Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Ада почувствовала, что что-то не так. Магическое поле изменилось. Она вышла из кабинета Колиты и поспешила вниз.

Нечто инородное вторглось в ее владения. Она шла на зов колдовства.

Выгнав всех стражников из коридоров подземелья, она открыла потайной ход и там увидела ящик.

От него струилась темная энергия.

«Кто принес его сюда?» - недоумевала она. Лишь королевская семья знала о потайном ходе.

Ада нахмурилась. Надо поскорее короноваться.

Она напряглась ментально, перенося ящик туда, откуда его принесли. Светлая дымка окутала его, и он растворился в воздухе.

Она довольно улыбалась. Тем, кто посмел покуситься на нее, не поздоровится.

Затем она вернулась в кабинет, и начала работать над усилением охраны, как колдовской, так и обычной.

- Привет, папочка,- улыбнулась Ада отцу.

Она как раз примеряла корону и разгребала бумаги в кабинете Колиты.

- Думаю, мы найдем общий язык, доча,- ответил ей Лемпан.

- Чего ты хочешь? - поинтересовалась Ада.

Он печально улыбнулся:

- Уважения, свободы,- и выдохнул страстно,- власти!

- Чтобы тебя уважали, нужно либо, чтобы тебя боялись, либо тебя любили,- сказала Ада,- бояться тебя не будут, а любить…- она пренебрежительно взглянула на него и так и не закончила фразу.

В воздухе повисло не сказанное: «не за что!»

- А ведь, знаешь,- доверительно сообщил ей отец,- я тогда любил ее. Твою мать. Да, безумно. Мне она казалась небесным созданием.

«А оказалась сатаной» - закончил он фразу мысленно.

Ада лишь хмыкнула.

- Ладно, вместе мы сильнее. Ты же хочешь избавиться от Колиты. Навсегда? – шепнула она Лемпану.

Тот кивнул радостно.

- Следи, чтобы она не появилась. Да, и еще,- добавила Ада,- помоги мне зачаровать дворец.

Глава двадцать шестая. Лес Проклятых

Наконец мы устроили стоянку.

Все очень утомились и, поэтому быстренько перекусили вяленым мясом и хлебом, и легли спать.

Но я, несмотря на усталость, не могла уснуть.

Я лежала и смотрела в черное, печальное небо. Я не знала, с чего начнется завтра и, что мне ждать от следующих дней.

Выживу ли я?

Неизвестно.

А Алан?

Мне стало так больно, как будто мое сердце облили бензином и подожгли.

Я должна…

Нет, нет, нет, не смей даже думать об этом!

Я должна сказать ему.

Я медленно встала и взглянула на Ферлана. Тот спал.

Как все хорошо складывается.

Холодок вспыхнул в груди и погас. И опять, и опять. Словно озон.

Я пошла к его темной фигуре на снегу. Каждый шаг был пыткой. Я, которая не боялась сражаться и мучиться в тренировках, тряслась, как последний трус. Ноги, будто накачали студнем и ошпарили кипятком. Душу тыкали иглами.

Но я шла. К цели.

- Алан,- я присела подле него, шепча,- ты не спишь?

- Нет, а что? - он повернулся ко мне и посмотрел на меня.

Странный это был взгляд.

Я не могла нечего сказать. Как будто мой рот заклеили скотчем или запечатали магией.

Я опустила голову и вздохнула. Затем взглянула в его лицо, сжав зубы.

- Я хочу тебе сказать,- начала я,- что ты… был…ты - мой лучший друг.

Я смотрела в снег.

Такой красивый. Мерцающий во тьме. Серые тени скользят по нему, сплетая невиданные узоры. Тусклый свет луны, изменяет все… Гасит все краски. Это закон бытия - жизнь гасит мечты. Я знала, всегда знала, что он тот, чей образ я хранила в сердце, тот единственный кого я смогу любить.

Я зажмурилась, чтобы не зарыдать и продолжила надломленным голосом, боясь взглянуть на него:

- Лучшим другом, но если ты не ответишь мне… то забудь, все забудь, что я говорила тебе,- я глотала слова, запинаясь и в глубине моих глаз, за их дымящейся тьмою притаились непрошеные слезы:

- Я…не…знаю…как… я…раньше жила без тебя,- я выдохнула конец фразы, и решилась из-под ресниц бросить на него взгляд.

