Не удержать в оковах сердце - Шелли Такер

Резким движением Николас закрыл сумку, напомнив себе, что до встречи с ним Саманта в течение шести лет справлялась с жизнью самостоятельно. Она не нуждается в его защите. Глубоко затянувшись ароматным дымом, он не почувствовал его вкуса. Интересно, что подумала Саманта, обнаружив в своем кармане рубин? Хотелось бы ему видеть выражение ее лица в тот момент. Он вдруг поймал себя на том, что смотрит на лупу, глупо улыбаясь. Тряхнув головой, он попытался прийти в себя и, стиснув зубы, крепко прикусил копчик сигары.

Наверное, отдавать ей драгоценный камень было глупо. Ему, несомненно, еще придется пожалеть о своей щедрости, но теперь нет смысла сокрушаться об этом, как и обо всем прочем, что было связано с его бывшей спутницей. Он за Саманту больше не отвечает… она больше не его…

Но она ему и не предназначалась, безжалостно напомнил Николас себе. Она была лишь короткой передышкой для мучающегося в аду грешника, прикосновением к раю, воспоминание о котором будет преследовать его до конца жизни. Все, что ему осталось, — это воспоминания, которые не будут давать спать по ночам. Да еще смятая рубаха.

Он повернулся к таверне, стараясь прогнать из головы все мысли о Саманте Делафилд. До Михайлова дня осталось всего трое суток. В такой решающий момент он не может позволить себе отвлекаться.

Николас быстро зашагал по направлению к «Черному ангелу». Новые блестящие сапоги почти бесшумно ступали по мокрым каменным плитам тротуара. Подойдя к входу, он распахнул дверь и решительно шагнул внутрь.

Его сразу же окутало облако сизого табачного дыма, смешанного с кислым запахом пива, вина и едкого мужского пота. Помещение скудно освещалось свечами в металлическом канделябре. Грубо струганные столы и скамьи были беспорядочно расставлены по всей комнате. Кое-где за столами сидели пьяные завсегдатаи заведения да какие-то мужчины вполголоса обсуждали свои дела.

Николас заметил, что здесь не было веселых компаний, зашедших пропустить стаканчик-другой, посплетничать, не слышно было непристойных шуток и застольных песен. В глубине комнаты он разглядел еще один выход. Что же, весьма подходящее место для тайных встреч и всяких гнусных делишек.

Место вымогатель выбрал со знанием дела, отметил про себя Николас, и это заставило его с уважением и с еще большей настороженностью отнестись к своему неизвестному недругу.

Он приблизился к длинной стойке бара, тянувшейся справа по всей длине комнаты, и подозвал зевавшего во весь рот хозяина таверны.

Но не успел он заказать пива и задать парочку вопросов, как на его плечо опустилась сзади рука и чей-то голос произнес: — Ну, наконец-то!

Сидя спиной к стене, положив треуголку на скамью рядом с собой и поставив ноги на противоположную скамью, Николас, покачивая головой, смотрел на своего рулевого.

— Черт тебя побери, я меньше всего ожидал встретить тебя здесь.

Ману поднял в приветствии кружку пива. Широкая ухмылка на его физиономии не выражала ни малейшего раскаяния.

— Я тоже рад вас видеть, капитан.

— Ты так и не научился выполнять приказы, — упрекнул его Николас, отхлебывая из кружки. — Давным-давно напрашиваешься, чтобы тебя как следует пропесочили за это.

Ману согласно кивнул с самым серьезным видом.

— Да, не помешало бы проучить меня как следует.

— Теперь, наверное, поздновато, а?

— Вы правы, капитан. — Улыбка африканца стала еще шире. — Вы, как всегда, правы.

Николас замолчал, уставившись на кружку и поглаживая большим пальцем зазубрину на ее краю. Нет никакого смысла отсылать Ману обратно, раз уж он здесь. И по правде говоря, он был рад его компании: приятно видеть рядом преданного помощника. Преданного друга, поправил он себя. Эта мысль пришла ему в голову внезапно. Он нахмурился, очень удивившись этому слову. Ведь ни одного человека он не одаривал ни своим доверием, ни тем более дружбой.

Вместе с Ману им пришлось пережить немало бурь, и он всегда был рядом, всегда оказывался под рукой, когда был нужен. Даже в те времена, когда Николас Броган утверждал, что не нуждается ни в ком.

Он перевел взгляд на Ману, подумав, что тот как нельзя более подходит под определение «друг» и нет у него человека, который бы больше, чем Ману, заслуживал, чтобы его называли другом.

Ману прощал ему крутой характер, все его недостатки и пороки. Морщины на нахмуренном лбу разгладились, и Николас широко улыбнулся Ману.

— Ну, давно ли ты здесь поджидаешь меня?

— Два дня я наблюдал за этим местом.

Оба, не сговариваясь, перешли на тихий, заговорщический полушепот.

— Пакет уже прибыл? — спросил Николас, закуривая очередную сигару.

— Да. Пакет у бармена. Он говорит, что пока никто за ним не приходил. Кроме меня.

Николас бросил взгляд на толстого мужчину, дремлющего за стойкой в противоположном конце помещения.

— Рад видеть, что мы доверили такую ценную вещь человеку надежному к бдительному.

Мацу фыркнул.

— Да уж. Поэтому я и решил, что лучше мне находиться здесь все время, когда таверна открыта. Правда, я рискую спиться, потому что, хотя это заведение — настоящая грязная дыра, пиво здесь отменное.

Николас рассмеялся и снова отхлебнул из кружки.

— Чтобы споить такого старого пьянчугу, как ты, двух дней не хватит. А теперь скажи мне, почему ты не в Южной Каролине?

— Сначала я хотел сделать небольшой крюк. Высадив вас на берег, я решил заехать в Лондон, чтобы побеседовать с одной известной вам леди.

— С Клэрис? — Николас удивленно поднял бровь. — Так, значит, ты по-прежнему думаешь, что она в этом замешана?

— Признаюсь, я так думал. Обиженная женщина и все такое… — Ману покачал головой. — Но она сказала, что за последние шесть лет ни разу о вас не вспомнила, и я ей верю. Мне не сразу удалось отыскать ее: она больше не живет в Ист-Энде. У нее теперь дом на Кавендиш-Сквер. За него заплатил какой-то богач с корявой физиономией, который души в ней не чает. Она не нуждается в деньгах.

— Значит, она наконец поймала себе жирного налима, а? — Николас задумчиво выпустил к закопченному потолку облачко ароматного дыма. — Я всегда знал, что Клэрис, как кошка, приземлится на все четыре лапы.

Он не почувствовал ни малейшего укола ревности. Клэрис была для него приятным развлечением в те времена, когда единственной его целью в жизни была месть. Он никогда не смог бы дать ей то, чего она хотела: деньги, надежность, преданность. Они с Клэрис проводили столько же времени в ссорах, сколько в объятиях друг друга. И после двух лет совместной жизни…

Неожиданная мысль потрясла его: даже после двух лет, проведенных вместе, он с легкостью покинул Клэрис. Так же легко он расставался и с любой другой женщиной. Пока не появилась Саманта.