросердечие, правда?

Частный случай того же самого – человек, который постоянно контролирует окружающих. Именно он, по его мнению, отвечает за все происходящее вокруг него, и соответственно именно он обязан проследить, чтобы все было в должном порядке. А каким он еще может быть, сами подумайте, если с детства родители возложили на него ответственность за все?

Еще один вариант последствий – человек, которому всегда крайне трудно делать любой выбор. Ведь, выбрав одну из возможных альтернатив, он автоматически отказывается от возможности иметь другие, отвергнутые – а в этом и состоит плата за сам выбор. Таким людям очень сложно «заставить себя» сделать что-то; они часто жалуются на то, что, «точно зная», чего делать не нужно или, наоборот, необходимо, они поступают наоборот. Что поделаешь – не дали такому человеку родители в детстве столкнуться с неизбежностью платы за свой выбор или свои желания, вот он и мается теперь, пытаясь получить что-то и ничем за это не заплатить.

Результатом точно таких же родительских действий можно считать человека, который, столкнувшись с любой целью, требующей серьезных временных или энергетических затрат, откажется от ее достижения. Скорее он готов положиться на волю «счастливого» случая – авось он все-таки случится и самому делать ничего не придется. Беда только в том, что с такими людьми «счастливые случайности» как раз таки и не случаются. Счастье-то, как известно, приходит к счастливому…

Разновидность того же самого – человек, который ни одно дело не доводит до конца. С самого детства он привык путать – с помощью родителей, конечно, – свои сиюминутные желания с настоящими целями. Именно поэтому он, едва почуяв намек на появление хоть какого-то желания, кидается его воплощать в жизнь – и столь же стремительно остывает. Он же не научился в начале деятельности планировать, оценивать необходимую плату и в соответствии с этим принимать решение, стоит ли игра свеч.

Вариация на ту же тему – мечтатель, планирующий собственную грядущую великую деятельность и не делающий ничего. Именно про таких людей говорит пословица: «Тот, кто хочет сделать, – ищет способы, кто не хочет, – ищет причины». Хотя что их искать – они же очевидны. Точнее, очевидна одна причина – очень не хочется платить за желаемое. Пока я ничего и не попробовал сделать – все прекрасно: и силы не тратил, и репутацией не рисковал. А то ненароком что-то предпримешь – силы потратишь, а потом еще окажется, что я вовсе не так велик и гениален, как сам предполагаю…

Очень печальный вариант последствий – человек, который всего боится. Известное выражение гласит: «Смелый – это не тот, кто не боится. Тот, кто не боится, – это дурак. Смелый – это тот, кто боится, но делает». Так вот, люди, чье понимание сущности платы и ответственности в детстве оказалось нарушенным, испытывают серьезные сложности как раз в случае необходимости делать что-то, несмотря на страх. Ведь преодоление страха является, в сущности, тоже своего рода платой за получение желаемого.

Но нарушенное понимание вопросов платы и ответственности может быть и у человека, который, напротив, идет к своей цели, не считаясь ни с какими затратами и усилиями, который готов «лечь костьми», но добиться своего. Однажды поставленная цель пересмотру не подлежит! Помните родительское: зачем было начинать, если не собирался доводить до конца? Так вот это – как раз про детские воспоминания таких людей. К сожалению, они нередко сталкиваются с тем, что их истощенный организм в какой-то момент просто отказывается функционировать. Он-то всех этих сложностей насчет «лечь костьми, но своего добиться» не понимает – и правильно, между прочим, делает…

Мы, еще говоря о нарушениях, происходящих на втором этапе развития, писали о человеке, который не способен соблюдать правила игры. Человек, у которого нарушена способность к самоконтролю, тоже такие правила соблюдает с трудом. Разница только в том, что человек с нарушенными границами либо не способен внешние ограничения понимать, либо отказывается их принимать и соблюдать. Человек же с нарушенным самоконтролем эти правила понимает и, вполне возможно, считает, что выполнять их нужно, – но оказывается не в силах заставить себя сделать это! Соответственно, он постоянно чего-то не успевает или забывает, многое делает не так, не полностью или хуже, чем требуется. Он же в принципе не способен делать то, чего не хочет в настоящий момент!

Опять же известный вам уже перфекционист – человек, который считает себя обязанным в любом деле достичь совершенства, – тоже «пострадал» в детстве от собственных родителей. Им движут долг, обязанность, ответственность – но ответственность особая, которую психологи чаще всего называют «гиперответственностью». Именно такой человек способен испытывать вину за любое собственное несовершенство – даже за такое, которое в принципе находится вне зоны его контроля. Кстати, вину за несовершенство своих близких такой человек тоже, конечно, испытывает – за них-то, по его мнению, он тоже отвечает!

Человек, который способен грудью встать на защиту окружающих, но не может и слова промолвить, чтобы отстоять свои собственные интересы, – тоже из славной когорты бывших детей, которые привыкли считать цели, поставленные родителями, важнее своих собственных. Чаще всего он даже не догадывается, чего на самом деле хочет, и очень любит перекладывать эту задачу – решить, что он будет делать, – на окружающих. Правда, к его чести надо сказать, что поставленные перед ним кем-то задачи он будет выполнять не за страх, а за совесть.

Можно еще вспомнить и о человеке, который будет исправно выполнять самые что ни на есть сложные задачи, определенные какой-то внешней структурой, – и полностью теряться при необходимости самостоятельно организовать свободное время. В идеале у него вовсе не должно быть свободного времени – тогда он будет в каждый конкретный момент точно знать, что ему необходимо делать. А отдыхать… Простите, отдыхать – это вообще как?

И наконец, последний тип – это человек все с тем же очень модным в последнее время диагнозом «синдром хронической усталости». В сущности, он силы тратит, а удовлетворения от результатов своей деятельности не получает – или они не окупают затраченные силы и время. Ведь когда человек делает то, чего действительно хочет, когда его цели – действительно его цели, поставленные после честного сравнения возможных затрат с планируемыми выигрышами, – откуда эта самая «хроническая усталость» может взяться?! Там же столько радости от долгожданного прихода в намеченную точку, что хватит для компенсации любых энергетических затрат!

Как родители могут ребенку помочь

И на этом этапе развития ребенка главная задача родителей – не столько помочь, сколько не помешать его естественным внутренним процессам, обеспечивающим новые умения. Попытаемся сформулировать некоторые важные принципы, позволяющие это сделать.

Ребенку всегда должен предоставляться выбор.

И снова мы предвидим привычное родительское возражение: «Что же, получается, что ребенок сам может решать, когда ему спать, что ему есть, ходить ли ему в школу?!» Самое смешное, что ответ снова очень прост. Он может выбирать, ложиться ему спать сейчас или через 15 минут (чем не выбор?), съесть только сладкое, но тогда уже не есть совсем ничего до ужина – даже если он очень проголодается, и т. д. Разве сложно в каждом конкретном случае предлагать ребенку хотя бы два альтернативных варианта?