Чисто английские вечера - Эмилия Кинг

– Я читаю, чтобы углубить свое образование, мисс Томпсон, – он закрыл глаза и этим отгородился от нее, от мира. «Словно в насмешку, – думал он, – никогда нельзя поступать так, как хочешь. Я хотел, пытался… Но, похоже, что человек не изменится так вот вдруг. Да, жизнь слишком серьезная штука! И все же я не тот, каким был вчера… не совсем тот!» Он почти полностью овладел собой.

– Я действительно, мисс Томпсон, просил бы вас не беспокоить меня в те немногие минуты свободного времени, которые мне иногда выпадают… – спокойно бесцветно проговорил он и тут же подумал: «Ты осел! Возьми себя в руки! Она поймет, ну конечно, она поймет!»

Эмили опустила руки безвольно и потерянно. Как он может Такое говорить! Ведь он же только что был иным. Он был живым, когда обеспокоился – она это заметила и не обманулась – ее состоянием на лестнице. Как это полуофициальное участие сразу окрасило мир в добрые теплые тона. И почему она забыла, что он сухарь, бессердечный камень? Значит, он был другим, живым и участливым к ней. Что за дьявольская смесь бродит в этом человеке!

Две слезинки, дрожал и на темных ресницах Эмили. «Так тебе и надо, – с горечью подумала она. – Получила очередной урок вежливости». Эмили тихонько положила книгу на стол, взяла свою корзинку с цветами и устало вышла из комнаты.

Закатное солнце опустилось над самыми верхушками старых дубов, окаймлявших парк. Между раскидистыми кронами гигантских деревьев был небольшой просвет. В этом месте стены дубовой аллеи рассекала дорога, ведущая к господскому дому. Солнце по вечерам останавливалось здесь и ярко освещало торцовые окна длинных коридоров на всех этажах старинного здания, пронизывая их закатными лучами из конца в конец.

Взявшись за руки, напряженные от смущения Лиззи и Чарли шли по коридору.

– Вот, – девушка подтолкнула его к двери и остановилась в нерешительности.

– Давай, давай, – ласково приобнял ее Чарльз и свободной рукой звонко постучал в дверь.

– Да, входите, – раздался голос Эмили. Молодые люди смешались, но отступать было некуда. Они вошли. Чтобы сцена была покороче и чтобы не растерять решимость и отвагу, Лиззи почти с порога заговорила:

– Я хочу известить вас о своем намерении уйти, мисс Томпсон, – выпалила она.

– А почему, какая причина?

– Мы с Чарли женимся.

– Лиззи, – укоризненно буркнул юноша.

– Ты подумала над этим своим решением?

– Да, мисс Томпсон.

– Тщательно, не спеша?

– Да-да.

– Лиззи, ты прекрасно работаешь, в этом доме тебя ценят, и, я думаю, тебя ждет блестящая карьера. Если ты не собьешься с пути.

– Мы с Чарли женимся, – упрямо повторила Лиззи.

– Ах, девочка, если бы я знала, что тебе сказать в напутствие… Понимаешь, я столько раз видела, как это происходит: девушка, бывает, торопится выйти замуж и, в конце концов, разочаровывается. А деньги?

– У нас денег нет, – мягко и беззаботно призналась Лиззи, – да и какая разница?

– Ты увидишь, милая, как тяжело жить в бедности.

– Мы принадлежим друг другу. Что еще нужно?

Девушка доверчиво взяла руку Чарли и прижала к груди.

– Прекрасно, Лиззи, – тряхнула головой Эмили. – Если ты так уверена…

– Да, мисс Томпсон, уверена.

– Удачи вам, молодые люди.

Они переглянулись и, ничего не ответив, вместе, как и появились, вышли в коридор. Эмили услыхала, как Чарли засмеялся за дверью. Они бегом бросились навстречу своей судьбе. Ей захотелось зачем-то еще раз взглянуть на них. Открыв дверь, Эмили вышла в коридор и почти натолкнулась на мистера Стоуна. Ее появление застигло его врасплох. В одной руке у него была кружка с горячей водой, над которой поднимался пар, а в другой – книжка и очки. Вздрогнув от внезапного появления Эмили, Питер оглянулся зачем-то по сторонам и извиняющимся голосом заговорил:

– Мы сделали для них все, что могли, не так ли, мисс Томпсон? Я сказал Чарли, что выделяю его среди всех остальных. Он первый кандидат на должность помощника дворецкого, но мистер Чарльз Грэхэм знает все лучше, чем кто бы то ни было.

Эмили молча смотрела в перспективу коридора, где только что скрылась счастливая молодая пара.

– Я уверена, что он ее подведет.

– Ну, что причитать. Что сделано, то сделано. Нам нужно обсуждать более важные проблемы. Важная встреча на будущей неделе…

– Я очень устала, мистер Стоун. Вы разве не в состоянии понять, что у меня был очень тяжелый день? Я очень устала!

– Что?

– Очень, очень устала, – голос Эмили задрожал. – Неужели вы этого не понимаете?

Эмили резко отвернулась и поспешно ушла к себе в комнату. Питер опешил от такого оборота дел и, чувствуя себя виноватым перед ней, поплелся следом.

Ее комната была прелестной. Он редко здесь бывал, а заметил очарование ее комнаты вообще впервые. Кстати, с некоторых пор многое Питеру представлялось как впервые. Вот и эта очень простая, целомудренно скромная, едва ли не чересчур строгая комната поразила его. У одной стены по самой середине стояла узкая деревянная кровать, такая маленькая, старая, без всяких украшений, словно в средние века она служила ложем какой-нибудь монахине, да, возможно, так оно и было. Подле кровати – столик, на нем несколько книг, телефон, стакан, серебряный кувшин и в серебряной рамке – фотография девушки лет восемнадцати.

У самой двери, как войдешь, стоял огромный старый деревянный гардероб, вывезенный откуда-то из-за границы. В нем хранились все ее наряды, вернее, та одежда, что бывала на ней время от времени. У стены, что напротив двери, между двух высоких окон – письменный стол: безукоризненно гладкая столешница, а на ней в идеальном порядке – радуга остро отточенных карандашей, хрусткие листы кальки.

На столике в изголовье кровати – цветы. Именно так, вначале он увидел цветы, ее цветы, а потом внизу крохотную коричневую вазу. В изножье кровати стоял старый шезлонг, обтянутый выцветшим шелком. По стенам несколько неприхотливых рисунков и единственная картина маслом – странный экзотический цветок. Это был цветок, каких нет на земле, цветок – мечта.

У стены напротив кровати – старинный сундук, весь в резьбе на причудливые охотничьи сюжеты. В нем, по-видимому, хранились какие-то женские реликвии. А рядом, продолжая «уголок древностей», высился старый комод со щетками, гребнями и квадратным зеркалом в серебряной раме.

Все это Питер увидел в одно мгновение, и рой мыслей завертелся в его голове. Он воспринял ее комнату, как пустую. Эмили тихонько стояла у дальнего окна и, скрестив руки на груди, смотрела в дымчатые дали Гроули-холла. Он остановился посреди комнаты. Что это приключилось с ним? Все стало другим, все стало совсем не таким, как вчера. Мир словно перевернулся. И снова грудь его сжало неведомое чувство, словно в лицо пахнуло сладким ароматом. В тот миг мысль о муках, которые ждут его, как бы все ни обернулось, показалась ему слишком жестокой и несправедливой.