Он молчал и выглядел таким удивленным, как будто муза ангелов сошла с неба и поцеловала его. Или синица слетела к нему в руку и сообщила о тайнах мирозданья.

Я встала, ошарашенная его поведеньем, чувствуя сопротивленье всего тела, и сорвалась с места. Я бежала сквозь мглу.

Я неслась сквозь чернильную темноту и мраком дышала моя сущность. Я не имела права верить в то, что я достойна любви. И лучше так, чем быть однажды преданной и растоптанной в прах и использованной…

Лучше так.

Наверное, он бежал за мной, но я не слышала.

Я вся сплеталась в конвульсиях. Страшные, нерасторжимые с сердцем моей души. Казалось, боль вытекала по капле медленно и неудержимо, но с каждой секундой она возрастала и сколько бы ты ее не выпускала, она все равно оставалась в тебе.

Я опустила горячее лицо в снег.

Он таял, орошая его.

Любить нельзя. Нет. Нет. Нет. Вот тебе кодекс жизни и соблюдай его. Если хочешь быть счастливой хотя бы наполовину, и сохранить себя.

Он мерзавец, урод и негодяй и еще много нецензурных ругательств, которых я не знаю, кроме тех, каким меня нечаянно научили, но они столь отвратительны, сколь душа человека, создавшего их, и я лучше бы вышибла себе зубы, чем произнесла хоть одно.

Я хотела рыдать, но не могла.

Что-то сломалось во мне. Вера в себя. В свою грезу.

Любовь - исчадие ада. Дьявол придумал ее, чтобы истязать грешников. Изощренная пытка унижения и разрыва мечты и действительности.

Я смотрела в небо.

Я хотела исчезнуть с этой земли.

Зачем нужна любовь? Стержень души. Любовь к своей семье и любовь к чужому человеку, которого хорошо, если ты знаешь хотя бы миг.

Он спас меня, только потому что он добр, как сказала Эрит.

Не стоит думать ни о чем…

Просто живи. Просто дыши.

Вдох, выдох – узел жизни. В мире зла и порока и справедливости разве может жить, что-то прекрасное, хрупкое…

Чарующая белая лилия, нежные лепестки. Пыльца облаков. Лучи света. Кружева белизны.

Разрушим. Развалим. Сомнем. Как в революцию семнадцатого года. А если кого-то убьем, или исковеркаем чью-то душу, то плевать.

Все ложь. Вот его душа.

Если бы мне дали холст и попросили нарисовать, то, что я испытываю, я бы просто вылила черную краску безобразными потеками.

Внезапно я услышала чье-то движение. Кто-то шел через лес и ветки ломались у него под ногами с отчетливым громким треском.

Я быстро села и начала пятиться в тень.

Возвращаться я к ним не собиралась.

Пусть у меня не было ничего, кроме одежды и кинжала за поясом, и я могла замерзнуть, умереть от голода и так далее, но возвращаться я не собиралась.

Еще чего не хватало!

Я физически не могла это сделать.

Я проворно поползла сквозь лес. Снег налипал на мои колени, набивался в сапоги, и начал таять.

В общем, комфорт высшей марки, как сказал бы Алан.

Но он не скажет, потому что его не существует. Для меня.

Странная связь предметов, есть ли то, чего нет для нас? А то, что много значит для нас, и его не существует для других, есть ли это или нет?

Все есть, и всего нет одновременно.

И я чуть не проломила голову в темноте о сосну.

Вот вам и философия!

Я судорожно вскрикнула и вслед за этим запоздало поняла, что этим выдаю себя.

Я заползла в кусты, вся дрожа. У меня был лишь кинжал, кулаки и зубы, и ярость рассыпающая брызгами сжигающую боль. Вот и все оружие.

Я даже была рада выместить на ком-то свою злобу.

Вот до чего я докатилась!

В общем, буду жить назло ему!

Тень дрожала на снегу. Луна тускло мерцала меж облаков. Как грязная монета. Кто-то подходил все ближе и ближе. Трещали, ломаясь ветки.

Мертвые шаги. Черная фигура.

Я отвернулась от этого силуэта, и поползла сквозь густой ельник, прорываясь с боем сквозь колючие ветки.

Лучше уйти до срока.

А вдруг это бандит.