Привкус осени - Марика Крамор

Очевидно, прошло какое-то время. На этот раз прихожу в себя и слышу приглушённый монотонный треск. Во всем теле слабость. Очень хочется пить и вновь погрузиться в спасительный сон. А ещё меня тошнит. Помню, как вчера меня против воли протащили по куче диагностических процедур.

Кто виноват? А некого винить…

Так что теперь я лежу вдали от дома, в медучреждении, с головной болью и какой-то повязкой на руке (честно говоря, не очень я разбираюсь во всех этих перебинтованных конструкциях, шинах, гипсах и повязках).

И всё из-за моей неудержимой вспыльчивости. На душе лёд. И печальные размышления о нём.

Я помню, что видела его. Но был ли это сон, или мужчина, и правда, сидел у моей кровати, прикрыв глаза и положив голову на свои скрещённые пальцы, я на сто процентов не уверена. Но я точно знаю, что мы с ним перекинулись папой фраз… Неужели я так сильно ударилась головой, что мне всё это привиделось?

И снова погружаюсь во тьму, разрешив себе контролируемо уплыть в забытие…

Я снова выныриваю на поверхность за живительным глотком воздуха, на этот раз, открываю глаза и ловлю приглушённый свет. А вокруг никого.

А ну да. Я же в больнице. Какая же ещё обстановка может быть в специализированном медцентре. Вид с больничной койки становится уже абсолютно привычным делом.

Чувствую, что что-то не так. Напрягаю слух и различаю резкий возмущённый голос Сергея.

– Ну Вы-то, ну Вы-то! Как Вы могли ей отдать ключи от этого чудовища! Это же самый настоящий убийца! Да ещё и по такой дороге! Игорь Евгеньевич! Да на этом монстре даже резину никто не менял! Машина стояла столько времени! Мало ли где там что заклинило!

– Ты считаешь, что имеешь моральное право упрекать меня?

– Я считаю, что если Вы не понимаете или по каким-то причинам заблуждаетесь, я имею полное моральное право просветить Вас насчёт того, что происходит под капотом этого металлического скакуна!

Дальше Сергей со знанием дела, очень эмоционально и подробно рассказывает о технических характеристиках моего лютого Зверя. И откуда только такие подробные познания? Удивительная осведомлённость.

– Не надо, Сергей! Вот не надо тыкать меня носом, словно нерадивого щенка! Я понятия не имел, что она собирается снова гонять на своей машине! Я этого наоборот пытался избежать. Думал, она просто прокатится, поймёт, что ей это уже неинтересно, и преспокойно отгонит его в домашний гараж! Но! Раз ты такой умный! Почему ты не смог вовремя её остановить, если ты всегда оказываешься рядом?!

– А потому что я не всемогущий! Я не могу по щелчку пальцев повлиять на её характер и эмоции! И заставить её что-то делать!

– Ну знаешь ли…

– Да как Вы вообще могли пойти у неё на поводу и подарить этого монстра своему собственному ребёнку! Яра молоденькая девушка, и иногда её эмоции зашкаливают и моментами вообще не поддаются самоконтролю! Вам не может быть это неизвестно! У Вас что, есть запасные дети, чтобы родную дочь принести в жертву нелепым капризам?! Неужели Вы думаете, что всегда сможете её контролировать? Или рассчитывать на её благоразумие? И что? Что теперь?! А если бы случилось непоправимое, и она бы никогда не встала?! Что бы Вы делали тогда?!!

– Я знаю свою дочь лучше, чем кто бы то ни было! Сергей, ты выбрал не очень правильную политику обвинения. Я хотел, как лучше. А когда-то да, не смог устоять её молящему взгляду и пошёл на поводу у дочери. И поверь, я очень об этом сожалею сейчас. И благодарю Бога, что ничего серьёзного не случилось. Но терпеть подобные высказывания в свою сторону или сторону своей семьи я не стану. Запомни раз и навсегда…

Голоса стихли, а я тупо уставилась в пустую стену.

Слабость во всем теле и головная боль никуда не делась. Но зато у меня легко получается поворачивать шеей. И всеми конечностями (кроме одной руки), не это ли счастье? Правда наружная гематома и ссадины на голове (врач назвал это безобразие поверхностным повреждением кожи, но мне лично кажется, что вся голова всмятку – очень уж неприятные ощущения!) постоянно ноют и дают о себе знать. Про руку я вообще молчу. Интересно, насколько всё же это серьёзно, и есть ли необходимость ещё мне тут находиться. И сколько…

Дверь палаты плавно открывается.

Замечаю поникшую, сгорбленную фигуру всегда раньше статного отца.

Папа расстроен. Взгляд затравленный.

На душе у меня становится совсем тяжело.

Но ему, наверное, ещё хуже.

Прости, пап, я не хотела.

Это всего лишь мои мысли, я молчу, потому что слова застревают в горле, в то время как я, вглядываюсь в зелёные глаза. В них нет злости, обвинения или раздражения, к которым я уже почти привыкла. Лишь участие, обеспокоенность и чувство вины.

– Доченька… – а ещё в родных глазах плещется какой-то новый оттенок светлого чувства. – Родная…

Он выглядит очень усталым. Как будто сильно постарел за короткое время.

– Пап. Прости меня, пожалуйста. Я не хотела…

– Я знаю, – он приблизился ко мне, и я почувствовала на лбу его горячие губы. – Ты не представляешь, как мы все за тебя волновались.

Вчера мы не успели нормально поговорить. Вернее, я не успела ни задать вопросы, ни извиниться.

– А из-за меня никто не пострадал?

– Нет.

Я помню лишь своё ощущение полёта, жжение в районе груди и рёбер и непонятное чувство защищённости и жара, напоминающее тепло от давно оставшегося в прошлом маминого прикосновения.

– Как все произошло?

– Машину занесло. Ты улетела с дороги и получила боковой удар. Рядом никого не было. Других машин я имею в виду. Скорость тебе каким-то чудом удалось сбросить. Наверное, если бы не это…

Я на мгновение прикрываю глаза от осознания собственной дурости. Как же так можно было… Да ещё и все мои предыдущие заезды… Такие опасные и нелепые развлечения могли отправить меня на больничную койку намного раньше.

– Результаты диагностики пришли?

– Да. Ты