Окраина. «Штрафники» - Юрий Валин

Трое агентов направились к таинственно мерцающей-пульсирующей лестнице.

— А если там номера? Вопремся как… — Генка запнулся.

К фээспешникам подплыло сказочное создание: немножко кисеи, пояс и нагрудник из золотистых пластин, «античные» украшения и гладкая металлическая маска. Судя по полуобнаженным грудкам, видение принадлежало к женскому полу.

— Простите, могу я предложить помощь гостям?

Беседовала с представительницей персонала «Хуфу» исключительно Мариэтта. Генка безмолвно тащился. Андрей чувствовал новый прилив необъяснимой злости. Злачное заведение, да и весь этот мир сияющей ночи определенно и очень интенсивно не нравились начальнику «КП-29».

— Пошли, — сказала Мариэтта. — На втором этаже наш Пернов. Эй, вы одеревенели, что ли?

Поднимаясь по лестнице, Генка все порывался оглянуться, еще разок полюбоваться на египетскую красотку. Мариэтта дернула друга за ремень «разгрузки» и, не оглядываясь, сказала начальнику:

— Сергеич, расслабься. Здесь стрелять ни в кого не нужно. Просто роскошный ночной клуб. Мечта, а не заведение. Людей мало, обстановка приличная, пустили бесплатно. Что вам еще?

— Да ничего. Мы на работе. Сейчас берем Пернова за шиворот и исчезаем, — отчеканил Андрей.

— Исчезаем так исчезаем, — промямлил Генка. — Хотя нам вроде коктейли за счет заведения предлагали.

Коридор, покрытый мягким черным ковром. Стена, по которой бегут бесконечные и размытые, должно быть мистические, тени видеоряда. Музыка — смягченная интерпретация восточной мелодии. Навстречу прошла пара: мужчина в светлом костюме, с шакальей маской Анубиса на лице, влек под руку девушку, неверно раскачивающуюся на высоких каблуках. Красотка обернулась, по полудетскому лицу скользнула улыбка, предназначенная Генке, а может быть, и Мариэтте.

— Черт, здесь и детей совращают, — пробурчал Андрей.

Мариэтта фыркнула:

— Старый, ты когда женщин разгадывать научишься? Ей же двадцать пять, не меньше.

— Некогда мне разгадывать. Мы работаем.

Пернов Николай Николаевич, глава департамента, и вообще финансовый гений, определенно нуждался в спасателях. Несчастный обессиленно вытянулся на узком и длинном диване. Рядом, уютно устроившись щекой на мужском животе, свернулась рыжеволосая нимфа. В огромной комнате царила почти полная темнота, только шар на потолке вращался, бросая редкие то золотые, то серебряные всполохи. Во тьме продолжали колдовать приглушенные барабаны. Андрей пощупал объекту пульс, Генка подсвечивал фонарем. Пульс у Пернова имелся — четкий и учащенный.

— Сергеич, по-моему, он «в дрова», — хихикнул Генка.

— Абздольц, как вы не угадали, товарищ Иванов, — сказала Мариэтта, освещая своим фонарем журнальный столик. Луч высвечивал зеркальный поднос, разбросанные кредитные карточки, высокие бокалы, шкатулки раритетного вида. — Вот тут «белый порошок неизвестного состава». Если это «кокс», то штук на двадцать «зеленых» потянет. А что вот это за дрянь, я даже и не знаю. И еще «колесики»…

— Мариэтта, не смей трогать, — приказал Андрей и от души хлопнул Пернова по щеке, заросшей модной щетинкой. Финансист открыл глаза, блаженно улыбнулся. Ни малейшего проблеска разума в его взгляде не обнаружилось. Андрей безнадежно хлопнул объект по второй щеке. Пернов закрыл глаза, но улыбаться не перестал. Зато обеспокоенная звонкими звуками нимфа села, потянулась, поправляя пышные волосы. Ухватившись тонкими пальчиками за рукав Генки, поднялась на ноги. Застегнула широкие стильные брючки, потрепала Иванова по щеке и направилась к двери.

— Ты светить будешь или нет?

— Чего светить? Объект с душой разделился, — сдавленно сказал Генка. — Ждать придется, Сергеич.

Иного выхода действительно не было. «Скользить» с неадекватным объектом инструкциями категорически запрещалось. Квалификация проводников и даже самый высокий уровень «Экста» не спасал от завихрений, вызванных измененным сознанием «пассажира».

— Так, выволакиваем объект на свежий воздух, обливаем водичкой и ждем прояснения, — определил стратегию Андрей.

— Где ждем? — скептически поинтересовалась Мариэтта. — Под забором? Или в пиццерию его затащим? Здесь, гражданин начальник, милиция-полиция наверняка имеется.

— Действительно, Сергеич, зачем тащить? Еще охрана вопросы начнет задавать. Пусть он здесь полежит. Здесь спокойно. Перекурим пока, — поддержал Генка.

