Последняя жизнь нечисти - Елена Малиновская

Бог-отступник еще некоторое время смотрел мне в глаза, должно быть, ожидая каких-то возражений. Но я лишь кусала губы. Все произошедшее было таким жутким и неправильным, что не укладывалось у меня в голове.

— Пойдем. — Марий поднялся на ноги и протянул мне руку. — Больше преград до круга не будет. Я чувствую, что в подземелье уже не осталось никого живого. Если, конечно, не считать нас и твоих друзей, томящихся в неизвестности за стеной. Надеюсь, у них хватит ума не лезть в самое пекло.

Холодные пальцы бога-отступника обхватили мое запястье, помогая встать. Я не возражала. Мне было настолько плохо, что перед глазами все плыло, предвещая скорый обморок. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы все произошедшее оказалось лишь кошмаром, от которого просыпаешься в холодном поту. Но зачастую реальность куда страшнее самых жутких снов.

«Прости, кошка», — тихо прозвучал внутренний голос. Я вздрогнула, как от удара, что не осталось незамеченным для бога-отступника. Он кинул на меня короткий взгляд, спрятал в уголках губ понимающую усмешку и ускорил шаг, стремясь как можно быстрее миновать побоище, устроенное Рикки.

Я старательно смотрела лишь себе под ноги, но это не помогало. То и дело взгляд натыкался на потеки крови, отброшенное оружие, обрывки одежды. Когда мы, наконец, вышли в следующую пещеру, куда не долетал запах смерти, я не выдержала. С некоторым усилием освободила руку из хватки Мария и взмолилась, когда он обернулся ко мне, с молчаливым изумлением вздернув бровь.

— Пять минут. Дай мне пять минут, пожалуйста! Я… Мне надо прийти в себя.

— Да хоть десять, — милостиво разрешил мне бог-отступник. Кивнул куда-то вбок. — Смотри. Думаю, это должно тебя обрадовать.

Я резко развернулась в ту сторону, ожидая увидеть, что угодно — от новых противников, обреченных на смерть, до огнедышащего дракона, скромно притаившегося в уголке. Но Марий указывал мне всего лишь на каменную чашу, вмурованную в пол около стены. Она была до краев наполнена водой, а рядом стояла глиняная кружка. Видимо, храмовники утоляли здесь жажду во время долгих караулов и ночной смены. Темная жидкость переливалась алыми бликами, отражая свет магического шара. И на миг мне почудилось, что это кровь плещется в чаше, рискуя в любой момент перелиться через край. Опять накатила тошнота и слабость.

— Это вода, Тефна. — Марий предупредительно подхватил меня под локоть, видимо, испугавшись, что я упаду. — Всего лишь вода. Умойся. Сразу станет легче.

Бог-отступник был настолько любезен, что проводил меня к чаше. Первым пригубил из кружки, словно убеждаясь, что в чашу не добавлен какой-нибудь яд. Затем уступил место мне.

Я долго жадно пила ледяную воду. Затем ткнула кружкой в Мария.

— Помоги мне, пожалуйста, — несколько смущенно попросила я.

Бог-отступник удивленно хмыкнул, но возражать не стал. Щедро плеснул мне на руки, и я с величайшим удовольствием стерла с лица и шеи пыль и брызги чужой крови. После чего остатки воды вылила себе на затылок, пытаясь хоть немного умерить горячо бьющуюся в голове боль.

— Тебе лучше? — с искренней заботой в голосе спросил Марий.

— Тебе-то не все равно? — огрызнулась я, мелко дрожа от холода. Легкая ткань платья после моего умывания намокла и прилипла к телу, бесстыже обрисовывая его и забирая последние капли тепла.

Удивительно, но бог-отступник заметил это. Как-то странно усмехнулся, и я вдруг смутилась. Отвела взгляд, безуспешно пытаясь изобразить независимый и невозмутимый вид, но на всякий случай скрестила на груди руки, прикрываясь, таким образом, от неожиданного внимания Мария. Спрашивается, чего уставился? Сам не так давно говорил, что плотская любовь никогда не входила в сферу его интересов.

Бог-отступник внезапно скинул с себя камзол и набросил его на меня. На миг задержал руки на моих плечах, чуть сжал их, будто желая молчаливо подбодрить, однако тут же отошел на шаг назад, заставив меня гадать, что бы это означало.

— Зачем? — потрясенно спросила я, недоуменно хмуря брови. — Что за нежности по отношению к презренной нечисти? Ты совсем недавно говорил, что не любишь холода.

— Тебе осталось так мало жить. — Бог-отступник презрительно скривил губы. — Считай, что я подобным образом извиняюсь перед тобой.

