Плюсик в карму (СИ) - Штефан Елена

Вечерний виварий – особенное место.

Пашка успел полюбить это время. Пастухи уже закончили кормление и ушли на покой, лавэ отбыл еще раньше. А сегодня вообще праздник – девчонки забились в уголок посекретничать, так почему бы парням не пообщаться тесной компанией? Выпросить у пастухов магоключ от вольера Наф-Нуфиков – не проблема. Свап, пользуясь тем, что их с Тырей вольер теперь не запирался, решил отдохнуть от настырной подопечной и потопал в гости к младшим товарищам. Щена нынче под присмотром своей наездницы. Малышка притомилась – сначала нанервничалась во время отсутствия своих, потом набегалась за новой игрушкой, теперь от Оли ее не оторвешь.

Оля наслаждалась.

Под попой сложенное вчетверо издырявленное одеяло, которое стырила и успела истрепать Тыря. Усталые ноги вытянуты, а на коленях, застеленных непротыкаемым передником, лежит меднолобая башка со старательно прижатыми иголками. Это щена так держала беглую подругу в плену – понадежнее прижав к полу. Теперь, раз поймала, она все выскажет за свое сегодняшнее одиночество!

– Ну и тяжела ж твоя головушка, – ворковала Ольга, – сильно умная, наверно. – Тыря дергала ушками и жалобно тарахтела. – Ну и не ной, – отвечала ей Оля на полном серьезе, – не такая уж ты и маленькая, чтоб дома одной не посидеть. И так по всей крепости шляешься. У тебя Свап есть, между прочим. 

За испорченную постель Оля козявку уже наругала, хотя, надо признать, не слишком-то и сердилась – появился повод обновить тощий тюфяк и прочее барахло. Благо, что теперь она туэ и своя рука владыка – хоть три штуки бери. Тыря почувствовала, что дорогая подруженька от нее отвлеклась, и заворочалась-забухтела, не поднимая головы с Олиных колен. 

– Эх, поганка ты мелкая, – напевное сюсюканье Тыря принимала очень благосклонно, – как прикажешь мне помнить, что ты маленькая, если ты такая большая? Я ж на тебя сесть могу, как на осла, – пожаловалась Оля в никуда. – Вот была бы ты не шипастой, а меховой, я бы тебя, как приличную собаку, и потискала, и погладила, и пузо почесала, и шубку расчесала, и даже за постель не ругала бы. – Почему-то ни о каком другом животном, кроме собаки, не думалось. Пашкино влияние, не иначе. Оля так ярко представила себе, как обнимает за шею милаху-колли с красными глазками, как мех холодит ладони и шелковисто щекочет, что забылась. Пальцы самопроизвольно шевельнулись, и, разумеется, парочка иголок воткнулась в кожу.

– Тихо-тихо, не больно уже. – Но успокоить встревоженную Тырю было не так просто. Чай, не человечек – нгурул. Эмоции наездницы для нее не тайна. Щена вскочила и полезла жалеть хозяйку, норовя полизать везде, где достанет. Оля хихикала, отталкивала наглую ласковую морду и старалась не пораниться еще сильнее.

Тем временем в личных комнатах попечителя два облеченных властью мужчины вели беседу. 

– Это просто замечательная удача, что твоя таинственная иномирянка исхитрилась тебя переупрямить и в дворцовую канцелярию ушли сведения только об одном новом наезднике. Кстати, бумаги я на него привез. Павел Мартун. Нетрудно запомнить. И когда я увижу это чудо? – Рослый крепкий мужчина подался к своему собеседнику всем корпусом. Они удобно расположились в креслах перед обеденным столом в ожидании закусок.

– Слушай, когда ты уже ординарца заведешь? – сам себя перебил гость. – Хоть этого новенького привлеки.

– Зачем мне ординарец? Дадим поварам еще пять минут, и я схожу на кухню забрать поднос. Проще самому через пустоту, чем дожидаться, когда кто-то сбе́гает ножками. А землянина использовать на побегушках нерационально.

– Ну-ка, ну-ка, удиви меня.

– Нет, – с некоторой мстительностью ответил Раим, – это нужно видеть, я хочу, чтобы мальчик показал себя во всей красе. Значит – завтра. А сегодня мы все устали, день был безумный.

– Я не привык ждать, Раим!

– Это большой недостаток для наездника, – важно ответил лавэ. – Терпи. Сам сказал, что ты нынче с дружеским визитом, и приказал без церемоний. Поведай лучше, что там нового в кулуарах? Соревнования перенесут?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Они думают. – Под «они» подразумевался королевский совет. – Сам знаешь, как эти бездельники любят демонстрировать свою власть, особенно в мелочах. А на самом деле все просто – никто не хочет ничего менять. Зимой и без того мало событий. А соревнования – это месяц развлечений. 