— Вот, вашу мать, думаете, не понимаю?! — не выдержал Андрей. — Нашли повод расслабиться? Может, я сам напиться хочу. Только мы работаем. Ясно?

— Куда уж ясней, — обиженно сказал Генка и дернул объект за ослабленный галстук. — Еще какие приказания будут? Маршировать вокруг объекта строевым шагом? Уши и ступни фраеру растирать? У нас нашатырный спирт есть? От кого убудет, если мы через часок его откачивать начнем?

— Иванов, ты здесь воду не мути, — предупредил Андрей. — Понятно, ты человек свободный, практически в отставке. Я понимаю. Можешь хоть сейчас валить на все четыре стороны. Только служебное оружие оставь.

— Ну и пойду. — Генка скинул рюкзак, выдернул из-за «берца» припрятанные ножны со «смершем». — Ты, Сергеич, совсем озверел. У нас монастырь или дисбат? Нам, между прочим, два увольнения в неделю положено. ФСПП не развалится, если я пива выпью и музыку послушаю.

Дверь бесшумно закрылась, и огрызки «КП-29» остались среди мягкого барабанного рокота-прибоя. Мариэтта помолчала, потом села на противоположный диван:

— Гражданин начальник, вы меня для порядка оставили или планы и указания имеются?

— Мы — действующее подразделение. Если нужно ждать, будем ждать, — буркнул Андрей и взглянул на девушку. В сполохах света она выглядела до неестественности красивой. Подведенные роковой темнотой раскосые глаза, капризная линия маленького рта. Ни громоздкая служебная куртка, ни разгрузочный жилет не скрывали изящества фигуры. Красивая ведь девчонка.

— Дебил ты, Андрей, — неожиданно сказала красавица. — Тупой, упертый и импотентный. «Целлулоидные» и то нормальнее. Ну тебя в задницу. Пойду я проветрюсь.

— Мань, ты что? — ошарашенно пролепетал Андрей.

— То самое. Не железная я. Не врубаешься, и фиг с тобой, — Мариэтта резко дергала пряжки рюкзака.

— Капчага, не дури. Не положено…

— Да оставлю я ствол. Зануда старый. — Через столик птицей перелетела куртка, расстелилась по коленям начальника «КП-29», через секунду на нее шлепнулся увесистый «смит-вессон».

— Все, до встречи, — ставшая совсем худенькой Мариэтта решительно шагнула к дверям.

— Маня, не глупи. Это как дезертирство.

— Ничего подобного. Я в кратковременном увольнении. Заодно провожу разведку прилегающей местности. — Мариэтта вдруг яростно рванула с себя легкий свитерок, швырнула в сторону начальника. — Все по уставу, Андрей Сергеевич. Дурак ты страшный.

Более светлый фон коридора на миг высветил фигурку в спортивной облегающей майке и свободных полевых брюках.

Оставшийся среди золотисто-серебряного неверного сияния, Андрей машинально поднял свитер. Рокотали древние барабаны. Вот так, Андрей Сергеевич, — чертовы подземелья с дьявольской музыкой Отделение благополучно пережило, а на пошлом кабаке рассыпалось.

Андрей потоптался вокруг дивана, сложил одежду. Недоуменно пощупал «смит-вессон», сунул за пояс. И как она такую тяжесть таскает? Впрочем, уже не таскает. Вон как швырнула. Чуть бы пониже, и очень бы точно получилось. Может, того и хотела? Дура.

Андрей нащупал на столе полный бокал, но оставил на месте. Попил из фляги. Вода была теплой и отвратительной на вкус. Вот как все обернулось. Но ты же Старый, действительно старый. Знаешь, что прежде всего — дело. Идет пусть очень странная война, но война. И вздорные девчонки, и парни, давшие слабину, пройдут в сводке как очередные потери. Пусть и очень болезненные лично для тебя, но давно просчитанные ФСПП. Выходит, «КП-29» свой ресурс выработало. Как ни крути, кое-что успели сделать…

Дура она, дура! Ну зачем ей это нужно? Молодая, не нагулялась? Генка, идиот, расслабил. Впрочем, она и сама… Ну что она там получит?

Фантазия рисовала весьма красочные картины. Это все проклятый «Хуфу». Бордель борделем, пусть хоть все подряд в мрамор и золото запечатают.

Скрипнув зубами, Андрей двинул кулаком в бок объекта. Пернов лишь поудобнее вытянулся, подставляя плоский мускулистый живот. Скотина накачанная.

Нужно было ее остановить. Сгрести в охапку… если требуется, наручники нацепить. Генка пару браслетов в рюкзаке таскает. Только обидится девка смертельно. Она самолюбивая. Дурочка, ой дурочка.

Да прекрати ты истерить. Ревность это. Смешное чувство в данном конкретном случае. Маня примерной девочкой не была. Опыта сексуального ей не занимать. Пусть развлечется. Запрещать да в спину стрелять ты права не имеешь.