Мантия с золотыми пчелами - Наталья Солнцева

– Сорока на хвосте принесла! – разозлился чиновник. – Приехал в гостиницу «Бояринский терем», решил там остановиться, присмотреться, что к чему. А на крыльце зеваки в голос обсуждают трагическую новость. Так и узнал!

Он говорил, прислушиваясь к звукам из коридора. Стук прекратился. Видимо, узница смирилась со своим заточением и утихомирилась.

– Где Ульяна? – вдруг напрямик спросил он. – Да развяжите же вы меня, черт возьми!

– Вы преступник и лжец. Из-за вас мы проделали кучу лишней работы.

– Я заплачу вам по двойному тарифу! Идиотизм какой-то… За мои же деньги меня вываляли в грязи, скрутили и собираются засадить в кутузку.

– В грязи вы сами вывалялись, – возразил Матвей. – Я только отбил вас у Лютого и связал руки. Кто знает, что у вас на уме? Зачем-то вы захватили с собой электрошокер?

– Я уже объяснял…

– Мне надоело слушать его выдумки, – подавив зевок, заявила Астра. – Звони Эрику, и дело с концом. Пусть он забирает господина Тарханина в отделение… Там он поймет, что мы не шутим.

Игорь Сергеевич попытался было встать, но Матвей толкнул его обратно на стул. От боли в лодыжке пленник едва не взвыл. Он со свистом втянул в себя воздух и выругался.

– Ладно, ладно, убедили. Иного выхода вы мне, кажется, не оставили.

И он начал говорить – то, что уже и без него было известно. Про дядю Василия, про завещание…

– Но я дядю не убивал. Его действительно завалило дровами!

– Может, кто-то помог поленнице упасть?

– Ну не я!

– Ваша жена пошла на лжесвидетельство. Она сказала, что когда старик отправился растапливать баню, вы никуда не отлучались. По сути, она спасла вас от подозрений.

– Полагаю, мы с ней в расчете, – насупился Тарханин. – Я действительно выходил во двор на несколько минут – проверить, закрыта ли машина. Мне показалось, я забыл это сделать. Собаки у дяди не было, и ночью кто угодно мог залезть и поживиться нашим добром. Я только убедился, что все в порядке, и сразу вернулся.

– Вы могли добить дядю потом, когда разбросали дрова, добрались до тела и отослали Люси звонить в милицию.

– Он уже не дышал… и пульс не прощупывался…

– Это вы так сказали Люси, а она поверила.

– Зачем мне было его добивать? Клянусь, я понятия не имел о завещании и о том, что дядя успел разбогатеть! Видели бы вы его домишко… Моя жена закатила истерику, когда узнала, что нам придется там ночевать.

– Разве дядя не предлагал вам денег в долг?

– Откуда вы… – вскинулся Игорь Сергеевич. – Впрочем, ясно, Люси наболтала… Да, он спросил, не дать ли мне денег на развитие бизнеса. Я не принял его слова всерьез. Отшутился, чтобы не обижать старика. Он уже на ладан дышал…

– Помните конверт с мертвыми пчелами?

– Да…

– Бояринов примерно за год до смерти получил такой же. Интересное совпадение?

– Пожалуй, – сдержанно ответил Тарханин.

– Следователю понравится! – не преминул съязвить Матвей. – У вас не возникало вопроса, откуда ваш дядя Василий, скромный реставратор, раздобыл деньги, которые вы унаследовали?

Пленник молчал, глядя в пол.

– Простите за нескромность: какая сумма лежала на счету в банке?

– Почти сто пятьдесят тысяч долларов.

– Ничего себе…

– Я был крайне удивлен, – выдавил Тарханин. – Мама тоже недоумевала, откуда у дяди такие деньги. Он жил стесненно, его дом требовал ремонта, здоровье оставляло желать лучшего… Почему он ничего не тратил, не лечился у толковых специалистов? Очевидно, боялся…

– Какие-нибудь бумаги, документы после него остались?

– Я искал, но не нашел. То есть обычные документы лежали в комоде: паспорт, пенсионное удостоверение… в общем, стандартный набор.

Игорь Сергеевич все сильнее волновался. Его медленно, шаг за шагом загоняли в угол.

– На сей раз вы не сможете отвертеться, – выразительно произнесла Астра. – Не тешьте себя надеждами.

В его глазах полыхнула молния и тут же погасла.

– Хорошо… Дайте мне собраться с мыслями… Вы обещали конфиденциальность!

