Декамерон в стиле спа - Фэй Уэлдон

Хотя жалеть надо не мертвых, а живых — Билля, Сэма Клайнза, Ведь смерть — это не пустота и забвение, а даже нечто большее, чем было. И это не так уж плохо — возможно, даже ближе к самой сути существования. И кто знает, где прячется справедливость, или как ее найти, или что считается катастрофой в других измерениях?

А мертвые действительно являются нам — это я знала всегда. Они витают вокруг своих близких, осеняя их невидимым духом, вселяя покой и умиротворение. После похорон вам приходится терпеливо ждать — это могут быть часы, дни, месяцы, — и вы не знаете, когда это произойдет. А потом вдруг приходит четкое и ясное осознание. Привет! А вот и я! И нужно радоваться жизни — это все, чем мы обязаны мертвым.

Внезапная перемена погоды может нарушить ваше равновесие, и вы заметите то, чего не замечали раньше. Вот и у нас погода вдруг изменилась — наконец пришло что-то вроде настоящей зимы. Но нас окружали тепло, уют и дружеская атмосфера. Никаких забот и хлопот, как сказала бы Беверли.

Глава 21

На следующий день немногие дамы выбрались из своих номеров до обеда. В конце концов, мы же приехали сюда отдыхать. Как обычно, Беверли рассовала под двери бумажки с личным расписанием на день — только на этот раз не распечатанные на принтере, а аккуратно написанные от руки. Мы сравнили бумажки и обнаружили, что косметические услуги сведены до одной в день, а в некоторых случаях даже в два дня. Она также сообщила нам, что железнодорожная забастовка приобрела более широкий размах и тем, кто надеется уехать поездом, следует позаботиться об этом заранее. Бензин на бензоколонках потихоньку подходил к концу, поскольку водители бензовозов грозили присоединиться к забастовке профсоюза транспортников. В связи с этим нас попросили тщательнее вытирать столы на кухне после приготовления пищи, ибо в случае отключения электричества «Касл-спа» может столкнуться с уже известной ему проблемой — крысами. Эта страшилка вызвала у нас смех.

— Да она нас нарочно пугает — хочет, чтобы мы уехали, — сказала Дама-Босс и прибавила, что ее это не удивляет. Разве мы не заметили, как Беверли сама застилает постели в номерах, убирается там с пылесосом и щеткой, поскольку в штате осталась всего одна горничная? Чем меньше нас тут будет, тем ей легче. Мы пришли к выводу, что у Беверли хорошо развито внутреннее эго, и порадовались за нее. Нас такое вполне устраивало — ведь она не только не надоедала нам своим присутствием, но и храбро оставалась на мостике, как капитан тонущего корабля. Единственное, чего мы могли еще желать, — это чтобы она не давила на нас своей дисциплиной.

Судья, у которой, как и у Майры, тоже оказался спутниковый телефон, сообщила, что обзвонила другие спа-санатории и выяснила — все они или временно закрыты, или не имеют свободных мест. Сама-то она не собиралась уезжать домой раньше времени. Ей вполне хватало здесь крепкого здорового сна, а без косметических процедур можно было обойтись. Она считала, что наши истории вместо DVD и телевизора гораздо эффективнее помогают избавиться от мешков под глазами, чем всякие там огуречные ломтики и травяные примочки.

Трофейная Жена тоже не жаловалась. Она уже успела привести себя в порядок, и ей осталось только познакомиться с миллионером. Но миллионера раньше окончания праздников встретить вряд ли удастся, а стало быть, и уезжать отсюда нет смысла. Ей, кстати, очень нравилось такое вот свободное питание. Проголодался — открой холодильник и выбирай что понравится.

Судья спросила, не надо ли кому позвонить, и предложила свой телефон. Я тут же откликнулась. Конечно, она могла бы выйти из комнаты, пока я говорила, как это делала Майра, но я хоть и имела уже первые признаки паранойи, все же не желала, чтобы меня в ней уличили. Я и у Беверли не хотела просить телефон — чтобы потом не испытывать чувства вины. Но Судья проявила тактичность и вышла из комнаты, когда я говорила, хотя перед этим намучилась со мной, объясняя, как им пользоваться.

