А затем она исчезла - Клэр Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не помню то утро, – вдруг говорит Хизер, дотрагиваясь до повязки на голове.
Я в замешательстве.
– Какое утро?
– Когда произошли эти убийства. Последнее, что я помню, это ссору с Адамом накануне. Глупая ссора. Я упрекала его в том, что он мало мне помогает. У Итана резались зубки, он не спал, я была страшно вымотана. А еще чувствовала себя… – Хизер делает паузу, пытаясь найти подходящее слово, – брошенной.
– И что же произошло потом?
– Адам обиделся. Заявил, что вместе с Итаном поедет ночевать к матери, чтобы я могла отдохнуть. Как только они уехали, я открыла бутылку вина, немного поплакала. А затем – провал. Возможно, я ненадолго потеряла сознание. А очнулась уже… – она снова крутит кольца, – здесь, в больнице.
Не могу себе представить, чтобы огромное, страшное событие просто исчезло, стерлось в моей памяти. Даже когда я в стельку пьяна, на следующее утро я все могу восстановить, даже если воспоминания вызывают стыд. Я не психиатр, но описанное Хизер состояние похоже на помрачение рассудка. Может быть, это последствие травмы головы?
Хизер морщит нос – и в этот момент становится страшно похожа на себя в подростковом возрасте.
– Меня это дико раздражает – то, что я не могу ничего вспомнить. Я постоянно об этом думаю и никак не пойму, зачем мне кого-то убивать. Особенно этих двух людей, если я никогда их не видела.
– Вообще-то, ты встречалась с Дейрдре. По словам твоей мамы, она арендовала у вас фургончик в начале этого года.
– О да. Но я плохо ее помню: она беспрестанно о чем-то болтала, а я не могла оторваться от ее собаки, похожей на плюшевого медвежонка. Она сказала, что занимается их разведением. Вот и весь наш разговор.
Я внимательно ее слушаю и вдруг замечаю, что у Хизер легонько дергается внешний уголок века. Совсем чуть-чуть. И заметить это может только человек, хорошо ее знающий. Так ее веко начинало дергаться, когда она лгала.
Хизер, похоже, нервничает и потому все время крутит кольца. Я тоже начинаю на них смотреть. На левой руке – обручальное и помолвочное. И еще по кольцу на мизинцах обеих рук; кольца одинаковые, золотые, с овальным гербом, немного похожим на льва. Я сразу их узнаю. Когда мы были детьми, Хизер рассказала, что у них, всех троих, по одному такому кольцу. Как выразилась Хизер, «фамильные, передающиеся по наследству». Я ничего подобного не видела раньше и была страшно заинтригована. Это звучало так шикарно и аристократично…
Хизер носила кольцо постоянно, на среднем пальце. Флора тоже никогда свое не снимала, оно и в день ее исчезновения было у нее.
Так почему же сейчас я вижу его на Хизер?
43. Джесс
Я в ужасе смотрю на кольца. На два кольца. Хотя должно быть только одно. Может, я ошиблась и на Флоре не было кольца в тот день, когда она пропала? Вот только… Я была там, когда Марго впервые заявила о пропаже Флоры. Мы обе стояли рядышком с Марго; Хизер тихонько всхлипывала. Близилась полночь, Флора никогда так поздно не задерживалась. Помню, как Марго подробно описывала полицейским, во что была в тот день одета ее дочь, включая золотое кольцо с печаткой. Я еще тогда подумала, как это романтично звучит – «кольцо с печаткой»… В моей восторженной четырнадцатилетней голове тут же нарисовалась картинка, как Флора прикладывает кольцо к сургучу, запечатывая любовное послание.
Но почему Хизер плакала? Неужели знала, что Флора домой не вернется? Ведь на тот момент она опаздывала всего лишь на несколько часов. Учитывая ее пунктуальность, это могло быть поводом для волнения, но не для слез. Я ужасно переживала – ведь я никому не сообщила, что Флора отправилась вместе с Диланом в Лондон. «Возможно, решили остаться там на ночь», – мелькнуло у меня в голове. Я и подумать не могла, что она сбежала: в рюкзачке Флоры в то утро могла поместиться разве что смена белья.
Я только сейчас вспомнила, что Хизер в тот вечер уходила из дома – часов в семь, наверное. Вернулась вся мокрая и грязная – мол, упала, когда отводила пони в конюшню. Одета, правда, она была не для верховой езды, да и погода не располагала к прогулкам. Впрочем, я не придала этому никакого значения, так как сидела в ее комнате, рисовала, слушала музыку – и была совершенно счастлива. Когда пробило девять тридцать, Хизер посмотрела на часы и заволновалась, пробурчав что-то себе под нос про Дилана.
Я не вспоминала об этом уже много лет, и вдруг теперь…
В результате несчастного случая Хизер убила своего отца, а теперь – Клайва и Дейрдре Уилсонов. Ее видели выходящей из их дома в утро убийства. Ранее тем же утром камеры видеонаблюдения засекли ее рядом с домом Клайва в Бристоле. Действительно ли она не помнит ничего из случившегося или умело всех обманывает? Глядя на женщину, которая когда-то была моей лучшей подругой, я вдруг поняла, что почти ничего про нее не знаю. Два года нашей дружбы – важный этап жизни, но это лишь небольшая часть из длинных тридцати двух лет. Как бы я ни пыталась убедить себя, надо признать, что Хизер – убийца. Она убила не один, а целых три раза. И теперь на ней кольцо Флоры. Как такое могло случиться?
Несмотря на духоту в комнате, я начинаю дрожать.
«Господи, она сумасшедшая. Я сижу и мило беседую с человеком, который представляет смертельную опасность».
От этой мысли я резко вскакиваю. Хизер поднимает глаза.
– Что-то случилось?
– Да жарко стало…
– Неудивительно, ведь ты так и не сняла пальто.
Не могу говорить; мысли в голове судорожно мечутся. Неужели это она сделала те фотографии на моей машине? Нет, исключено. Она в больнице, под охраной полиции. Тогда кто? Адам? Мне показалось, что это он следил за мной. Они могут действовать сообща. Выходит, именно Адам подсунул мне фотографии в качестве предупреждения? Но что тогда значит билет на автобус? И самое главное: почему у нее кольцо Флоры?
В палату входит сияющая Марго с двумя стаканчиками.
– Какое счастье видеть вас мирно беседующими! – Тут она замечает, что я стою. – Уже уходишь, Джесс?
Я начинаю что-то мычать в ответ, потому что больше всего сейчас хочу сбежать из этой палаты, оказаться у себя дома, спрятаться и… все забыть. Да, я всегда от всего
