Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я достал предварительную копию альбома «It takes a Nation of Millions» и вскоре после этого встретил в офисе Чака Ди. Мы пожали руки, и он мне сказал: «Все мне говорят, вы, ребята, наши большие поклонники. Спасибо вам огромное. Я вижу, вы на фотках в журналах носите футболки Public Enemy. Это круто, спасибо».
И я ему: «Нет, это тебе спасибо! Вы потрясающие!» И мы стали друзьями. Он пришел на наш концерт в 1987-м в Beacon Theater, когда Metal Church и Cro-Mags выступали у нас на разогреве. Узнав, что он был здесь, я превратился в окрыленного 11-летнего паренька. У нас с ним было много общего. Чак родом из Рузвельта, Лонг-Айленд, я много времени провел в Меррике, а это город через мост, и мы выросли на одном и том же дерьме. Чак всегда говорил, что классический рок оказал на него не меньшее влияние, чем соул и фанк. Мне нравились Public Enemy. Они были ни на кого не похожей рэп-группой: накладывали на треки биты, басы, гитары, сирены, нойзы и речевые вставки цитат черных лидеров вроде Малкольма Икса, Томаса «ТНТ» Тодда и Джесса Джексона, создавая лютый звуковой ландшафт. И концерты у них были такие же агрессивные – больше похожие на металлические концерты, нежели выступление любой другой рэп-группой в 1980-х.
Теперь быстро перенесемся в начало 1990 года. У меня был этот рифф, и я стал играть его вместе с треком «Bring The Noise». Я считал, он звучит реально круто, и мне хотелось, чтобы Public Enemy вставили его в свою песню. С тех пор это был естественный прыжок к написанию Anthrax аранжировки для песни. Когда Чарли закончил писать барабанные партии для альбома «Persistence Of Time», я сказал: «Не убирай барабаны, у меня есть идея записать кавер». Чарли понравился рифф, поэтому мы придумали аранжировки к песне и минут за десять записали барабаны и гитары. Фрэнки добавил бас, и у нас появился монструозный трек. Я взял номер телефона Чака у Джорджеса из Def Jam, позвонил Чаку и сказал, что мы записали метал-версию «Bring The Noise». Мы хотели ему ее отправить, поскольку считали, что будет здорово, если он вместе с Флейвором Флейвом запишет вокал.
«Ого, Скотти, – сказал Чак. – Очень крутые новости, но, может быть, это лишнее? Ведь мы уже записали “Bring The Noise”. Почему бы нам не сделать что-нибудь вместе с нуля – что-нибудь совершенно новое?»
Я сказал: «Да без проблем, но ты должен послушать, что у нас получилось».
Он согласился послушать и попросил прислать запись. Он сказал, что поговорит с Риком Рубином и спросит у него, что тот думает. Мы записали Чаку кассету и отправили по почте, и на следующий день я ему позвонил. Он сказал мне, что поговорил с Риком, и Рику понравилось. Песня была уже готова и записана. Заново ее делать было не нужно. Я убедил его не принимать окончательное решение, пока он не послушает кассету.
Кассета была уже на почте. Мы отправили ее из Лос-Анджелеса и решили, что она будет идти в Лонг-Айленд четыре-пять дней. Ожидание длилось вечно. И дня через четыре он позвонил.
«Эй, я получил кассету, – сказал он. – Звучит охуительно! Давайте замутим! Где и когда?»
Это было задолго до интернета. Нельзя было просто отправлять MP3 файлы по электронной почте туда-сюда. Мы все еще были в Лос-Анджелесе, а он – в Нью-Йорке, поэтому возникли проблемы с логистикой. Вот уже двадцать пять лет мы всем говорим, что Чак с Флейвором приехали и записали вокал, пока мы были в Лос-Анджелесе и записывали «Persistence Of Time», а потом я записал свои партии для третьего и четвертого куплетов. Но на самом деле было не так. Мы не смогли скоординировать свое расписание, поэтому они не смогли приехать в Лос-Анджелес и записать вокал. Мы чувствовали себя как мыши в мышеловке, пока не осознали, что у нас был вокал без инструментов, то есть там только вокал, а все инструменты и сэмплы были убраны. Мы сказали Чаку, что можем использовать эти оригинальные треки и вставить их в свою версию. Я спросил, не против ли он, и он сказал: «Да какая разница? Всем скажем, что мы записались. Это же хип-хоп. Каждый кого-нибудь вставляет, это норма. Просто пришлите нам трек, когда закончите, а мы почистим, чтобы звучало естественно».
Мы с Чарли приехали в студию в Нью-Йорк и строчку за строчкой, иногда слово за словом, отредактировали вокал так, чтобы он подошел нашему треку. ProTools еще не существовало, поэтому такая работа, мягко говоря, выматывала и изнуряла.
Мы разобрали песню по кусочкам, чтобы убедиться, что все звучит естественно. Я даже не могу сказать, сколько раз мы возвращались и передвигали одно слово на одну миллисекунду вперед или назад. Это было тщательно и утомительно, но меньше всего нам хотелось, чтобы кто-нибудь понял, что мы используем заранее записанный трек. Мы тех ребят невероятно уважали, поэтому пришлось всем наврать и сказать: «Да, Чак с Флейвом записали вокал». В каком-то смысле они и записали, и кроме Чака и Флейва никто и не знал правды – может быть, еще Рик Рубин. Лейбл Island Records понятия не имел.
Мы закончили вокальную перестановку, и получилось круто. Мы отправили все это Чаку, и он мне перезвонил и сказал:
– Звучит, будто мы сами это сделали! Охуительно вписалось! Я уже читаю рэп, около часа слушаю кассету, и ощущение, будто я записал.
– Так это ты и записал. Это же твой вокал, – сказал я.
– Да, ну ты меня понял. Реально звучит, будто я пришел в студию с вами, ребята, и записал. Жгите. Выпускайте. Это все ваше. Это невероятно, и мы устроим в мире революцию. У всех крыша поедет.
И в некоторой степени поехала. Песня оказала влияние на новое поколение ребятишек, которые слушали хип-хоп и металл, и показала им, как это можно красиво комбинировать. Я знаю, она реально вдохновила гитариста Limp Bizkit Уэса Борланда и Linkin Park, а также множество других групп. Но пионерами рэп-метала я считаю Rage Against the Machine. Мы были метал-группой, которая любила рэп и сотрудничала с Public Enemy. Мы остались метал-группой, а Public Enemy – рэперами. Rage Against The Machine стали пионерами совершенно нового жанра, который был невероятно прорывным и революционным.
Но несмотря на всю влиятельность «Bring The Noise», поначалу не все поняли, что мы натворили. Закончив запись, мы были в восторге от звучания. После того как мы