– Я от своих слов не отказываюсь… А вот вы ведете себя нечестно: лжете, юлите, изворачиваетесь, находясь на волосок от гибели. Испорченные тормоза ничему вас не научили…

– Не давите на меня… Ладно, черт с вами. Когда нотариус узнал о смерти дяди Василия, он позвонил мне и пригласил к себе в офис. Вместе с завещанием дядя оставил письмо в заклеенном и опечатанном конверте, которое разрешалось вскрыть только после его кончины. Письмо было адресовано мне. Мы обговорили все формальности, и я забрал письмо. Мне не хотелось читать его в присутствии нотариуса, а тот и не настаивал. Он выполнил свою миссию…

– Ближе к делу, Игорь Сергеевич!

– Ну… я принес письмо домой, уединился и прочитал его… Дядя писал, что совершил в жизни одну страшную ошибку, в чем горько раскаивается… что собирался уйти в затвор и вымаливать у Бога прощения, но так и не смог. Что жить ему недолго – болезнь, которая точит его внутренности, послана свыше в наказание… и все прочее…

– В чем же состоял его грех?

– Более тридцати лет назад, занимаясь реставрационными работами в Спасо-Евфимиевом монастыре, его товарищ наткнулся на тайник, где обнаружил рукопись в виде свитка, поврежденного временем и сыростью. Они решили ничего не говорить бригадиру и взять рукопись себе, чтобы затем выгодно продать. Любопытство заставило их попытаться прочесть уцелевшие кусочки текста, дабы определить ценность находки, но это оказалось не просто. Тогда дядя решил показать свиток одному человеку – своему бывшему сотруднику – и спросить у него совета, как быть дальше. Тот увлекался предметами старины, но не имел отношения ни к реставраторам, ни к музейщикам. Он занимался подпольной коммерцией: покупкой и перепродажей церковной утвари, икон и древних книг.

– Имя и фамилию этого торговца ваш дядя указал? – спросила Астра.

– В том-то и дело, что нет. В письме он называет его «коммерсант». Дядя объяснил, что не желает никого впутывать в свою грязную историю. Пусть каждый сам расплачивается за собственные поступки… Так вот, поздно вечером они с товарищем пришли к тому человеку и показали находку. Сначала почти пришедшая в негодность рукопись не произвела на коммерсанта должного впечатления. Вооружившись лупой, он принялся читать отдельные строчки… Постепенно смысл текста захватил его, и он предложил за свиток небольшую сумму денег. Дядя готов был согласиться, однако его товарищ неожиданно заартачился. Он заявил, что чем отдавать находку за бесценок, лучше оставить ее себе. Как ни уговаривал его дядя Василий, тот уперся и не хотел уступать. Тогда коммерсант увеличил сумму вдвое… Это возымело обратный эффект. Упрямец смекнул, что свиток может стоить гораздо дороже и покупатель попросту дурит несведущих продавцов. Видя такое развитие ситуации, коммерсант предложил не торопиться, обсудить все за чаркой водки и хорошей закуской. Он жил один, без жены, и попросил дядю Василия, с которым был на короткой ноге, помочь ему соорудить ужин. Они удалились на кухню, и там хозяин дома предложил дяде избавиться от «третьего лишнего».

– Прошу прощения, – прервал его Матвей. – Вы имеете в виду… убийство?

– Не я, а коммерсант… В общем, вы правы. Именно так он был намерен завладеть рукописью. Свиток, дескать, судя по датам, относится ко второй половине девятнадцатого века и особой ценности не представляет, зато его содержание заслуживает самого пристального внимания. Речь там идет о кладе времен Смуты. Семнадцатый век, кризис власти, самозванцы, нашествия поляков, шведов… Естественно, люди предпочитали прятать свои сокровища в укромных местах. Если подробнейшим образом изучить текст рукописи, принадлежащей некоему Макарию, иноку Спасо-Евфимиевой обители, то можно найти и сам клад…

– Секундочку! – насторожилась Астра. – Как вы сказали? Текст написал инок Макарий?

– Ну да – он каждое пророчество подписывал «инок Макарий со слов усопшего брата Авеля». Усопшего! Как вам это нравится? По-моему, монахи зачастую сходят с ума от одиночества и воздержания.

– Так то был свиток пророчеств?

– Как я понял из письма – да… Некий полоумный Макарий, кроме всего прочего, сообщал, что «золотые пчелы прилетели вместе с невестой-вдовицей и укрылись с нею одним покровом… И ежели кто на них покусится, окромя законного владельца, то заплатит жизнью своего рода…» Дальше он иносказательно излагал, где эти пчелы нашли себе приют.

– И где же?

– Этих подробностей в письме дяди не было. Он сослался на Макария, который строго предупреждал людей, одержимых демоном алчности, не пытаться присвоить себе то, что им не принадлежит, и предостерегал от смертельной опасности…

– У вас хорошая память, – заметил Матвей.

– Я то письмо наизусть выучил, – признался Тарханин. – Дядя приказал после прочтения оба письма предать огню. Такова, мол, его последняя воля. Как же я мог ослушаться?