Русские поэты XIX века: Хрестоматия - Леонид Кременцов

Особый пласт в наследии Надсона составляет любовная и пейзажная лирика. Предшественниками поэта угадываются Лермонтов, Некрасов и Плещеев. Стихам Надсона присуща особенная искренность и напевность. Многие из них положены на музыку. Ранняя смерть прервала песню этого оригинального таланта в самом начале.

Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,Кто б ты ни был, не падай душой:Пусть неправда и зло полновластно царятНад омытой слезами землёй,Пусть разбит и поруган святой идеалИ струится невинная кровь: —Верь, настанет пора – и погибнет Ваал,И вернётся на землю любовь!Не в терновом венке, не под гнётом цепей,Не с крестом на согбенных плечах, —В мир придёт она в силе и славе своей,С ярким светочем счастья в руках.И не будет на свете ни слёз, ни вражды,Ни бескрестных могил, ни рабов,Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,Ни меча, ни позорных столбов.

О, мой друг! Не мечта этот светлый приход,Не пустая надежда одна:Оглянись – зло вокруг чересчур уж гнетёт,Ночь вокруг чересчур уж темна!Мир устанет от мук, захлебнётся в крови,Утомится безумной борьбой, —И поднимет к любви, к беззаветной любвиОчи, полные скорбной мольбой!..

1881

Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,Что бессилен стих мой, бледный и больной;От его бессилья часто я страдаю,Часто тайно плачу в тишине ночной…Нет на свете мук сильнее муки слова:Тщетно с уст порой безумный рвётся крик,Тщетно душу сжечь любовь порой готова:Холоден и жалок нищий наш язык!..Радуга цветов, разлитая в природе,Звуки стройной песни, стихшей на струнах,Боль за идеал и слёзы о свободе, —Как их передать в обыденных словах?Как безбрежный мир, раскинутый пред нами,И душевный мир, исполненный тревог,Жизненно набросить робкими штрихамиИ вместить в размеры тесных этих строк?..Но молчать, когда вокруг звучат рыданьяИ когда так жадно рвёшься их унять,Пред грозой борьбы и пред лицом страданья…Брат, я не хочу, я не могу молчать!..Пусть я, как боец, цепей не разбиваю,Как пророк – во мглу не проливаю свет:Я ушёл в толпу и вместе с ней страдаюИ даю, что в силах – отклик и привет!..

1882

Не говорите мне: «он умер». Он живёт!Пусть жертвенник разбит, – огонь ещё пылает,Пусть роза сорвана, – она ещё цветёт,Пусть арфа сломана, – аккорд ещё рыдает!..

1886

Верь в великую силу Любви!..Свято верь в её крест побеждающий,В её свет лучезарно спасающийМир, погрязший в грязи и крови…Верь в великую силу Любви!..

1886

Я не Тому молюсь, Кого едва дерзаетНазвать душа моя, смущаясь и дивясь,И перед Кем мой ум бессильно замолкает,В безумной гордости постичь Его стремясь;Я не Тому молюсь, пред Чьими алтарямиНарод, простёртый ниц, в смирении лежит,И льётся фимиам душистыми волнами,И зыблются огни, и пение звучит;Я не Тому молюсь, кто окружён толпамиСвященным трепетом исполненных духовИ Чей незримый трон за яркими звездамиЦарит над безднами разбросанных миров, —Нет, перед Ним я нем!.. Глубокое сознаньеМоей ничтожности смыкает мне уста, —Меня влечёт к себе иное обаянье —Не власти царственной, но пытки и креста.Мой Бог – Бог страждущих, Бог – обагрённый кровьюБог – человек и брат с небесною душой.И пред страданием и чистою любовьюСклоняюсь я с моей горячею мольбой.

К.М. Фофанов

(1862–1911)

Дед Фофанова был крестьянином Олонецкой губернии, отец торговал дровами и записался в купеческое сословие. Семья переехала в Петербург, где и родился будущий поэт. Торговля отца шла плохо, и ребёнок рос в нужде и небрежении. Ему пришлось сменить несколько учебных заведений, но фактически образования он так и не получил, что отчасти восполнялось страстью к чтению и ранним интересом к стихосложению.

Впервые стихи Константина Михайловича Фофанова появились в печати в 1881 г. Печатался он много и в разных изданиях, в 1887 г. сумел опубликовать первый сборник стихотворений, который привлёк сочувственное внимание Чехова, Майкова, Брюсова, Репина, Надсона. Ободрённый дружеским участием Фофанов выпускает один сборник за другим, среди которых лучшим следует признать «Тени и тайна» (1892).