– Хочешь сказать, что надежды на перенос нет? А что твой брат? Не готов проявить великодушие?

– А Элзу это низачем не надо, – угрюмо ответил Эрик.

Раиму чудилось в речах принца нечто недосказанное. Пришлось себя одернуть – не принц Эрик, давно уже не принц. Пора бы уже привыкнуть к новому титулу младшего друга. Формально Эрик – величество. Высочеством его величают только в угоду правящему брату ну или как Раим – по привычке.

– Когда уже вы договоритесь! – Лавэ резко встал. – Пойду за нашим перекусом. 

Эрик поморщился, наблюдая, как затягивается разрыв в пространстве. Раим хороший друг, но с ним становится все труднее. А как бы пригодился свой человек в совете. Седина в полголовы, а он сидит в этой дыре, возится с нгурулами и ко двору носа не кажет. Из-за соревнований сердце рвет и не знает, что… Размышления венценосного гостя прервал уверенный стук в дверь. Похоже, стучат со стороны кабинета. Дурацкая планировка старой крепости! Человек на такой должности обязан жить в апартаментах с кучей прислуги, а у Раима одна спальня, смежная с кабинетом! И что самое поганое, этот дурак, рожденный во дворце, не уступающем роскошью королевскому, всем доволен!

Стук повторился решительнее. 

Кляня на все корки старшего товарища, венценосный близнец решал – пойти послать настойчивого посетителя или подождать, когда сам уйдет?

– Господин лавэ! – раздался громкий оклик. – Раим, вы спите?

Целую секунду король-два злился на незапертую дверь. Потом удивился женскому голосу. До любовницы среди обслуги Раим не опустится никогда. Тогда кто? За окном уже синели поздние летние сумерки – странное время для визита. Еще секунда ушла на то, чтобы сообразить: землянка! Раим сам себя перехитрил – шанс познакомиться с загадочной новенькой без контроля начальства Эрик не упустит ни за что!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ольга никогда не решилась бы войти без приглашения, но дверь неожиданно подалась под ударами ее согнутого пальца. Видимо, слишком энергично получилось – собиралась с силами, собиралась ну и стукнула на адреналине. Почти ночь, пустой кабинет начальства и три штофа со спиртным в кошелке – любая приличная женщина смутилась бы. Особенно если вместо ожидаемого и почти родного начальника из личных покоев выплыл совершенно посторонний мужик.

От удивления Оля прижала к животу кошелку и выругалась про себя словами, за которые папка в детстве рот мылом мыл. Надоумили же местные боги! Чем ей платье-футляр не угодило, спрашивается? Порадовать себя сменой образа захотелось? Градус официоза понизить решила, в шелка-кружева вырядилась! Воротник на блузке пять минут прилаживала, чтоб не строго под горло, но с намеком на непринужденность. 

– Здравствуйте, – растерянно произнесла она с некоторой заминкой, не зная, как обратиться к незнакомцу, одетому в типичную наездничью униформу, разве что галуны черные смущали да превосходное качество. – Я ожидала увидеть господина Шенола. – И замолкла, побуждая гостя представиться. 

Друг? Главный пастух внезапно вернулся? Надменный какой. Не красавец, но с харизмой. Не красавец почему-то зарифмовался с засранцем. Ольга потеребила серьгу-амулет – она потяжелела так внезапно, что захотелось снять. Потом пришло осознание: этот хам с харизмой лезет ей в голову… Ах так! 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ой, мороз, моро-о-оз… – Ольга тщательно воспроизводила в памяти пьяное деревенское застолье, горланящее во всю ширь луженой глотки и лихой русской души.

Эрик очень не любил это чувство – растерянность, но странная посетительница ввела его в замешательство. Сначала гостья испугалась, не увидев Раима, и спряталась за волосами цвета стали. Как голову под крыло сунула. Что за странная прическа? Резкая, как плавник хищной рыбы, рассекающий волны, и необъяснимо притягательная, как водоросли, лениво парящие в толще воды. Гостья быстро взяла себя руки и больше глаз уже не опускала. Смотрела открыто, не скрывая любопытства. А еще в ее взгляде была спокойная ровная доброжелательность человека, у которого все есть. В последний раз такую он видел у своей нянюшки. Эрику невыносимо захотелось узнать мысли этой странной переселенки. Ни тебе заискивания, ни тщательно демонстрируемого безразличия. Неужели ей ничего не надо от монарха? Совсем-совсем? Или она действительно не узнала? Да неужели?!