Окраина. «Штрафники» - Юрий Валин

Да прекрати ты истерить. Ревность это. Смешное чувство в данном конкретном случае. Маня примерной девочкой не была. Опыта сексуального ей не занимать. Пусть развлечется. Запрещать да в спину стрелять ты права не имеешь.

Андрея передернуло. Нужно было удержать. Скрутить и без шуток защелкнуть браслеты…

Накатило. Отлично ведь знал, что можно вытворять с сексапильной девчонкой, обряженной в наручники. Нет, не насилие, только игра. Почти все на такие игры ведутся. Только Маня не «сексапильная девчонка». Она… она…

Накатило и не отпускало. Другие в сорок пять лет порадовались бы такой, хм… стойкости инстинкта. Но сейчас абсолютно неуместное проявление. Маньяк ревнивый.

Опомнился Андрей у двери. Ну и куда двинул? Куртку и свитер бросил, спереди револьвер, на заднице «Токарев». Ковбой-любовник.

Сидеть было невмоготу. Одновременно наваливались ненависть пополам с обидой. Да еще чувство обреченного одиночества. Как она смела? Ведь всегда была рядом. Приучила. В смысле привык. Сучка глупая. И как без нее? Прийти в «Боспор», пистолет вычистить и итог подвести… Висит шалава сейчас на ком-то, сосется, коленки разводит…

Андрей тупо смотрел на свободный диван. Черт, миазмы этого «Хуфу» похлеще виагры действуют.

Когда дверь распахнулась, Андрей вздрогнул. Вошли трое: две девушки, плотный мужчина в пиджаке, небрежно наброшенном на плечи. Что-то негромко сказал, красавицы засмеялись. Андрей понимал, что, сидя рядом с распростертым мужчиной, выглядит двусмысленно. Ничего, потерпим. Андрей постарался непринужденнее взять бокал. Троица устроилась напротив. Цветастая дева умело приготовила «дорожку». Оказалось, для кавалера. Мужчина со сдержанным трепетом втягивал в себя пудру, девушки разглядывали Андрея. Черт, револьвер нужно было все-таки спрятать. Пухлогубая блондинка в черном куцем платье что-то зашептала подруге. Обе заулыбались. Вооруженный незнакомец их явно больше интриговал, чем пугал. Андрей приподнял бокал в знак приветствия, пригубил. Шампанское брют было приятным, хотя уже чуть тепловатым и выдохшимся. Любитель «инея» разогнулся и замер, откинув голову на спинку дивана. Цветастая дева прильнула поцелуем к его приоткрытому рту. Мужчина слепо нашарил ее затылок, запустил пальцы в разноцветные пряди. Целовались бесконечно, цветастая искоса поглядывала на Андрея, блондинка пялилась откровенно. Она была ничего себе. Очень даже. Круглолицая, с хорошо наведенным, смутно знакомым личиком. Телеведущая? Модель, заканчивающая затянувшуюся карьеру? Андрей не помнил. Отвлекала полуобнаженная высокая грудь и изучающий взгляд дивы. Редкие полосы света, проскальзывающие по лицу, делали глаза красавицы то голубыми, то светло-зелеными.

Трое гостей встали, двинулись к двери. Мужчина обнимал-опирался об угловатые плечи цветастой. Девушка опять целовала его в шею. Дверь наконец бесшумно отсекла гостей и призрачные тени коридора. Андрей вздохнул и поставил ненужный бокал. Сожаления и облегчения ощущал поровну. Не искушайтесь, и да не искушаемы будете. А с физиологическим приступом как-нибудь справимся.

Схватиться за отвлекающий бокал Андрей не успел. Вернувшаяся блондинка уже села на диван — ее и начальника Отделения символически разделяла мускулистая тушка финансиста.

— Пьете теплое? — блондинка с удивлением вернула на столик бокал.

— Не пью. Я здесь по делу, — пробормотал Андрей.

— Вы налетчик? — таинственным шепотом осведомилась молодая женщина. Голосок у нее был мягкий, музыкальный. Певица?

— Ну что вы. Скорее уж наоборот…

— Не говорите. Вы потрясающе брутальный. — Блондинка соскользнула на пушистый палас. На коленях она ползала грациозно.

— Послушайте, не стоит… — Андрей, пытаясь сдвинуть револьвер за спину, поперхнулся.

— Не убирайте, — мурлыкнула прелестная мордочка, оказавшаяся между мужских бедер. — Меня жутко пугают большие пистолеты.

— Это исторический макет, — зачем-то пытался отпереться Андрей.

— Здесь тоже макет? — Возможно, пистолеты и наводили на блондинку ужас, но с остальным мужским арсеналом она обращалась профессионально.

— Ай! — сказал Андрей.

Вырываться было глупо. Не вырываться — еще глупее.

