Два шага до любви - Татьяна Алюшина

— Почему ты назвала его Максимом?

Вдруг так неожиданно спросил он, что застал меня врасплох, и я ответила, не успев задуматься, а стоит ли ему это объяснять:

— В честь твоего деда. Я помнила, как ты рассказывал о нем, с каким уважением и любовью. И я подумала, может, с этим именем к моему сыну перейдут и удача, и фарт твоего деда, и его долгая счастливая жизнь, и здоровье…

Он смотрел непонятным взглядом на меня несколько секунд, потом резко притянул к себе, сильно обнял, прижался щекой к моей голове и чуть сдавленным от чувств голосом сказал:

— И они перешли: и удача, и фарт. Ему ужасно повезло с матерью. У моего сына потрясающая мать. Ему очень подфартило! — он прижал меня еще сильнее к себе и прошептал: — Спасибо тебе, Славочка. За все. Спасибо.

По-моему, в его словах послышались слезы. «Пожалуйста», — подумала я.

Вы никогда не обращали внимания, не задумывались над тем, что у жизни свои странные законы, своя физика-химия и психология развития событий?

Казалось бы, жуткая беда! Случилась авария, и ты весь в этом — ужас и переживания, а отступило самое страшное, и больница становится одной из повседневных и уже привычных реалий жизни, и ты включаешь ее в бытовой распорядок дня как рутину. Работа — больница — разговоры с врачами — дом — утро — работа — опять больница — и так по кругу. Обыденность.

Казалось бы! Событие всей жизни! Мужчина узнает, что у него есть сын! А сын наконец встречается со своим отцом! Боже, какая радость! И они так меня достали с этим воссоединением, что я готова уже навалять им обоим, а вместе с ними и родственникам по первое число и послать куда подальше!

После того памятного разговора в больничном холле мы с Берестовым практически не виделись, всего несколько раз и то мельком.

Максим пребывает в полном восторге от обретенного отца, откровенно и стопудово, как он говорит, счастлив, да и с новой бабушкой и дедом у них сразу сложились теплые, родственные отношения.

Но отец для него теперь стал человеком номер один!

Я не ревновала, честное слово! Да и между нами, девочками, пойдите еще поищите такого достойного отца для своего ребенка! Теперь они проводили много времени вдвоем, у них имелись свои мужские разговоры, секреты и большие планы. Берестов становился для сына непререкаемым авторитетом, и другом, и настоящим отцом. Как же тут не радоваться матери? Я и радовалась.

Только достали они меня дальше некуда, по самое «не могу!».

Максим ни о чем и ни о ком другом говорить не мог — только отец то, отец се, папа это сказал, папа это сделал, а знаешь, он то, а знаешь, он се, а мы с отцом собираемся то-то и то-то! Берестов, если и звонил мне, что бывало крайне редко, то с одной целью озабоченного выяснения: «Слушай, а у него нет аллергии на то-то, а как он переносит морскую качку, а если я ему куплю это, а ты не против, если мы поедем с ним туда-то…»

Я дурела! Да делайте вы что хотите, только отстаньте от меня! Все, скопом!

Да еще родители Берестова! Которые теперь только Максом и занимались, и только о нем и говорили, и носились с ним, как с пасхальным яйцом.

Испортят мне сына, верняк!

Мало того! Однажды вечером я приехала в больницу к Максу и застала там Берестова. Они, переглянувшись, посмотрели в две пары светло-карих глаз на меня, растягивая интригу.

— Так, ребята, — строго поторопила я, — я жутко устала и уже плохо соображаю, если что-то хотите сказать, говорите, а не то я пошла.

— Ма, — торжественным тоном обратился ко мне сын, — отец предложил взять его фамилию. Я бы очень хотел.

— Я имел в виду не только фамилию, — внес уточнение Берестов. — Я хотел оформить усыновление по закону.

— Хорошо, — я потерла уставшее лицо ладонями и разъяснила некоторые детали. — Усыновление — процедура вообще-то долгая и непростая. Макс, ты можешь пока просто поменять официально фамилию, но если вы оба настаиваете на усыновлении, я все сделаю. И постараюсь максимально ускорить этот процесс. Вернее, не я, а Игорь. Такие дела по его профилю.

— Усыновление! — переглянувшись друг с другом, подтвердили мужчины.

— И желательно поскорей, — уточнил Берестов. — Мы планируем на Новый год поехать в Австрию. — И сделал словесный шарк в мою сторону: — Если ты не против, разумеется.

Я, разумеется, не против! Я очень мудрая мать, чтобы вы знали. Я понимаю, что им хочется наверстать упущенные годы общения, стать ближе друг другу, многое рассказать и застолбить глубину и силу своих отношений. Что для этого может быть лучше, чем совместно проведенный отдых?

Дни, мчащиеся с сумасшедшей скоростью, перенасыщенные делами и событиями, складывались в недели, которые проносились через жизнь литерным поездом. «Рейс мой — литер!», как в песне Розенбаума. Вот где-то так моя жизнь и мчалась.

У нормальных людей обострение психики случается весной и осенью, периодичность такая, как утверждают врачи. У моих клиентов эти обострения происходят гораздо чаще, но просто зашкаливают перед Новым годом!

Я настолько была перегружена делами, что у меня нормально поесть не всегда находилось время. А тут еще процесс усыновления мы с Игорем запустили. Еще Максимку перевезли сначала в другую больницу, потом домой, под пригляд ставших теперь многочисленными бабушек, как родных, так и приобретенных в лице двух домработниц — бывшей и ныне действующей, и в нашей квартире творился полный дурдом!

У меня от всего этого голова шла кругом. Я приползала домой часам к одиннадцати, еле живая, а ко мне бросалось навстречу не менее двух дам, и выползал из своей комнаты Максим. Кормили и, перебивая друг друга, рассказывали все последние новости, достижения моего сына в восстанавливающей терапии и гимнастике… я кивала и засыпала уже за столом. Так и жила.

А у Калининых все обстояло гораздо трагичнее и сложнее.

Лешка выжил! И даже пришел в себя, но врачи предполагают, что он останется инвалидом. Не колясочником, позвоночник, слава богу, серьезно не задело, но сильно пострадали некоторые участки головного мозга, и есть большая вероятность, что работа этих участков не восстановится, и это помимо тяжелых внутренних повреждений и сложных переломов. Темка быстро шел на поправку, они с Максом вдвоем проходили лечебные процедуры и занятия, куда их по очереди возили то я, то Берестов, то его водитель Виктор, то бабушка с дедушкой. Наташа практически восстановилась, но с головой еще были проблемы — тяжелые периодические боли.

Кстати, Игорь совершенно спокойно принял известие об отцовстве Берестова и даже откровенно порадовался за Макса, и имел с Сергеем Константиновичем какой-то разговор, и оба не признаются мне, о чем проговорили больше часа.