Привкус осени - Марика Крамор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я принимаю решение увеличить скорость. Всё происходит за какой-то неуловимый отрезок времени. Опередить экземпляр немецкого автопрома я не успеваю, поэтому в последний момент рулём беру немного правее, чтобы попытаться хоть как-то его обогнуть. В последний момент мы, слава Богу, разъезжаемся в, должно быть, каких-то миллиметрах друг от друга. НО! Он-то поехал дальше. А вот я…
Моего Зверя всё же заносит на скользкой дороге, и как бы я ни пыталась выровнять его, ни практические умения, ни теоретические познания, ни опыт вождения в стрессовых ситуациях мне не помогли. Машину неконтролируемо сносит в сторону, вдаль от дороги, а я лишь могу крепко вцепиться в руль, ощущая, как дикий зверь под капотом всё же вырывается на свободу из-под моего вечного контроля, и, бешено двигаясь, и продолжает катиться по одному ему известной траектории.
Внезапно перед глазами возникла размытая сцена, где мама тянет ко мне руки в желании обхватить руками мою голову. Дракон на рёбрах внезапно начинает гореть и пульсировать, обжигая мою кожу невидимым огнём…
Мерцание белого цвета, ощущение неконтролируемого полёта, абсолютно неуместное потрясение, руки до боли сжимающие руль и жесткий резкий удар… Вот и всё, что я успела запомнить перед моментом наступлением холодной темноты…
Но зато Серёжа в меня не врезался из-за моей глупой, неподдающейся никакому самоконтролю вспыльчивости.
Глава 47
СЕРГЕЙ
Редкое, тихое, размеренное пищание приборов (не у Яры в палате, но как только я куда-то выхожу меня преследуют эти монотонные звуки), уже пару дней добавляет по капле нетерпения в чашу моей почти переполненной выдержки и смирения. В остальном давящая больничная тишина бьёт по моему несокрушимому (в последние недели) спокойствию. Постоянное раскаяние и чувство вины скрежещет по раскалённым донельзя нервам. Монотонный гомон за дверью вызывает желание выйти в коридор и громить всё, что под руку попадётся.
Два дня.
Целых два грёбанных дня я почти безвылазно нахожусь в здании. Болдан настоял, чтобы была проведена тщательная диагностика.
Как это глупо. Всё это. Вот так необдуманно играть с самым ценным, что есть у человека. С жизнью. И чаще всего это становится понятным только после того, как произошло что-то ужасное…
Хорошо, что она ещё легко отделалась. Потому что удар был, конечно, неслабый, но могло быть намного хуже.
Не знаю, как она отнесётся к моему присутствию, поэтому, когда она приходила в себя, я старался выходить из палаты. Боюсь лишний раз её травмировать. Когда скажут, что всё в порядке и без осложнений, тогда и смогу сам успокоиться. Но утром, всё же я был рядом, когда она проснулась… Хотелось самому убедиться, что она в норме.
Даже не могу передать, что творилось внутри, когда я беспомощно наблюдал, как яра чудом избежала столкновения с другим автомобилем. Но в любом случае, машину занесло и она слетела с дороги врезавшись «на всём скаку» в первое же препятствие. В душе что-то безвозвратно оборвалось в тот момент. И мысль, если бы я был до конца откровенен, то возможно, ничего бы этого не случилось, наматывает колючую проволоку на моё горло, сдавливая его так, что каждый вздох обещает оказаться последним.
Не помню, как я затормозил и бросился к слетевшему Порше, параллельно набирая номер «Скорой». Все краски вокруг померкли, а посторонние мысли выветрились. Уступив место лишь одной – только бы ничего серьёзного. Но разве чудеса случаются?
Оказывается, да. И высшие силы, в этот раз меня, похоже, услышали.
Теперь я всматриваюсь в нежное, дорогое сердцу лицо, с небольшими кровоподтёками и огромной шишкой на голове и, несмотря на то, что я должен радоваться такому лёгкому исходу аварии, в душе разливается тьма, а чувство вины разъедает изнутри кислотой.
А хочется, конечно, хорошенько встряхнуть девушку за плечи за такое необдуманное поведение и риск, но заехать себе по физиономии хочется ещё больше. Я ведь мужик. Я ведь взрослее. Я опытнее. А значит умнее и могу реальнее оценить обстановку по всем критериям логики. Но я этого… сделать не захотел. И только в момент, когда вопрос столкновения завис в воздухе, до меня дошло сознание, насколько мне дорога эта девушка.
Прислушиваюсь и различаю уверенные приближающиеся шаги. Я знаю, кто сюда направляется. Вчера я промолчал. Но сдержаться сейчас просто выше моих сил. Не смогу. Даже пытаться не буду.
За ручку двери мы взялись одновременно.
– Сергей? Добрый день.
– Добрый. На пару слов Вас, если можно… – и тихонько выхожу из палаты в коридор. Я всё выскажу ему. И мне плевать на наличие несчитанного числа добровольных посторонних ушей и лишних свидетелей.
– Игорь Евгеньевич. Я настаиваю, чтобы Вы избавились от этой машины.
– Сергей, я разберусь сам, что мне делать со своим имуществом.
– Если бы вы могли адекватно и логично это сделать, Ваша дочь сейчас не лежала бы с сотрясением мозга, а Вы бы не благодарили все высшие силы, за то, что она осталась жива. Вы что, действительно не понимаете, что сами отдали ей ключи от другого мира? Эта дверь с Вашего же согласия приоткрыта уже давно. И хватит уже носить эту деловую, равнодушную и непробиваемую маску! Ваш затравленный взгляд показывает окружающим намного больше того, что Вы бы хотели.
Пусть делает и говорит, что хочет. Я молчать дальше не собираюсь!
Глава 48
ЯРОСЛАВА
Свет бьёт в глаза, я словно выныриваю на поверхность из необъятной удушающей глади и, ощущая непонятное жжение в районе рёбер, совершаю глубокий вдох. Но всего на мгновение. Открыть глаза не получается, но даже если бы и получилось, хочется сразу же их закрыть. Разбираю только какой-то необъяснимый шум, голос Сергея: «Давайте скорее, давайте!», и пытаюсь понять, что это за яркий свет так настойчиво бьёт в глаза.
