Исповедь якудзы - Дзюнъити Сага

Тут есть забавный нюанс… Я как последний дурак считал, что все это добро офицер хочет сдать оккупационным властям и выслужить у них какие-то поблажки. А этот сукин сын, оказывается, уже решил, что для американцев куш будет слишком жирным, и собирался припрятать складские сокровища до того, как представители оккупационных властей заявятся на склад, чтобы потом по-тихому продать на черном рынке в розницу. А мы кинулись помогать ублюдку и день за днем вкалывали как жалкие рабы, пролагая ему путь к богатству…

— Ты что, подрядился работать, не зная, что вы делаете? — удивился кто-то.

— Угу… Мы как бараны продолжали выполнять все приказы господина лейтенанта и грузили вагоны, пока склад не опустел…

Все в комнате буквально покатились со смеху.

— Ты хочешь уверить нас, якобы совсем ничего не знал? — переспросил я с некоторой долей подозрительности.

Но Сабуро стойко придерживался своей версии. Он только плечами пожал:

— Если бы я знал, то рассказал бы вам! Можно было скупить весь остров Хоккайдо и Кюсю в придачу на те деньги, что стоили грузы с базы. Так вот, будь у меня хоть малейшая догадка на этот счет, я бы примчался к вам и попросил помочь вывозить это добро грузовиками…

День окончательного расчета пришелся на конец августа, лейтенант не обманул нас и явился с большущей плетеной корзиной. В таких корзинах торговки носят апельсины, но наш лейтенант сложил в нее наличные деньги, он выдавал нам жалованье целыми банковскими пачками. Мы ждали своей очереди и дрожали от нетерпения, а если посудить здраво — мы были сборищем полных придурков! На самом деле эти деньги были жалованьем, которое причиталось к выплате военным морякам, но армию распустили после капитуляции, никаких военных уже не осталось, стало быть, платить жалованье было некому, и оно лежало невостребованным!

— Ого! Вот это да, — рассказ впечатлил даже скептика Камэдзо, он взмахнул от восторга руками. — У вашего лейтенанта в голове были мозги, а не кисель…

— Да любому из нас хоть бы четвертушку его мозгов! Не зря же он учился в Императорском университете, туда берут только толковых ребят, чтобы потом ворочали большими делами… Но удача всегда может повернуться лицом к человеку, только мы не знаем заранее, когда это произойдет. Стало быть, сижу я себе спокойно, греюсь у огня, доедаю завтрак, и тут стучится ко мне сам начальник учетного отдела военно-морской базы. Вошел, огляделся и говорит, мол, Цукада, слышал, ты умеешь водить грузовик, может, согласишься поработать еще немного? Если тебе что-нибудь нужно, ты не стесняйся, скажи нам… А сам стоит в дверях, величавый, как князь!

Сперва я хотел сказать, мол, шли бы вы, уважаемый, к такой-то матери со своими подачками! Выгребли себе все самое лучшее, о чем теперь разговаривать? Но не такой я дурак, взял себя в руки и ответил по полной форме:

“Господин майор, я согласен, могу раздобыть грузовик, но мне потребуется официальное разрешение на грузоперевозку…”

Он понимающе ухмыльнулся, кивнул:

“Разрешения, все документы — это мы легко организуем, я предупрежу транспортный отдел. Сколько денег хочешь?”

Я отвечаю:

“Четыре тысячи…”

“Договорились!” — Он сразу согласился, даже глазом не моргнул.

Майор как сказал, так и сделал: мне выдали необходимые документы, сам майор подписал их и шлепнул печать. Так что я сел на велосипед и помчался — организовал три грузовика, на которых до этого перевозили угольные брикеты, а потом заехал к мастеровому, у которого я заказывал машину для изготовления угольных брикетов.

“Я забрал у вас чертов брикетный агрегат, — говорю я хозяину мастерской, — а теперь хочу возвратить его вам обратно — просто езжайте и забирайте свою машину со склада! Только поворачивайтесь быстрее, а то и без вас желающие найдутся…”

На следующий день хозяин мастерской взял двоих подмастерьев с велосипедами, но я сделал им приятный сюрприз — сообщил, что агрегат для брикетирования угля уже загружен в грузовик. Вы представить не можете, как эти бедные люди обрадовались, когда узнали, что грузовик они тоже могут оставить себе!

“Пусть это будет небольшая компенсация за ту прекрасную ночь, которую я провел с гейшами… — рассмеялся я. — Такую ночку не забудешь, пока жив!”

