Декамерон в стиле спа - Фэй Уэлдон

Обычно люди умственного труда не преуспевают в спорте — такое впечатление, будто напряженная мозговая деятельность выжимает из них всю физическую энергию. Уж если они и увлекаются, то обычно, как я заметила, теннисом — возможно, перекидывание мячика как-то сродни обмену идеями. Как вам такое предположение? А вам? Как вам вот эдакое? Моя теория верна, стало быть, ваша ошибочна. Да, такое сравнение, наверное, попало в точку. Но Лайнли, похоже, просто нравилось, когда в лицо хлестал сырой ветер, мокли под дождем волосы и мышцы на ногах увеличивались. А может — кто знает? — она была влюблена в какого-нибудь велосипедиста из команды «Велоспорт без границ». Я, помнится, знавала парочку женщин, занимавшихся парусным спортом. Море они ненавидели, зато любили яхтсмена.

Глава 22

ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИНИ

— Мне часто доводится бывать в тюрьмах, — начала Лайнли. — Меня вызывают туда для освидетельствования психического состояния подследственных. И вот я хочу рассказать вам об одной женщине, с которой мне довелось общаться перед самым приездом сюда.

— А мы-то надеялись, что вы расскажете нам о себе, — сказала Судья. — Я вот, например, пока не решила, кем мне стать, лесбиянкой или гетеросексуалкой, а вы могли бы дать мне какие-нибудь ориентиры.

— В таких вещах важно не решение, а то, кем человек является на самом деле, — пояснила Лайнли. — Если только вы не собираетесь быть бисексуалом. А это совсем другое дело.

Ее тон показался мне резковатым, и я вспомнила, что настоящие лесбиянки и геи, причем интеллектуального склада, недолюбливают мужиков, сменивших пол на женский. Они видят в этом какой-то обман. Борьба за общественное признание оборачивается множеством жертв, и изменение пола пока больше расценивается как непозволительная роскошь. Люди могут удивленно пялиться на геев, усмехаться, презрительно посмеиваться, когда те целуются, но никогда не затолкают их в тюрьму и не оторвут яйца. А вот изменение пола, перекрой всех репродуктивных органов — совсем другое дело. Это уже ни в какие ворота не лезет. Уловив настрой, Судья решила оставить эту тему и принялась разглядывать свои хорошенькие розовые пальчики.

— Так вот у меня был разговор с одной женщиной, — продолжила Лайнли. — Очень хорошей матерью. Такой хорошей, что даже пошла на убийство. Она убила мужа, отца своих детей, и попала за решетку. Хотя я считаю, что она была не опасна для общества, а только для мужчин, решивших заиметь с ней детей. Да, такие женщины есть. Они находят себе мужчину, чтобы родить от него, а потом избавляются как можно скорее, оставляя за ним обязанность содержать дом и потомство. Такой подход кажется им идеально разумным. Обычно это женщины с заниженным половым влечением — они или удовлетворяются временными любовниками, или вовсе избегают половой близости. Но до убийства отца своих детей, как правило, не доходят.

— Если бы мужчина сексуально домогался моих детей, я бы его тоже убила, — заявила Маникюрша.

— Ни о каком сексуальном домогательстве там и речи не было, — сказала Психологиня. — Все оказалось гораздо сложнее. И кстати, ни с точки зрения общественной морали, ни с точки зрения самого мужчины, он не сделал ничего плохого.

— Тогда почему она его убила?

— Да кто может понять, что делается в голове у женщины, совершившей убийство? — возразила Судья. — Вопрос «Почему?» часто задается на судебных разбирательствах, поскольку предполагается, что за ним последует какое-то внятное и адекватное «потому что». Но я по опыту знаю: зачастую какого-то четкого объяснения таким поступкам не бывает — просто сочетание настроений и непреднамеренных действий. Преднамеренные действия совсем уж редкий случай. Большинство тех, кто у меня на заседаниях признает себя виновным, просто не понимают смысла слова «виновен» и воспринимают его как некую абстракцию. Они всего лишь повторяют это слово за своим адвокатом — в тех случаях, когда могут удержать его в памяти дольше пяти секунд. Но суд есть суд, и его никто не отменял.

— Интересно вы рассуждаете, — холодно произнесла Психологиня, еще, по-видимому не готовая простить Судье нетвердую позицию в вопросах пола. — Только, думаю, люди ждут от вас более уважительного отношения. — Судья, на свою беду, слишком близко к ней подсела, и вот теперь пожимала плоды. — Но уверяю вас, эта женщина была вполне, интеллектуальна. Меня же заинтересовало в ней совсем другое — ее эмоциональное состояние.

— Лично я крайне редко обращаюсь за помощью к психиатрической экспертизе, — перебила Судья. — Считаю, что людей можно определить по одному лишь внешнему виду.

— Интересно, что именно можно определить по внешнему виду? Мужчина это или женщина? Или вы могли бы по внешнему виду разглядеть в человеке гея?

— Конечно, могу, — кивнула Судья. — В этом у меня большой опыт.

— Как же, оказывается, легко совершить убийство! — вмешалась в их спор Дама-Босс. Она говорила очень спокойно — по-видимому, за долгие годы семейной жизни хорошо усвоила искусство дипломатии. — Зато какое горе для друзей и близких! Вы бы все-таки рассказали нам ее историю! Почему она его убила?

Слегка задетая, Лайнли насупилась, но продолжала. Судья смотрела на нее с нескрываемым восхищением.

— Она представилась мне, как Пэтси. Такое, вот простенькое, на ее взгляд, имя — в самый раз для такой заурядной личности, матери и домохозяйки. Одежда на ней была не тюремная, а своя (как обычно у подследственных). Кстати, очень миленькая одежда — юбка в складочку, и розовая блузка с вышивкой по краю рукавов и выреза. Волосы были чистые, аккуратно уложенные, ухоженные ногти. Даже сидя на тюремном стуле, она умудрялась производить впечатление человека, не знающего, что такое предаваться безделью и праздности. Думаю, она отнеслась бы осуждающе к нашей с вами компании, никогда не смогла бы понять тех, кто способен часами травить байки в джакузи, а уж поменявших пол и подавно. «Как же можно просто так сидеть и ничего не делать? — спросила бы она. — Неужели совсем нечем заняться? А бактерии? Они же размножаются миллионами в этом теплом пару!» Думаю, дома у Пэтси повсюду пахло освежителями и средствами дезинфекции.

Временами она вела себя довольно агрессивно, но, думаю, причиной тому были дети. Ей очень не нравилось, что я бездетная.

— Только женщина смогла бы понять меня, — сказала она.

Еще она добавила, что не видит смысла в наших встречах. Дескать, она не сумасшедшая, это закон сумасшедший, если причиняет моральный ущерб ее детям, выставляя ее больной и подвергая психиатрической экспертизе. А если дети узнают об этом и подумают, что она умалишенная? Тогда уж судье следовало пригласить к ней настоящего психиатра, а не какого-то психоаналитика, только и умеющего, что водить душеспасительные беседы. А это все потому, что люди очень разъединены и не понимают друг друга. Она извинилась за грязь в камере, за спертый воздух, пропахший капустой и мочой. Посетовала, что ей отказались дать веник, щетки и моющие средства, чтобы она могла убраться, перед тем как принимать посетителей. Ей объяснили, что для этого существуют уборщики. Только уборщики эти, судя по их виду и состоянию камеры, явно понятия не имеют, что перед мытьем пол нужно подмести.