Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

Я представила себе разбойника, и чуть не взвыла. Стреляющего прямо в меня… Неумолимого, жестокого преступника.

Кривая ухмылка, длинная борода, уродливая морда.

Затем он забирает все ценные вещи и оставляет меня умирать в снегу.

Сразу прибавилось скорости от такой картинки!

Я выскочила с другой стороны, потирая расцарапанное лицо, и понеслась на полной скорости сквозь лес, лавируя между деревьями.

Я мчалась сквозь лес и первобытный, необоримый ужас дышал во мне, наступал на пятки, несясь за мной. Он был во мне, он был мною, и я не знала, где грань между мною и дымящимся страхом.

Вдруг я налетела на кого-то. Он раскинул руки, обнимая меня. Во мгле не было видно лица.

Я заорала.

- Боже мой, Мери, ты, что приняла меня за снежного человека,- бодро вопросил Алан,- за Колиту или за конницу Ады?

Он выпустил меня из своих объятий.

Я стояла и смотрела на него.

Пусть там погоня.… Пусть там враги… Пусть там безжалостная смерть...

Пусть.

Увидеть его - за это можно и умереть…

Я стиснула руки, так, что ногти впились в ладони и кости врезались в кожу.

- Чего ты хочешь? - чужим голосом - хриплым и тонким, но неожиданно сильным и безразличным спросила я его.

- Я…я не сказал тебе, что ты, ты очень много значишь для меня…- Алан выталкивал слова, словно тяжелые камни выбрасывал из воды,и внезапно выпалил.- Я люблю тебя, я обожаю тебя, Мери,- он взял мою руку и трепетно прикоснулся к ней губами.

Куда испарилась его веселость?

Я шагнула вперед и без малейших колебаний обняла его за шею.

Он положил руки мне на талию, и нежно прижал к себе.

Множество ярких, как цветы, и столь же легких бабочек сорвалось с зеленого луга и полетело прямо в небо. Они сверкали, будто монетки на ткани, и их крылышки тихонько шелестели. Они взлетали все выше и выше к чарующе-далеким звездам…

В моей фантазии.

Алан повалил меня на землю и свалился сверху.

- Что случилось?! Как ты себя ведешь?!!!!- собиралась завопить я, активно пихаясь, но он предусмотрительно зажал мне рот и раздался лишь тихий писк.

- Тут нечто есть. Оно слышит нас,- он скатился с меня. Я чуть не дала ему пинка в награду,- надо срочно валить.

Боже, о чем я подумала!

Что он… Думаю, что вы догадались.

И тут я услышала.

Тьма стала гуще, в ней перемешались самые разные краски – начиная от серебристо-серого, расплавленного цвета металла, затем темный, угольно-черный и, наконец, фиолетовый.

Эта тьма скрывала что-то.

Я чувствовала опасность. Она дрожала на кончиках пальцев, звенела комариным писком в голове.

Я сжала зубы, чтобы не закричать.

И почувствовала вкус крови, прикусив язык.

Не думай об этом, не думай…

Пальцы Алана сомкнулись на моем запястье. Крепко. Он вскочил на ноги и поволок меня за собой.

Странно, но я знала, что с ним я в безопасности, словно я дома за дверью с десятью замками и засовами, и не важно, что стояло пред нами.

- Мери, как медленно ты тащишься,- он дернул меня за руку, едва не выдернув ее из плечевого сустава.

Мы рванули прочь из этого места.

Движение – симфония жизни.

Мысли бились в моей голове, в такт бешеным ударам сердца

Что – то парило позади нас, хлопая невидимыми крыльями.

Мы сворачивали, петляя меж деревьев.

- Нельзя привести его к нам,- выдохнул Алан, когда мы сидели в овраге, прижавшись друг к другу,- на стоянку.

Я кивнула. У меня не было сил, чтобы говорить. Эта ночь выдалась воистину долгой.

Но я разомкнула губы, ибо я не знала, чем она закончиться, выживем или нет:

- Я никогда так не любила никого, как тебя,- прошептала я ему в ухо,- никогда и никого. И не полюблю… Ты – единственный…- выдохнула я.

Он повернулся ко мне. В темноте его лицо было едва видно

- Мери, Мери, ты…- он даже не мог найти слов от волнения, и вместо этого поцеловал меня.