Мой приятель так растрогался, даже слезы из глаз хлынули, и кинулся меня благодарить. Оказывается, это очень забавно, когда тебя благодарят за возвращение вещи, которую ты сам же недавно и украл…

После этого я смело пользовался всеми тремя грузовиками и вывозил все, что мне под руку попадало. Но я не такой выжига, как наш лейтенант, и щедро делился с людьми, которые мне помогали, так что помощников у меня хватало. По стечению обстоятельств, я знал не только о том, что хранится на базе, но и про небольшие резервные хранилища, которые военные устроили на склонах гор и берегах рек, так что только успевай поворачиваться. Мы рыли землю днем и ночью, и так ловко у нас выходило, что я на радостях решил затеять вечеринку для своих помощников.

Набралось человек двадцать-двадцать пять, я усадил всех на грузовики и повез в горы, на курорт с горячими источниками. Ну не то что шикарный курорт, а так — небольшая гостиница. Мы устроили настоящий вертеп, едва не подожгли дом, случайно свалив жаровню, а я успел переспать со всеми гейшами, которые там нашлись!

Мы расплачивались с ними не деньгами — деньги были не в цене! — мы привезли с собой сигарет, выпивку, теплые одеяла и прочую дребедень, так что нам оказывали королевский прием! Так мы и развлекались целых два дня, но когда я протрезвился, то обнаружил, что из трех грузовиков у меня остался всего один, а два других испарились неизвестно куда. Вы догадались, что произошло? Все мои помощники, черт бы их побрал, разбежались, да еще и своровали у меня два грузовика. Господа хорошие, надо везде и всюду держать ухо востро, потому что кругом одни воры и другому поверить — себя обмануть. Только и могут, что кусать руку, которая их кормит! Поэтому я послал к чертям тех, кто еще остался, а последний грузовик загрузил и продал сам лично!

— Неужели помощники так и не вернули вам грузовики? — наивно спросил кто-то.

— Дождешься от них… Что же мне было делать? Снять картуз и пойти подавать жалобу в полицию? Но когда я вернулся на базу — там уже ничего не осталось. Абсолютно ничего! И персонал базы тоже разбежался, до последнего человека. Армейские склады просто перестали существовать — стены, потолки и полы, все ободрали подчистую, телефонные и электрические кабели стащили даже с телеграфных столбов. Не поленились выкопать даже подземные коммуникации, и эти провода тоже растаяли в воздухе — как не бывало…

— А имущество, которое ты вывез со складов? Что-то еще осталось?

— Да полным-полно — только свистни, и оно будет у тебя! Что предпочитаете?

— А что у тебя есть?

Добра у нашего гостя имелось немало: автомобиль, разного рода двигатели, электрические вентиляторы, сахар, алкоголь, консервы, стальные листы, шелковые ткани, словом — все, что душе угодно! Оказалось, что у него есть даже электрокардиограф! — ценный прибор, которому мог позавидовать любой госпиталь. Я спросил, можно ли взглянуть на товар? Сабуро словно ждал моего вопроса и начал один за другим приносить образцы. Одна вещь особенно врезалась мне в память — штука шелка, тяжелого и переливчатого, как дамасский, шириной в метр и длиной больше ста метров. Поверьте — я не преувеличиваю, это был чистый шелк!

Однако все хорошее рано или поздно кончается, так вышло и с Сабуро. Я слышал, будто его история закончилась печально. Сперва его дела пошли в гору, он получал неплохую прибыль и даже открыл свое дело. Но вскоре на него донесли оккупационным властям, те начали расследование, конфисковали все, что Сабуро успел награбить, но еще не продал, а его самого засадили в тюрьму.

Но я думаю, даже оказавшись в тюрьме, он нисколько не раскаялся в содеянном. Он был из тех, кто умеет посмеяться над собой, — чем хуже шли дела, тем громче он смеялся. Он был настоящий мужик, этот Сабуро…

3. У последней черты

В последний раз Осэй объявилась уже после войны, приехала как всегда внезапно.

Я только что отпраздновал сорок седьмой день рождения, значит, это было в 1951 году. Война в Корее [29] разгоралась все сильнее, но, несмотря ни на что, мои многочисленные игорные заведения, разбросанные по всему Токио, ширились и процветали. И тут снова появилась Осэй, словно осенним ветром ее принесло! И ни слова не сказала о том, где она успела побывать и чем занималась столько лет.

— Осэй, ты где пропадала? — спросил я, но она только улыбалась в ответ.

— Дядюшка, я так виновата, что столько лет не подавала о себе вестей…

— Ты заставила меня волноваться, ведь я тебе должен денег…