Мой Шелковый путь - Алимжан Тохтахунов

— Я все понимаю, Лука.

— Хочу предупредить вас, Алимжан, что вы не должны падать духом, если решение суда будет не в вашу пользу…

Американцы отступать не собирались. От них следовало ожидать только бешеных атак и бессовестного вранья, потому что иначе Соединенные Штаты, эти новоявленные блюстители морали и демократии во всем мире, потеряли бы свое лицо…

Всю осень в Венеции стояла омерзительная погода, беспрестанно лил мелкий дождь, дул пронизывающий ветер. Утром 7 января, когда меня повезли в лодке к зданию суда, повалил мокрый снег, вода в каналах поднялась, бежали большие мутные волны. Мне подумалось, что какой-то умелый режиссер специально создал эту атмосферу Средневековья, чтобы придать судебному заседанию максимально драматичную обстановку. Из-за поднявшейся воды многие участники суда опоздали. Но меня привезли в назначенное время, ровно в 11 часов.

Наш катер почти подошел к пристани, и я услышал голос полицейского:

— Закройте лицо.

— Что?

— Закройте лицо чем-нибудь.

— Зачем?

Из-за дождя на мне был надет длинный плащ с большим капюшоном, который почти полностью скрывал меня. Теперь мне велели закрыть лицо совсем.

— Там столпилось много журналистов. Вас не должны сейчас фотографировать.

— Если не должны, тогда зачем вы пустили их туда?

— Закройте лицо, синьор Тохтахунов, — строго повторил полицейский и протянул мне папку с вложенной внутрь какой-то бумажкой. — Воспользуйтесь этой папкой.

Так я и вошел в здание суда — окруженный конвоем и прятавшийся за картонной папкой. Федеральные прокуроры США представили меня публике как «крупнейшую фигуру российской организованной преступности» и заявили, что во всем мире известен я был под футбольным прозвищем «Тайванчик». Прозвище такое у меня было, но ведь почти у каждого человека оно есть, а к некоторым прилипает по несколько прозвищ сразу. Они очень умело и незаметно делали крен в сторону восточной мафии, хотя никакого отношения ни гонконгская, ни какая другая мафия не имели к Олимпийским играм и даже не упоминались в деле. Американцы просто продолжали нагнетать атмосферу.

Итак, меня обвинили в заговоре с целью подкупа судей на соревнованиях по фигурному катанию в Солт-Лейк-Сити. Венецианский суд особо подчеркнул, что руководитель нью-йоркского офиса ФБР Грегори Джонс и представитель Министерства юстиции США по Нью-Йорку Джеймс Кони, сославшись на конфиденциальные источники внутри ФБР, утверждали, что «Тохтахунов использовал свое влияние и денежные ресурсы, чтобы заставить судей отдать первое место в фигурном катании на зимней Олимпиаде российской паре Елена Бережная — Антон Сихарулидзе, а в танцах на льду — французскому дуэту Марина Анисина — Гвендаль Пейзера». Все обвинения против меня основаны на «свидетельстве» лишь одного агента ФБР — некоего Уильяма Маккаусленда, якобы представившего прокурорам записи моих телефонных разговоров[2].

Все это я уже слышал, но в суде снова и снова повторялись «факты», на основании которых меня отправили в итальянскую тюрьму. Напомню, что с самого начала следствие велось некорректно, была масса нарушений. Одно то, что полиция вывезла меня из Форте деи Марми в Венецию, было грубейшим попранием законов Италии, не говоря об остальном…

После двух часов нудных разговоров венецианский судья постановил выдать меня американцам.

— Меня удивляет ваше решение, — громко сказал на это Лука Сальдарелли. — Ответьте, есть ли у вас уголовное дело на Тохтахунова? Если есть, то, согласно нашим законам, вы не имеет права вывозить его из страны. Если же никакого уголовного дела на господина Тохтахунов нет, то вы вообще не имеете права держать его в тюрьме.

Судья промолчал.

— Ваша честь, у господина Тохтахунова есть итальянская жена, — продолжал Сальдарелли, — поэтому он может быть отпущен под домашний арест. Объясните, почему этого не было сделано до сих пор?

Сальдарелли говорил в течение нескольких минут, а когда замолк, судья объявил, что через 15 дней адвокату будет представлено обоснование решения о моей выдаче американским властям. Мои адвокаты, в свою очередь, должны были подать апелляцию. Через месяц могло состояться очередное слушание.

Журналисты набросились на нас, едва мы появились на ступенях дворца.

— Что вы можете сказать? — со всех сторон к нам придвинулись микрофоны. — Какова перспектива этого дела? Доказано ли что-нибудь? Действительно ли Тохтахунов подкупил судей на зимней Олимпиаде?[3]

— По моему мнению, — ответил Сальдарелли, — давление на судей не доказано, а сговор и попытку подкупа, якобы совершенные на территории Италии, нельзя считать основанием для выдачи человека в США. Я считаю, что суд сегодня уделил большее внимание соблюдению формальностей, нежели углубленному изучению материалов. Вот в чем основной смысл сегодняшнего решения. Убежден, что после рассмотрения апеляции Верховный суд примет справедливое решение и мой клиент будет освобожден…

Позже я прочитал в какой-то газете высказывания Александра Добровинского по поводу моего дела. Он был уверен, что если бы не нашлось «олимпийского» повода, то меня «все равно арестовали бы в каком-нибудь районе Италии, например, за превышение скорости, чем Тохтахунов, без сомнения, подверг угрозе национальную безопасность США. Его попросту „заказали“. Поскольку уже очень давно американцам не подворачивался человек, чей имидж позволял бы устроить пафосный процесс над русской мафией. Я задавал вопрос знающим американцам: „А что вам Тохтахунов?“ Ответы были похожи: „Работает система, против которой не попрешь и которая должна клонировать врагов, чтобы оправдывать собственное существование“. Знающие люди уверяют, что после осуждения Тохтахунов сможет себе что-то скостить на апелляции. Придираться не будут: им главное — всем доказать, что Америка сильна.

Тохтахунова арестовали на не очень серьезных основаниях, а всех, кого запрашивает Россия с такой же степенью аргументации, отдавать и не думают. Мы, конечно, — большая империя. Географически. Но реального давления на Европу оказать не можем… Тохтахунов — человек не бедный, но при этом никогда не сможет доказать, что занимается бизнесом в западном понимании этого слова. Он в прошлом — катала, что моментально делает его подозрительным в глазах западного обывателя, плюс к тому о нем ходят всякие слухи.

Когда в Америке судили Япончика, то прокурор самый большой срок потребовал не за вымогательство и даже не за якобы фиктивный брак, в котором обвиняли Иванькова, а за его советское тюремное прошлое. Обвинитель тогда напустил такой криминальной жути о нашей стране, что обыватель-присяжный менял памперсы каждые пять минут. Чтобы отбить эти обвинения, пришлось представить суду список советских сидельцев, начиная с известного политика Щаранского и нобелевского лауреата Солженицына и заканчивая танцовщиком Нуриевым. Судья задумался, стукнул молоточком и сообщил, что советские проблемы американцев не волнуют. И 11 лет заключения были отбиты».