Круг - Сара Элфгрен

– Но можно, наверно, обойтись и без печенки? – спрашивает она с надеждой. – Или нужно тогда положить побольше фарша?

– Откуда я знаю, – рассеянно отвечает Мишель, сидя на полу и почесывая живот Фрассе.

«Помощи от вас никакой», – с раздражением думает Ванесса, убавляя огонь на плите, чтобы соус бешамель не пригорел.

– Извини, конечно, – добавляет Эвелина, – но ты что, обиделась, что мы не купили куриную печень? Ее не было в списке.

– Знаю, – говорит Ванесса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать на Эвелину. – А вот корень сельдерея в списке был.

– Да я вообще понятия не имею, что это такое.

Ванесса тоже не знает, но не хочет в этом признаваться. Сковородка шипит, когда она бросает на нее лук.

– Ну и фиг с ним, – говорит она. – Нормально будет и без него.

– Ты где этот рецепт-то нашла? – спрашивает Эвелина. – Средневековый какой-то.

– Может, вы мне лучше поможете?

Глаза Эвелины расширяются.

– Вообще-то мы и так уже сходили в магазин, пока ты квартиру убирала. Ты что, забыла?

– Не строй из себя дуру, – выпаливает Ванесса. Но, увидев обиженное лицо Эвелины, добавляет: – Извини! Конечно, спасибо вам за помощь. Но я жутко нервничаю.

Взгляд Эвелины становится сочувствующим, а Мишель поднимается с пола и подходит к ним.

– Скажи, что надо делать, – говорит она.

– Все будет хорошо, – добавляет Эвелина.

В душе Ванессы поднимается волна признательности к друзьям – своим настоящим друзьям, с которыми она теперь едва успевает встречаться, – но тут она вспоминает про готовку и опять хватается за рецепт.

– Мишель, почисти морковь, а без сельдерея уж ладно, обойдемся. Эвелина, можешь нарезать все очень мелко?

Как послушные солдатики, они занимают место у кухонного стола и достают все необходимое.

– Как ты думаешь, получится у нас? – спрашивает Мишель.

Она чистит морковь так же медленно, как и разговаривает, возит ножом по одному месту много раз. Ванессе хочется вырвать морковку у нее из рук, но она медленно и осторожно мешает соус, пытаясь дышать в такт своим движениям.

– Никке терпеть не может Вилле. Он считает Вилле бандитом и гангстером, – говорит она. – А мама верит всему, что говорит Никке. И плюс она против нашей помолвки.

Теперь стало понятно: мама до сих пор терпела Вилле только потому, что думала, что у них с Ванессой все несерьезно. Но помолвка напугала ее, и она возненавидела Вилле. Теперь она талдычит, что Ванесса слишком молода для таких жизненно важных решений, как будто сама когда-то не приняла еще более жизненно важное решение, по пьянке забеременев в шестнадцать лет невесть от кого.

Ванесса надеется, что этот вечер все изменит к лучшему. Она приготовит эту чертову лазанью, у нее получится очень вкусно, и все поймут, какая Ванесса на самом деле взрослая. А Вилле очарует маму, он обещал постараться.

– Но вообще-то Вилле и правда сбывает наркотики, – уточняет Мишель. – Никке его даже типа арестовывал.

– Это было не за сбыт наркотиков. А за то, что он курил траву в общественном месте, – вставляет Эвелина.

– Моя мать считает, что если один раз покурил, то на следующий день пойдешь продавать себя на улице за наркоту, – говорит Мишель. – Она вечно думает, что я наркоманка. Бывает, я устану, а она: «Ты употребляешь наркотики?» Если настроение плохое или, наоборот, слишком хорошее: «Употребляешь наркотики?» Если только я веду себя не так, как ей хочется, она считает, что это из-за наркоты.

– Мои предки точно такие же, – соглашается Эвелина.

– Их, наверно, делали на одной фабрике с моей мамой, – замечает Ванесса.

Мишель ухмыляется. Она начинает говорить о новой стрижке, которую задумала сделать, и они с Эвелиной с головой погружаются в обсуждение аргументов за и против челки. Ванесса едва сдерживается, чтобы не прибить их.

В обычное время Ванесса спокойно отнеслась бы к обсуждению стрижки Мишель – тема не самая интересная, но поговорить можно. Однако сейчас ее голова занята другими, более важными вещами. Ей нужно было, во-первых, спасти лук, который вот-вот пригорит на сковородке. Во-вторых, спасти свое будущее с Вилле, приготовив идеальную лазанью. И в-третьих, спасти мир.

О последнем она по идее должна была думать прежде всего, но в данный момент это казалось наименее важным.

32

Раздается звонок, Фрассе лает и выбегает в прихожую. Его хвост стучит об ноги Ванессы, когда она открывает дверь. За порогом стоит Вилле с букетом в руках. Он одет в куртку, черные джинсы и черный свитер, волосы зачесаны назад. Вид у Вилле взрослый и ответственный. И нарядный. Сердце Ванессы замирает. Он так старался ради нее.

– Ты купил цветы?

– Это твоей маме, – говорит Вилле и разрешает Фрассе лизнуть ему руку.

Счастливая Ванесса целует его в губы.

– Ты самый лучший, – шепчет она и, споткнувшись о собаку, кубарем влетает в кухню.

Мама и Никке уже сидят за столом и ждут. На их лицах застыло выражение неудовольствия, оно усиливается при появлении Вилле. Улыбается только Мелвин, который, сидя на полу, играет в кубики.

– Привет, малыш, – отвечает на его улыбку Вилле и ерошит ему волосы.

И протягивает маме цветы.

– Здравствуйте, спасибо за приглашение на ужин, очень приятно, – говорит он.

– Это Ванесса угощает. Спасибо большое, – механически добавляет мама, с громким шуршанием разворачивая бумагу.

Вилле пожимает руку Никке, который сидит, откинувшись на спинку стула, и смотрит на Вилле с высокомерной улыбкой. Ванесса ненавидит его за эту ухмылку, но ничего не говорит. Этот ужин должен доказать им, что она взрослая, что бы они там ни думали.

Мама роется в шкафу в поисках подходящей вазы. Затем наполняет ее водой и ставит цветы. Это герберы, любимые цветы Ванессы. Они похожи на цветы из мультфильмов.

– Очень красивые, – говорит мама и ставит вазу на стол, который Ванесса заранее накрыла.

– Спасибо, – отвечает Вилле.

В кухне становится тихо, и Ванесса рада, что ей есть чем заняться. Она натягивает рукавицы-прихватки. Жаркий воздух обжигает ее, когда она открывает дверцу духовки. Форма с лазаньей обжигает сквозь прихватки. Ванесса закусывает губу, чтобы не выругаться, и с легким стуком ставит форму на плиту.

– Как вкусно пахнет, – говорит Вилле.

– Ванесса целый день стояла у плиты, – заявляет мама. – И девочки приходили помогать.

– Я и не знал, что ты умеешь готовить, – говорит Вилле Ванессе.

– Я и сама не знала, – отвечает она, разрезая лазанью.

По краям формы лопаются и шипят пузырьки, сыр сверху покрылся темно-коричневой корочкой, но нож встречает неожиданное сопротивление. Ванесса надеется, что это затупился нож. Лазанья стояла в духовке очень долго.