Лирика Фофанова романтична. Поэт тяготеет к музыкальному строю стихотворной речи. Ему хорошо удавались любовные и пейзажные стихи. Не чуждался он и социальных проблем, хотя у него они носили абстрактный характер. С лучшими реалистическими традициями русской поэзии (кумиром Фофанова был Пушкин), с глубиной раскрытия внутреннего мира личности, с лирическими картинами природы у него переплетаются пессимизм, пассивность, бегство «в волшебный мир неуловимых сил».

Исходная эстетическая позиция Фофанова отразилась в стихотворении, которым открывался первый поэтический сборник – «Звёзды ясные, звёзды прекрасные».

Звёзды ясные, звёзды прекрасные Нашептали цветам сказки чудные;Лепестки улыбнулись атласные,Задрожали листы изумрудные,И цветы, опьянённые росами,Рассказали ветрам сказки нежные —И распели их ветры мятежныеНад землей, над волной, над утёсами.И земля, под весенними ласкамиНаряжался тканью зеленою,Переполнила звёздными сказкамиМою душу безумно влюблённую,И теперь, в эти дни многотрудные,В эти тёмные ночи ненастные,Отдаю я вам, звёзды прекрасные,Ваши сказки задумчиво-чудные!

1880–1887

Мы при свечах болтали долгоО том, что мир порабощенКошмаром мелочного торга,Что чудных снов не видит он;О том, что тернием повитаСвятая правда наших дней,О том, что светлое разбитоНапором бешеных страстей.Но на прощанье мы сказалиДруг другу: «Будет время – светБлеснёт, пройдут года печали,Борцов исполнится завет!»И, весь растроганный мечтами,Я тихо вышел на крыльцо;Пахнул холодными волнамиОсенний ветер мне в лицо.Дремала улица безгласно,На небе не было огней;Но было мне тепло и ясно:Я солнце нёс в душе своей!

1880–1887

Заря вечерняя, заря прощальнаяНа небе ласковом тепло румянится…Дорога длинная, дорога дальняя,Как лента синяя, пестрея, тянется.Мечтаю сумрачно, гляжу рассеянно.Душа отзывчивей, сны – суевернее…И, как печаль моя, как дым, развеянаЗаря прощальная, заря вечерняя.

17 мая 1888 года

Как стучит уныло маятник,Как темно горит свеча;Как рука твоя дрожащаяБеспокойно горяча!

Очи ясные потупленыГрустно никнет голова,И в устах твоих прощальныеНе домолвлены слова.

Под окном шумят и мечутсяВетки клёнов и берёз…Без улыбок мы встречалисяИ расстанемся без слёз.

Только что-то недосказаноВ наших думах роковых,Только сердцу несогретомуЖаль до боли дней былых.

Ум ли ищет оправдания,Сердце ль памятью живётИ за смутное грядущееПрошлых мук не отдаёт?

Или две души страдающих,Озарив любовью даль,Лучезарным упованиемМогут сделать и печаль?

1893

СТАНСЫ

Мой друг, у нашего порогаСтучится бледная нужда;Но ты не бойся, ради Бога,Её, сподвижницы труда.При ней звучнее песнь поэта,И лампа поздняя мояГорит до белого рассвета,Как луч иного бытия.И мир иной перед очами —То мир восторгов и чудес,Где плачут чистыми слезамиВо имя правды и небес.То мир, ниспосланный от БогаДля утешенья… И тогдаСтучится слава у порога,И плачет бледная нужда!

1896–1898

Д.С. Мережковский

(1865–1941)

Один из основоположников и теоретиков русского символизма Дмитрий Сергеевич Мережковский родился в Петербурге, получил классическое образование: сначала окончил гимназию, затем – историко-филологический факультет Петербургского университета. По его собственному признанию, стихи начал писать с 13 лет, и, конечно, особенно памятным для юного поэта стало знакомство с Ф.М. Достоевским в 1880 г., хотя отзыв последнего был весьма суров: «Слабо, плохо, никуда не годится. Чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать!».

Другой судьбоносной для Мережковского встречей было знакомство в 1888 г. с 18-летней З.Н. Гиппиус, которая вскоре становится его женой и верной спутницей до последнего дня жизни. В том же 1888 г. в Петербурге выходит первая книга стихов Мережковского «Стихотворения (1883–1887)», а 1892 г. вторая – «Символы: Песни и поэмы». Мережковский позже вспоминал: «Кажется, я раньше всех в русской литературе употребил это слово. «Какие символы? Что значит: символы?» – спрашивали меня с недоумением». Безусловно, этапной для русского модернизма стала вышедшая в свет в 1893 г. работа «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», где впервые были обозначены три основных для русского символизма положения: мистическое содержание, символизация и «расширение художественной впечатлительности в духе изощренного импрессионизма».