Стальные пещеры - Айзек Азимов

Я теперь убежден, что медиевисты с самого начала точно знали, кто такой Дэниел. Столкновение в магазине было рассчитано на то, чтобы показать Дэниелу, а следовательно и Космотауну, до чего в городе не любят роботов. Цель инцидента – запутать все дело, отвести подозрение с отдельных лиц и направить его на все население… Итак, кто же мог раскрыть им правду об Р. Дэниеле? Не я. Я было заподозрил самого Дэниела, но и это отпало. Из всех землян об этом знали еще вы, комиссар.

– К нам в управление могли проникнуть шпионы! – с неожиданным пылом воскликнул Эндерби. – Медиевисты могли подослать их сколько угодно. Вашу жену, например. А раз уж вы сочли возможным заподозрить меня, то что же говорить о других, менее надежных сотрудниках?

Бейли недобро усмехнулся:

– Давайте пока не будем токовать о мифических шпионах, а посмотрим, куда приведет нас прямое решение. Я утверждаю, что вы не только вероятный, но и фактический предатель.

Вспомните, комиссар, как менялось ваше настроение в зависимости от того, близко я находился от разгадки или далеко от нее. А как вы нервничали… Вчера утром, когда я хотел поехать в Космотаун и отказался сказать вам зачем, вы чуть в обморок не упали. Вы думали, я застукал вас, комиссар? Что я хотел заманить вас в ловушку?

Вы сказали, что ненавидите их. Вы едва не разрыдались. Я было решил, что вы вспомнили о том унижении, которое испытали в Космотауне, когда вас держали под подозрением. Но потом Дэниел сказал мне, что они пощадили вашу чувствительность. Вы и не знали, что находились под подозрением. Причиной вашей паники был страх, а не унижение.

А когда с таким треском провалилась моя первая версия, когда вы увидели, как далек я от правды, вы снова обрели уверенность. Вы даже спорили со мной, защищали космонитов. После этого вы некоторое время владели собой, были вполне уверены. Тогда я удивился, что вы так легко простили мои ложные обвинения против космонитов, хотя до этого сами пугали меня их щепетильностью.

Затем я заказал разговор с доктором Джерригелом; вы хотели знать зачем: я вам не сказал. Это снова подвергло вас в панику, потому что вы боялись…

– Партнер Илайдж! – неожиданно поднял руку Р. Дэниел.

Бейли посмотрел на часы: 23:42.

– В чем дело?

– Возможно, его тревожила мысль о том, что раскроются его связи с медиевистами, если мы установим их. Однако это не следует связывать с убийством. Он не мог иметь с ним ничего общего.

– Вы глубоко ошибаетесь, Дэниел, – возразил Бейли. – Он не знал, для чего мне нужен Джерригел, но мог легко предположить, что для получения сведений о роботах. Это и перепугало комиссара, так как именно робот имеет самое непосредственное отношение к его более тяжкому преступлению. Я прав, не так ли, комиссар?

Эндерби покачал головой.

– Когда это кончится?.. – с ненавистью прохрипел он, но замолк, не в силах продолжать.

– Как же было совершено убийство? – Бейли едва сдерживал охватившую его ярость. – С помощью С/Fе, черт бы его побрал! С/Fе! Я пользуюсь вашим термином, Дэниел. Вы готовы лопнуть от гордости за свою цивилизацию С/Fе, а вот догадаться, что житель Земли воспользовался именно ею, хоть и временно, оказалось вам не под силу. Вот как все происходило.

Нет ничего удивительного в том, что за пределы города выходит робот. Даже ночью. Даже в одиночку. Комиссар вручил Р. Сэмми бластер и сказал ему, когда и куда идти. Сам он оказался на территории города законным путем и, конечно, сдал при входе свое оружие. Взяв у Р. Сэмми бластер, он убил доктора Сартона и вернул оружие роботу, который благополучно доставил его в Нью-Йорк. Сегодня он уничтожил Р. Сэмми, так как тот знал слишком много.

Все становится понятным. И присутствие комиссара, и пропажа орудия убийства. Отпадает и невероятная версия, по которой житель Нью-Йорка должен был целую милю пробираться в Космотаун под открытым ночным небом.

Р. Дэниел терпеливо дождался конца этого монолога и невозмутимо сказал:

– Я вам сочувствую, партнер Илайдж, но я рад и за комиссара Эндерби, потому что ваш рассказ не убедителен. Я уже вам говорил, что цереброаналитические свойства комиссара таковы, что он не может совершить умышленное убийство. Я не знаю, каким словом можно описать этот психологический факт: трусостью, совестливостью или жалостью. Я знаком со словарным толкованием этих слов, но мне трудно судить самому. Во всяком случае, комиссар Эндерби убийства не совершал.

– Спасибо, – произнес Эндерби более уверенным голосом. – Не знаю, каковы ваши побуждения, Бейли, и с какой целью вы стараетесь уничтожить меня, но я доберусь до них…

– Постойте, – прервал его Бейли. – Я еще не кончил. У меня есть вот это.

Он швырнул на стол алюминиевый кубик. Он не чувствовал в себе той уверенности, какую, ему казалось, излучал от других. Вот уже в течение получаса он скрывал от себя одну небольшую истину: он не знал, что покажет этот оригинальный проектор. Он вел рискованную игру, но ему больше ничего не оставалось делать.

Эндерби отпрянул от блестящего предмета.

– Что это?

– Не бойтесь, не бомба, – усмехнулся Бейли. – Всего лишь обычный микропроектор.

– Что вы собираетесь доказать?

– Сейчас увидите.

Бейли прикоснулся к одной из прорезей проектора, угол кабинета Эндерби тотчас же осветился, и в нем возникло объемное изображение какой-то странной сцены. Она захватила все пространство от пола до потолка и уходила за стены кабинета. Ее окутывал сероватый свет незнакомого для жителей Нью-Йорка происхождения.

«Должно быть, они называют это рассветом», – подумал Бейли со смешанным чувством отвращения и любопытства.

Сцена изображала комнату куполообразного дома Сартона. В центре был виден изуродованный труп космонита.

Глаза Эндерби готовы были выскочить из орбит.

– Я знаю, что комиссар по натуре не убийца, – заговорил Бейли. – Мне и без этого все ясно, Дэниел. Но если бы я не упустил из виду одну деталь, то уже давно закончил бы расследование. Меня осенило час назад, когда я напомнил о контактных линзах моего сына. – Он повернулся к Эндерби. – Да, комиссар, именно в этом все дело. Лишь тогда я сообразил, что ваша близорукость и ваши очки – ключ к разгадке. Жители Внешних Миров понятия не имеют о том, что такое близорукость, иначе бы они без труда установили, кто убил Сартона. Комиссар, когда вы разбили очки?

– Какое это имеет отношение к делу? – возмутился Эндерби.

– В самом начале расследования вы сказали, что разбили очки в Космотауне. Я решил, что вы уронили их от волнения, когда узнали об убийстве. Но вы сами ничего такого мне не говорили, значит, мое решение было безосновательным. На самом же деле, если вы шли в Космотаун, замышляя преступление, то были уж достаточно возбуждены и могли уронить и разбить свои очки до, а не после убийства. Так оно в действительности и произошло, комиссар.