Проект «Наполеон» - Вячеслав Уточкин

Все органы чувств говорили «она», и только умом можно было понять, что это именно он.

— Ладно, Антонио, хватит ныть. Объясни, что произошло, — потребовал я.

— Встал с утра, оделся, на прикроватном столике лежал твой волшебный рисунок. Взял, полюбовался, вдруг стало плохо. Перед глазами все поплыло. Тело будто кипятком ошпарили. Потом вроде прошло. Хотел стереть пот с лица и увидел, что рука не моя. В испуге подскочил к зеркалу, а там вместо меня — девушка с картинки. В шоке разбил зеркало и бросился, куда глаза глядят. Ты почему не предупредил, что рисунок — артефакт?! Давай быстро снимай эти чары! — Антонио начал тихо, а под конец уже орал, переходя на визг.

— Было в комнате что-либо необычное, кроме рисунка?

— Ничего не было! Только рисунок! Я его вчера положил на стол. Он помялся, пока вез. И я решил распрямить его, прижав двумя деревянными цилиндриками, — нервно ответил Антонио.

— Где эти цилиндры? — спросил я, наконец поняв, что произошло.

— Во внутренний карман кафтана сунул. А теперь ни кармана, ни кафтана, только грудь здоровенная! — опять взвыл Антонио тонким голосом.

— Закрой глаза и постарайся представить себя прежнего, — дал указание я.

Девчушка похлопала длинными ресницами, словно собралась взлетать. Опустила веки и застыла в напряженной позе. Аж кровь к лицу прилила.

— Слушай, тебе не в туалет сходить надо. Расслабься и постарайся представить, как ты выглядел, — посоветовал я.

Еще где-то час Антонио пытался добиться результата. Потом он в теле друидки опустился на землю, обхватил голову руками и простонал.

— Ничего не получается! — вид его был на редкость уныл и печален.

— …Дракоша, ты можешь ли помочь? — пересказав ситуацию, спросил я у своего «внутреннего зверя».

— Проще всего убить и забрать с тела артефакты. Второй вариант, забрать энергию из артефактов. Но, боюсь, он не выдержит боли и все равно помрет. А артефакты разрушатся, так что только первый вариант — сказал мой чешуйчатый друг.

— Насколько болезненно по твоей шкале?

— Где-то двоечка. Но он слабак, и точно загнется, — ответил дракоша.

Тело друидки Антонио с остекленевшим взглядом сидело рядом со мной.

— Перенаправлять боль не разучился? — спросил я его.

Антонио, выйдя из транса, с надеждой взглянул на меня.

В итоге дракоша получил свою порцию энергии из артефактов, я получил мерзкую порцию боли, а Антонио — свое родное тело. Поддерживая друг друга, мы пьяной походкой направились в замок.

— Наполеон, будь другом, не говори никому, что я был в женском теле, — грустно повторял Антонио. — Если кто-то узнает, мне проходу не дадут.

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты сам никому не проболтайся! Будут спрашивать, говори, что очнулся только в каштановой роще, — предупредил я его.

На подходе к замку нас уже встречала толпа народу. Там были солдаты, слуги, Жозеф. Словом, все. Сам герцог тоже вышел навстречу. Нас отвели в замок, помыли, одели и проводили на торжественный пир. Главным сказочником на этом застолье пришлось работать мне. Тостов за мое здоровье было много, поэтому здоровье захлебнулось и чуть не утонуло в алкоголе.

Только через два дня неудержимого корсиканского гостеприимства я все-таки сумел вернуться домой, а еще через день провел предстартовую подготовку. Предупредил всех, чтобы ни в коем случае не входили в барак и не обращали внимание на крики. Там будут бушевать потусторонние силы! И если кто-то попытается войти, то они вырвутся на свободу и устроят всем кровавый пир. Словом, запугал всех до расстройства седалищного нерва.

С утра, зайдя в барак, я накрепко запер дверь и уселся за стол, на котором вчера расставил всю добытую по дракошиному списку химию в глиняных плошках. — Дракоша, насколько будет больно? — без радости спросил я.

— Где-то между восемью и девятью, — спокойно сообщила эта рептилия.

— Сколько-сколько!!?? Ты охренел, динозавр недоделанный? Я ведь сдохну! В прошлый раз на пятерке чуть кони не двинул! Всё, выбрасываем к едрене-фене вепря в море!!! — взревел я, вскакивая.

— Ну, что ты кипятишься? Для чего я собирал энергию? Буду сразу регенерировать твой организм. Выживешь, не переживай! — стал, как маленького, уговаривать меня дракоша.

— Учти, если помру, я твой пазлик в безвременье на кусочки растерзаю! Не знаю, как, но очень постараюсь. Рассказывай, с чего начнем, ящерица ты моя долбанутая, — я раздраженно рухнул обратно на лавку.

— За базаром следи! Я стараюсь, можно сказать, помогаю, не покладая рук, а он тут психа гонит! — обиженно взвыл дракоша.

— Ладно, не бухти. Неохота, знаешь ли, предаваться боли. Ну, не мазохист я совсем!

Дракон снова принялся убеждать, что все получится, а я просто тяну время. Послушав, я вдруг понял, что наши отношения с дракошей переросли из партнерских в дружеские, можно сказать, почти родственные. Сейчас он напомнил моих мамочек из прошлой и настоящей жизней, которые, волнуясь за меня, всегда ворчали, ругались, но готовы были отдать жизнь, защищая своего самого умного и хорошего ребенка. Им было неважно, сколько мне лет, для них я всегда оставался маленьким, нуждающемся в заботе и правильном воспитании ребенком.

— Дракоша, а ты мальчик или девочка? — прервав ворчание дракона, спросил я.

Тишина, наступившая в эфире, доставила мне истинное наслаждение.

— Это сейчас что было? — как-то робко спросил мой чешуйчатый друг.

— Просто, если судить по твоему ворчанию, ты девочка, причем в очень преклонном возрасте, — пояснил я.

— Ты знаешь, мысль сменить пазл проживания посещает меня все чаще… — задумчиво протянул он.

— Дружище, я знаю, ты нервничаешь не меньше меня. Поэтому давай просто сделаем, что должно, и будь что будет.

Дракончик еще немного попыхтел, а потом перешел к делу.

— Ты правша. Значит, заматываешь правую руку плотной тканью. Пальцы должны быть сложены лодочкой. Потом принимаешь ртуть, а сера и уголь должны лежать рядом и касаться любой части твоего тела. Тебе будет очень тяжело. Но самое тяжелое — начнутся нарушения умственной деятельности и памяти. Поэтому сосредоточься на моих указаниях, — очень серьезно проинструктировал он меня.

Замотав плотно кисть, я с содроганием принял внутрь смертельную дозу ртути. Мерзкий металлический вкус остался во