Это было пылающим фейерверком эмоций и красок. Небо цвело над нами в россыпи звезд, ветер играл с моими волосами, также как его пальцы нежно перебирающие их. Снег лучился теплом, улыбаясь нам. Прежняя я сгорела в этом поцелуе, родилась новая девушка. Та девушка, которая знала, что значит любовь... Та девушка, которая была счастлива впервые за много лет.

Все изменилось в одно мгновенье.

Все стало другим. Ад превратился в рай

Оторвавшись от моих губ, он попросил:

- Пообещай беречь себя. И остаться живой, что бы ни случилось!

Я кивнула.

Молчаливое согласие ничего не значит. Или нет?

- Давай подождем, пока все не утихнет, пока он не исчезнет.

- Хорошо,- ответила я, растягиваясь на снегу.

Я так устала!

Он лег рядом со мной.

Его лицо светилось в лунном свете, который сглаживал резкие черты. Оно казалось размытым и невыразимо прекрасным, словно сквозь него просвечивала его душа.

Он медленно придвинулся ко мне и обнял меня.

В моем сознании зазвучала Toccata.

Мягкие переливы мелодий. Бесконечное стремление, владеющее тобой. Иногда необходимо отгородиться от всего. Забыть все тревоги и волненья.

Я положила голову на его плечо.

- Спи,- шепнул он.- Слишком опасно, чтобы идти назад.

Я улыбнулась ему.

И засыпая, я мысленно рисовала его. Высокий лоб, густые брови, глаза в которых горела нежность, мягкие, алые губы, густые ресницы, выбившиеся пряди светлых волос из-под шапки, мужественный подбородок.

- Я хочу, чтобы ты мне приснился,- сказала я ему, проваливаясь в сон.

Он улыбнулся мне в ответ и прошептал:

- Обещаю тебе присниться.

Легкие, карандашные штрихи, похожие на крылья белой птицы в небе, изгибы линий, а сверху осторожными мазками накладывается краска...

Вскоре он меня растолкал.

Не слишком романтичное пробуждение.

- Вставай,- сказал он тихо,- мы слишком долго медлили.

- Всего-то полчаса прошло,- сонно пробормотала я, поднимаясь.

- Что-то не то, твориться,- ответил Алан,- я чувствую это.

Ни шепота ветра бредущего по земле, ни пения или щебетания птиц, ни жужжания насекомых, ни шуршания мелких зверьков. Ничего. Лес будто умер.

Все попрятались, заползли в норки и слились с землей, стали ею. Мы одни.

Я чувствовала движение чего-то невидимого, невесомого. Тени слоились в сумраке.

- Черт,- выругалась я сдавленно и яростно,- мы не предупредили Ферлана.

- Еще успеем,- Алан уже стоял на ногах. Я вскочила одним движением.

- Но ты молодец. Я бы не заметила этого,- добавила я и с невыразимой тоской подумала: «А что если его уже убили?»

Мы в тишине шли по просыпающемуся лесу. Розовое марево робко зажигалось за горизонтом. Ветер пах холодом и инеем. Деревья с белыми ветками - руками окружали нас.

Может быть, то страшное чудовище лишь привиделось мне?

Ведь человек не в силах отличить правду от лжи, ибо граница меж ними так тонка и хрупка, как полупрозрачный наст.

В моем уме мелькнула мысль похожая на молнию.

Не приснилось ли мне вчерашнее счастье?

Я скользнула незаинтересованным взглядом по Алану.

Он вроде бы совершенно не обращал на меня внимания. Зорко смотрел по сторонам, просчитывая пути к бегству, иногда замирал среди деревьев, останавливая меня. И мы сливались с тенями широких стволов и падали в снег.

Может, я все же для него ничего не значу? Разве я стою того, чтобы меня любить?

Даже самый ужасный человек в мире стоит того, чтобы его любили.

Любовь подкралась неслышно...

В моей голове вспыхнула сияющая картина.

Мы и за нашими спинами ангельская муза любви, а за ней восходит огромное золотистое солнце, ослепляя зрителя своим блеском.

Наши руки связаны, спаянны, и не разорвать этих уз.

Навеки!

Пусть гремит молитва любви в наших сердцах!!!

Алан вытянул руку и остановил меня.

- Сиди здесь,- велел он.

Сквозь паутину ветвей я видела нашу стоянку. Тускло мерцали гаснущие угли костра, спал, завернувшийся в одеяло Ферлан, наши места и валяющиеся рюкзаки были уже занесены снегом.