Мату-Гросу - Антони Смит

Мы сделали вираж над рекой Шингу, бросили последний взгляд на фазенду, затем на водопад. Самолет взял курс на восток. Я взглянул в ту сторону, где должен был находиться гирокомпас, но на его месте было маленькое изображение Девы Марии. «Пиум» разгуливали по ее лицу. Было приятно наблюдать, как эти гадкие насекомые замирали, по мере того как самолет поднимался в более холодные слои атмосферы.

Глава восьмая

Конец лета

Если войти в любой дом у дороги Шавантина — Сан-Фелис, то вам обязательно дадут что-нибудь освежающее, главным образом кофе. Посмотрев в чашку, а потом на деревянный или земляной пол, усвоишь многое из атмосферы этого жилища. Куда можно поставить чашку? На твердую землю, в стороне от неуклюжих свиней, на стол, на ящик или же ее вообще некуда девать, кроме своих ладоней? Человек, которого мы расспрашивали, был обычно босым или обут в поношенные башмаки.

Поэтому мы были ошеломлены, когда однажды очутились в доме у дороги и взяли в руки высокие прохладные стаканы, звенящие от набитых доверху кубиков льда. А пили мы виноградный сок. Стол, на который можно было опустить стакан, твердо стоял на всех четырех ножках, под которыми был пол из керамических плиток. Мы сидели не на земле или ящиках, а в аккуратных чистых новых алюминиевых шезлонгах. Ноги человека, которому мы задавали вопросы, были надежно обуты в блестящие черные кожаные ботинки, доходившие до икр. На стене, за его головой, были прибиты оленьи рога, как в замке какого-нибудь барона. Здесь же находилась его элегантная жена, готовая хоть сейчас лететь в Бананал на уик-энд, улыбающаяся, в больших цветных очках, с ярко окрашенными волосами. Это хозяйство ни капли не походило ни на одно из мест, которые мы посещали. Это была фазенда «Суя-Мису».

Везде, где много наемных рабочих, есть gerente, или управляющие. Последние оказались столь же различными, как и чашки с кофе, которые они предлагали, а стоявший во главе «Суя-Мису» выглядел, пожалуй, как босс наикрупнейшего, самого передового и совершенного из всех современных хозяйств вдоль шавантинской дороги. Управляющий был коренастым мужчиной с редеющими волосами. Прежде чем ответить, он выслушивал вас. Он разъезжал повсюду в открытом джипе. В своем доме, окруженном крытой террасой, с садом, вокруг которого шла кирпичная стена, он жил так, как нельзя вообразить для большей части этой территории и для большинства ее обитателей. Дом был выстроен в колониальном стиле, с прохладными проходными комнатами, каждая из которых была обставлена мягкой мебелью. В доме были слуги, появляющиеся, подобно джиннам, неизвестно откуда, как только что-нибудь потребуется. Окна были затянуты москитной сеткой, но самих москитов не было. В саду росли различные кустарники, но насекомых на них тоже не было. Та одинокая фигурка, которая наблюдала наш отлет из Кашоейра-Мартинс, тоже была gerente. Мы вспомнили его, когда пили ледяной виноградный сок и изумлялись необычной обстановке. Однако оба этих места были отвоеваны у леса так же недавно, перед прибытием их gerente.

Владельцем «Суя-Мису» был доктор Эрминио Ометто. Его семейству принадлежат тринадцать сахарных заводов, которые поставляют тридцать пять процентов сахара, потребляемого быстро растущим населением штата Сан-Паулу. Отец доктора Ометто, итальянский иммигрант, приехал в Бразилию ни с чем. Первое знакомство этого иммигранта с сахаром произошло тогда, когда он засеял сахарным тростником сорок гектаров, и с тех пор состояние семейства непрерывно возрастало. Часть его денег и энергии были обращены в 1962 году на Мату-Гросу, когда он купил участок земли в четырехстах километрах к северу от Шавантины и примерно в ста десяти километрах к юго-западу от Сан-Фелиса. Так случилось, что эта земля оказалась прямо у новой дороги, которая должна связать оба города. Площадь участка была 300 000 алкейре, по цене около 1,25 нового крузейро за алкейре.

Такие единицы измерения, как площади, так и денег, нуждаются в пояснении. Беда с алкейре как единицей измерения в том, что величина ее меняется от штата к штату. В Мату-Гросу ее часто принимают равной пяти гектарам. В Сан-Паулу и на фазенде доктора Ометто ее считают за 2,2 гектара. В экономике с бурно растущей инфляцией беда с деньгами заключается в том, что цены из года в год изменяются драматически. Крузейро был основной денежной единицей, но инфляция сильно уменьшила его стоимость. Положение его укрепилось в 1967 году, когда у него убрали три нуля, которыми его снабдила инфляция. (Бразилия проводила такой маневр не в первый раз.) За ночь тысяча старых крузейро стали официально одним новым крузейро (или конто), и эти обе разновидности до сих пор еще трудно разъединить, поскольку еще много находится в обращении старых банкнот или они имеют надпечатку. Гораздо труднее — учитывая переменную величину алкейре и неустойчивость денег — выяснить, сколько же было уплачено за гектар. Тем не менее, по большинству стандартов, покупная цена фазенды «Суя-Мису» крайне низка и составляет всего несколько пенсов за гектар. Платить такие деньги за пустыню, в которой установлено отсутствие каких-либо ископаемых, возможно, разумно. Заплатить же ее за землю, на которой уже мог расти тропический лес, весьма примечательно.

Работы на фазенде «Суя-Мису» (названной так в честь реки, протекающей западнее ее территории) начались в 1964 году. В этих местах жила кучка индейцев шаванте, которые и были переправлены с большой поспешностью по воздуху в миссию Сан-Маркос. Других индейцев в окрестности не было, и работы могли вестись без каких-либо помех. Самым удобным пунктом доступа в то время был Сан-Фелис (который недавно возник на западном берегу реки Арагуая), а заключительную часть пути проделывали пешком. Поскольку жителей в этой местности не было, всю рабочую силу пришлось привозить из других мест. Как и на фазенде доктора Паулу, расположенной южнее, а также на любом другом участке, первоочередная задача состояла в том, чтобы начать рубить лес.

Gerente (управляющий) считает, что одному человеку требуется сорок семь дней на то, чтобы вырубить одну алкейре. Следовательно, один топор в руках хорошего лесоруба, которому платят сдельно, может за этот срок вырубить около двух гектаров. В самые сухие месяцы, с апреля по август, на фазенду дополнительно нанимают двести пятьдесят рабочих, в основном для расчистки леса. Их совместные усилия на протяжении каждого зимнего сезона приводят к вырубке еще 1200–1600 гектаров, где потом будет яростно полыхать пожар. Вследствие того что на одних участках леса более редкие, чем на других, а часть земель фазенды представляли кампо или серрадос (для освоения которых требуется значительно меньше усилий), управляющий в конце первых пяти лет смог доложить о расчистке 12 000 гектаров. На первом этапе операций намеревались расчистить еще 200 000 гектаров, но даже и тогда в пределах только этой фазенды останется 340 000 гектаров леса. Даже для жителя Сан-Паулу необходимо время, чтобы реализовать свои капиталовложения в Мату-Гросу.