Я не стала настаивать на более подробном объяснении, удовлетворившись этим. Почему-то мне было не по себе при мысли, о чем именно на самом деле в этот момент думал бог-отступник.

«Братец, братец, — задумчиво протянул внутренний голос, усиливая мою растерянность. — Оказывается, не такой уж ты и безнадежный. Пожалуй, мне стоило иногда брать тебя в свои прогулки по миру смертных. Думаю, это помогло бы избежать многих проблем. Но что уж теперь поделаешь».

— Если ты пришла в себя, то идем дальше, — сухо проговорил Марий, тщательно засучив рукава просторной хлопковой рубахи. — Полагаю, до самого круга мы больше не встретим препятствий. А там у нас будет достаточно времени на нормальный отдых и разговоры по душам.

Я кивнула, плотнее запахнув полы камзола. От темно-зеленой материи неуловимо, на самой грани восприятия, пахло тяжелыми храмовыми благовониями и приторно-сладковатым ароматом тлена. Наверное, мне стоило отказаться от щедрого предложения бога-отступника и вернуть ему камзол. Но после кровавой бойни, устроенной Рикки на моих глазах, я погрузилась в какое-то странное оцепенение. Казалось, будто я сплю и никак не могу вынырнуть из крепких объятий кошмара. Думаю, если бы пол подземелья сейчас разверзнулся, и через пролом высунулась бы рогатая морда земляного демона — я бы ни капли не удивилась. Лишь равнодушно пожала бы плечами и отошла в сторону, чтобы не мешать Рикки разбираться с новым врагом. Хотя в подобной ситуации, полагаю, уместнее говорить о союзнике.

Бог-отступник оказался прав — больше нас никто не пытался остановить. По всей видимости, в предыдущей пещере мы уничтожили всех защитников круга мертвых, но я старалась об этом не думать. По мере спуска к подземному хранилищу становилось все теплее и теплее. Теперь мы не таились. При входе в каждую новую пещеру бог-отступник легким пассом зажигал многочисленные факелы и дремлющие под потолком магические шары. От избытка света очень скоро у меня начали слезиться глаза, но я не возражала. Почему-то жалкие лоскутки тьмы, прячущиеся в нишах и углах, пугали меня. Казалось, будто я почти слышу шепот неведомых существ, скрывающихся в ней. И определенный резон в моем страхе был. Во все времена подобные места служили вратами между двумя мирами. Не знаю точно, что именно натворили эльфы на Пустоши, и из-за чего появился Разлом, из которого в наш мир хлынуло столько отвратительных созданий бога-отступника, но почти уверена, что это как-то связано с неудачным экспериментом над кругом мертвых. Знаете ли, некоторые двери лучше не открывать, если не уверен, что справишься с чудовищами, которые только и ждут приглашения войти.

Вдруг бог-отступник остановился, да так резко, что я почти уткнулась носом ему в спину. Приподнял палец, останавливая меня от расспросов, шумно втянул в себя воздух и внимательно посмотрел налево.

Я проследила за его взглядом. Удивленно вздернула бровь, обнаружив в стене неприметный черный провал. Если не приглядываться — то и не заметишь. Видимо, тут начинался один из многочисленных побочных ходов, ведущий в подсобные помещения или же связывающий пещеры между собой. Ничего странного, их тут бесчисленное количество. Но почему Мария заинтересовал именно этот?

Рикки тоже не остался безучастным к находке своего нового господина. Юноша почему-то скривился, будто от сильной боли, и взялся за рукоять меча, готовый вытащить его из ножен. Святые отступники, неужели не все защитники подземелья мертвы, и мне предстоит стать свидетельницей еще одной жестокой расправы?

— Я думаю, тебе стоит это увидеть, — изменившимся голосом проговорил бог-отступник.

Происходящее изумляло меня все больше и больше. Марий находился на грани приступа бешенства. Тонкие губы кривились от какого-то непонятного чувства, глаза разъяренно сверкали, пальцы до побелевших костяшек сжались в кулаки.

— Идем, Тефна, — не произнес даже — прошипел бог-отступник. — Это не займет много времени. А потом еще раз побеседуем на тему того, почему меня не стоит впускать в этот мир, — и повелительно, через плечо, обращаясь к Рикки: — А ты стой здесь! Мы не задержимся.

После чего наклонил голову и приглашающе взмахнул рукой, пропуская меня вперед.

Я подчинилась, в глубине души недоумевая — что такое страшное скрывается в конце хода? Пыточные храмовников? Или сырые казематы, в которых томятся несчастные пленники, сходя с ума от одиночества и темноты?

Марий предусмотрительно пустил перед нами магический шар, поэтому я не боялась споткнуться или упасть. Каблуки гулко стучали по камням, заставляя меня морщиться. Этот звук был неуместным здесь: слишком праздничным и вызывающим.