Загнанная в силки - Юлия Михайловна Герман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позвонил ей на сотовый и тут же получил удар. Ульяна занесла мой номер в черный список. Тогда, не оставалось ничего иного, чем воспользоваться своим положением. Вызвал ее к себе в кабинет, надеясь, что на работе она не будет закатывать скандал. Долго пришлось ждать ее появления. Она будто намеренно оттягивала неизбежное. Я уже думал не появится, когда тихо постучали, а затем дверь распахнулась и в кабинет впорхнула моя птичка.
На мгновение у меня перехватило дыхание от того, какой она была красивой. Выгоревшие на летнем солнце русые локоны спускались по загорелым плечам, а серые глаза на фоне золотистой кожи, казались совсем светлыми и прозрачными. Нежное голубое платье футляр подчеркивало ее точеную фигуру, ставшую за дни разлуки еще тоньше.
– Вызывали? – равнодушно спросила она, даже не обратившись ко мне по имени.
Такой незначительный казалось бы факт, но зная Ульяну, меня кольнуло. Она показывала свое пренебрежение. А значит, ничего не изменилось.
– Да, вызывал, – старался говорить спокойно, не выдавая эмоций. – Присаживайся, – кивнул на стул, напротив моего стола.
Девушка послушно устроилась на сидении, подняв на меня глаза. Пытался прочитать ее эмоции, но впервые видел ее настолько отчужденной и холодной. Ее взгляд не выражал совершенно ничего. Растерялся, не зная с чего начать разговор. Не помнил, чтобы со мной случалось подобное. Но чем дольше затягивалась пауза, тем больше я ощущал себя полным идиотом.
– Как ты? С тобой все в порядке? Слышал ты болела на прошлой неделе?
– Со мной все хорошо, спасибо. Было легкое недомогание.
– А мальчики как? С ними все хорошо?
– Да, благодарю за беспокойство, – сидела прямая, как струна, отвечая дежурными фразами, будто мы чужие.
И я, пытаясь соответствовать ей, сидел прямо, сложив руки перед собой.
В комнат повисло напряжение.
– Хочешь кофе? Я попрошу Свету сделать капучино, как ты любишь.
– Нет, спасибо.
Стало душно, ослабил галстук на шее, схватив лежащую передо мной ручку и начав ее крутить в пальцах, лишь бы чем-то занять руки и не наделать глупостей.
– Уля, – шумно вдохнул. – Я скучаю, – увидел как она напряглась всем телом. – Понимаю, что натворил такого, что сложно простить. Но ведь, он все равно изменил тебе. А потом, оставил одну с детьми на десять лет. Что бы с вами стало, если бы не мое увлечение тобой?
Ульяна поджала губы и дыхание ее участилось. Понимал, что видимо говорю совершенно не то.
– Прости меня, Ульяна. Ты нужна мне, понимаешь? Не думал, что буду зависеть от человека так сильно. Но пора взглянуть в лицо правде, не могу без тебя. Совсем. Ты пропитала собой меня, въелась в кожу, органы, засела в сердце и без тебя оно болит, слышишь? – посмотрел ей в глаза, увидев там только пустоту. – Теперь, когда между нами нет тайн, должно все получиться у нас. Дай мне шанс все исправить и показать, какими мы можем быть счастливыми.
– Это все, что вы хотели сказать? – как-то агрессивно посмотрела на меня. Кажется даже и не старалась услышать меня.
– Скажи, что у меня есть шанс? – во рту пересохло. Понимал, не будет она разговаривать со мной. Да и вообще смотреть даже на меня не хочет.
– Между нами деловые отношения, Роберт Альбертович. В следующий раз вызывайте только по рабочим вопросам, – резко встала со стула, так что металлические ножки заскрипели о плитку.
– Ульяна! -соскочил с кресла, лихорадочно соображая, как ее задержать, убедить, вернуть. – Я буду ждать тебя.
– Не стоит, Роберт Альбертович. Всего доброго!– стремительно вылетела из кабинета, оставляя меня один на один с разбитыми надеждами и кровоточащим сердцем.
* * *
Месяц ада. Я не жил, существовал. Не верил в то, что все кончено и нельзя вернуть Ульяну обратно. Должен быть выход. Где-то он обязательно есть. Словно одержимый продумывал все возможные варианты, придумывал ходы, но все казалось полным дерьмом. Погрузился с головой в бизнес и решение проблем с Хромовым. Этот ублюдок динамил меня после того, как я получил протекцию серьезных людей из правительства в Москве, постоянно переносил встречу. Теперь перевес сил был на моей стороне, заставив Хрома притихнуть. Но я знал, это лишь временное затишье. Он что-то замышлял и скоро поделится своими планами с общественностью. И только это противостояние заставляло меня как-то держаться.
Все остальное время я функционировал на автопилоте. Стоило притормозить и тут же волком выть хотелось. Встретил пару раз Ульяну на заводе, а она только: «Здравствуйте, Роберт Альбертович». И взгляд такой холодный, что у меня волосы дыбом встали от ее равнодушия. Всем улыбалась, со всеми милая и теплая, а со мной будто я пустое место.
Пытался несколько раз дозвониться до нее, слушая вместо ответа короткие гудки. К дому ее подъезжал и смотрел издалека, как она живет. На мальчишек ее озорных. Тосковал по ним, по нам. И ведь знал, что видела Ульяна мою машину, но ни разу не подошла. Полностью вычеркнула из жизни и сердца. Ощущал себя полным дерьмом. Если женщину не смог удержать, тогда вообще чего я стою? Кому нужны все эти заводы вместе с дочерними предприятиями, отели и прочая ничего не значащая херь, когда на душе пожар и не знаешь, как потушить эту невыносимую боль?
Мир рухнул. Пропали краски и вкус к жизни. Без Ули ничего не радовало и хотелось убивать. На душе паршиво и одиноко, как никогда в жизни. Как только оставался один, съедал себя изнутри, ругая за то, что не перестраховался, упустил возможность того, что эта дура Марина может прийти с повинной. Совесть ее замучила и плевала она на договор. Появилось нестерпимое желание раздавить эту девку как муху. Даже уже набрал Вадима, чтобы решить этот вопрос. Мог положиться на парня. Вадим выполнял все поручения безукоризненно, так что не подкопаться. Но вдруг скинул вызов, вспомнив с какой болью Ульяна говорила о трагедии этой девчонки. Свое наказание она получила.
Сам знал каково это потерять ребенка. Но и представить не мог насколько невыносимо лишиться сына или дочери уже после того когда узнаешь, как человека, с характером и вкусами, после того, как он- ребенок, обретает голос и называет тебя «папой». Думаю, если бы Марк прожил хотя бы несколько лет, то я вряд ли смог бы оправиться от такого горя. Уверен, Марина сейчас жила в