В общем, я позвонила Алеку и спросила, читал ли он в газете про китайские свечи. Он сказал, что читал, но посоветовал мне не превращаться в безумную квочку-мамашу, поскольку дети от таких обычно бегают. На это я ответила, что никто из моих детей, включая его, никогда не бегал от меня. И наоборот, все они обычно считают себя неуязвимыми для любых ударов судьбы. Напоминать про каникулы в Шри-Ланке я ему не стала, а вместо этого спросила слышно ли что-то новое о его отце. Он очень удивился и рассказал про снежные бураны в Канзасе, выведшие из строя все линии коммуникаций. Он и сам-то тогда не успел договорить, поскольку связь оборвалась. Зато теперь известно, что у отца все в порядке, бабуля потихоньку поправляется и за ней ухаживает моя старая подруга Дженни, которая до сих пор ее обожает. Мы обменялись всякими добрыми пожеланиями, после чего я сообщила, что звоню по чужому телефону, передала привет детишкам, и мы распрощались.

Войдя в комнату Судья первым делом осведомилась, все ли у меня в порядке. Я утвердительно кивнула. Тогда она поинтересовалась, почему я такая бледная, уж не случилось ли чего? Я обещала поделиться с ней как-нибудь в другой раз, после чего пошла к себе, плюхнулась на постель и уставилась в прострации перед собой.

Дженни я помнила очень хорошо. А если у кого и есть признаки паранойи, то это не означает, будто против него не плетутся интриги. Одно другому не мешает.

Но близилась пора следующей истории, и я попыталась забыть на время о своих проблемах. В тот вечер нам предстояло слушать Психологиню, даму по имени Лайнли Бэйнс, только что приехавшую в «Касл-спа». Задержалась она потому, что две недели колесила по дорогам Англии в составе команды «Велоспорт без границ». Целью велопробега был сбор пожертвований на нужды тюрем. Женщины в нашем кругу поговаривали, будто ее связывают какие-то особые отношения с Беверли. Лайнли очень удивилась, узнав, что в «Касл-спа» не хватает персонала и она попала в руки маниакальных болтушек. Последнее порядком выбило у нее почву из-под ног. Да и у кого бы не выбило, если учесть, что человек две недели подряд гонял на велике по пятьдесят пять миль в день по зимним ветрам и слякоти? Ей не терпелось отогреться в горячей ванне и пройти сеансы массажа и йоги. Впрочем, настроение вскоре улучшилось — после бутербродов с сыром и стаканчика виски, — и она с удовольствием присоединилась к нам в джакузи. Теперь все ждали от нее истории.

Лайнли была миловидная и энергичная, только немного мужеподобная — словно мужские и женские гормоны в ней после долгой и упорной войны наконец примирились. Она немножко чем-то напоминала человека, перенесшего операцию по изменению пола, но ее красота была куда прочнее и надежнее и смотрелась естественно. У нее было румяное лицо, что неудивительно для человека, много дней крутившего педали велосипеда на свежем воздухе. Руки и ноги казались длинноватыми по сравнению с телом, а шея слишком жилистой. Но в целом она имела ладную спортивную фигуру и правильные волевые черты, разве что тяжеловатый подбородок придавал ей некоторую угрюмость. Её очень красила улыбка — лицо оживало и становилось прямо-таки очаровательным. В нашу компанию она пока еще не вписалась, так всегда бывает с опоздавшими — им прощают задержку, но они, увы, остаются чуточку в стороне. Ее черные волосы, густые, вьющиеся и непослушные, были коротко подстрижены, темные глаза красиво блестели. Выразительности им придавали густые сросшиеся брови. Сплошной купальник черного цвета смотрелся на ней так, словно она, забежав по дороге на деловую встречу в «Маркс и Спенсер», схватила там без примерки первое попавшееся под руку. Чашечки ей требовались размера А, а на ней был явно С.