«Я этого не хотел, — беспомощно подумал Андрей. — Совершенно не хотел. Случайность, ой…»

Силикон, рестилайн, еще какая ересь — идентифицировать было сложно, но технически пухлогубый ротик был сотворен безупречно. Мужской организм-предатель реагировал с величайшей готовностью. Блондинка издала невнятный одобрительный звук. Андрей стиснул зубы, пытаясь не застонать от кайфа. Барабаны рокотали все громче.

Процесс, как любое сомнительное и безнравственное удовольствие, оборвался довольно непредсказуемым образом. Златокудрая головка резко отдернулась, блондинка пискнула, — отпускать ее кудри явно не собирались. Андрей, еще не рухнувший с высот сексуальной нирваны, таращился в разноцветные сполохи. Кажется, по пути к двери блондиночка схлопотала еще и по ребрам. На мгновение открылась дверь, пухлогубую фею вытолкнули, и до боли знакомый хрипловатый голос произнес:

— Абзац, Старый. Только двинься — башку снесу.

— Не снесешь, — пробормотал Андрей.

— С пяти шагов не промахнусь, кобелина двуличная. Я в подвале барабан расстреляла — почти весь точно. Понял, блудун старый?

— Понял, — покорно пробормотал Андрей и попытался поприличнее сдвинуть колени.

— Сидеть! — Капчага явно поднабралась от коллег армейско-командных интонаций. — Кобель ты и дурак.

Мариэтта возвышалась над униженным начальником. Руки на талии, вместо полевых штанов короткое платьице-рубашка. На ногах, правда, неизменные «мародеры». Куда, интересно, походные штанцы дела?

— Только посмей спросить, где я форму пропешкала, — догадливо прошипела девушка.

— Я не про то, — малодушно пробормотал Андрей. — Маня, ты не думай. Я не хотел…

— Ага, она сама пришла. — Капчага неожиданно хихикнула. — Старый, ты совсем из ума выжил?

— Наверное. Я тут лбом бился, что тебя отпустил. Потом эти явились. Ну… Дурак и кобель.

— Да, я понимаю, — хладнокровно заверила коллега. — Я сама сучка. Еще что умное скажешь?

— Мань, ты очень красивая, — жалобно сказал начальник.

— Ты тоже ничего, — великодушно признала Мариэтта. — И похоже, не врешь. Завожу в этом дурацком сиянии, да? Или банальный спермотоксикоз?

— Мань, я все-таки застегнусь, — Андрей потянулся к штанам.

— Попробуй, если змея втиснется. Старый, знаешь, почему ты дурак? Потому что думаешь, что кто-то что-то тебе сделает приятнее меня.

Видимо, до полной адекватности начальнику Отделения было далеко. Куда делась девушка, понял не сразу, только когда горячие пальцы отбросили мешающие хозяйские руки от брюк.

— Мань, пожалуйста, не надо! — застонал Андрей…

Кто станет слушать морально падшего начальника? Не слушали, не слушали, не слушали… Андрей дергался, стонал и выгибался. Бой барабанов накатывал с ревом океанских волн.

Пришел в себя, сжимая черноволосую голову. С трудом отпустил. Взлохмаченность Мариэтте страшно шла. Подрагивая, девушка сказала:

— Начальник, ты классный. Правда…

Андрей свалился на палас, обнял девчонку. Капчага пыталась увернуться, но Андрей не дал. Поцелуй вышел сумасшедшим, даже в глазах потемнело. Наконец Мариэтта, задыхаясь, пробормотала:

— Первый поцелуй обязан быть возвышенным, трепетным и чистым. А я даже…

— Трепетный… мандражный, — Андрей крепко обнимал узкую спину, прижимал к себе девушку. — Я потом тебя вымою. И поболтаем…

— Абзац, я думала, мигом предложишь все забыть.

— Болтушка… — Мужские ладони скользнули ниже, алчные, даже наглые. — Ты как, юная развратница?

— А разве…

— Из меня песок только временами сыплется, — заурчал Андрей. — Только давай на тот диванчик — клиента беспокоим.

Мариэтта, вскинутая командирскими руками, ахнула. Андрей уложил ее на свободный диван, не отпуская, лег рядом. Коготки цеплялись за его футболку, Андрей сжимал девчонку, нетерпеливо ласкал. Платьице было славное — все позволяло.

Полный абздольц — Андрей наконец постиг многогранность сего философского понятия. Впрочем, анализировать было сложно. Мариэтта Тимуровна Капчага оказалась личностью темпераментной и вполне искушенной. Андрей и сам завелся до предела. Эгоистом в постели никогда себя не считал, но такого счастья ублажение партнерши еще никогда не доставляло. Собственное поношенное тело сейчас поддерживало ветерана во всех фазах бурного процесса.

— …О-о-ой, околею сейчас!

— Не околеешь.

— Ок, раз приказано, не стану. Водички, а?

Вода приятнее любого брюта. Булькает фляга, блестит лицо от воды и пота. Вкус поцелуев, дрожь страсти и нетерпения. Раскосые глаза сияют золотом и серебром…