Сладостное забвение - Даниэль Лори

Я никогда раньше не раздевалась для мужчины. Единственный парень, с которым я спала, сделал все за меня, но следовало сообразить, что Николас Руссо потребует от меня шоу. И ведь я хотела раздеваться для него, причем всегда, когда он пожелает.

Схватившись за резинку шорт, я спустила их с бедер и дала упасть на пол – и вот я уже сидела в одних розовых стрингах, пока Николас стоял напротив меня в полностью застегнутой рубашке и при галстуке.

Я завладела его вниманием до последней капли, и от этого ощущения перехватывало дыхание.

Не отрывая от меня глаз, он медленно поставил стакан и направился в мою сторону.

– Я еще не закончила, – прошептала я, но он либо не услышал, либо его это не волновало.

Я поежилась, когда он схватил меня за шею, поднялся пальцами выше и зарылся в волосы. Взяв за затылок, он подтянул мое лицо к своему, так близко, что я чувствовала его дыхание на губах, теплое и с привкусом виски. Нервы отдались дрожью где-то внизу, когда я поняла, что он собирался меня поцеловать. Но, когда он наклонился, чтобы наконец прижать губы к моим, я отвернулась.

Он замер, напрягшись.

Я не смотрела ему в глаза.

– Можешь взять все, что захочешь, Николас. Все… кроме этого.

Только так я могла себя уберечь. Нельзя дать себе утонуть в Николасе Руссо, заранее зная, насколько все будет просто. Мне нужно сохранить независимость, хоть какое-то расстояние между нами. Сердцу не нужно еще больше поводов оказаться в его руках. Я понимала, что не смогу отказать Николасу в сексе (тут я слишком слаба), но мне вовсе не обязательно заниматься с ним любовью.

Я не могла заняться с ним любовью, чтобы потом смотреть, как он спит с кем-то еще. Он, конечно, не планирует оставаться мне верным, ведь он явно намекал на это: как раз тем вечер, когда мы вышли из ресторана в переулок. Я не могла разделить себя с кем-то столь легко и беспечно, особенно теперь, когда я уже ошиблась.

Я отдам Николасу часть себя – ту, в которой он нуждается, – и попробую надеяться, что выживу.

Я не думала, что Николас станет спорить и ему вообще будет дело до моего отказа. А поцелуи, скорее, относились к романтической стороне дела, вряд ли ему хотелось от меня чего-то такого.

Мои пальцы сжимали столешницу: взгляд Николаса почернел от ненависти, стоило ему посмотреть на мою левую руку с кольцом. Я почувствовала его внезапную враждебность. Злость была не той реакцией, которую я ожидала, но, вероятно, отказать Руссо хоть в чем-то лишь означало заставить его желать сильнее.

– Раздвинь ноги. – Тон был грубым и опять взбаламутил мой страх.

С трудом сделав вдох, я подчинилась.

Одновременно с этим он провел ладонями по моим ногам, и его пальцы впились во внутреннюю сторону бедер, заставив меня сжаться от головокружительного ощущения. Загрубевшие ладони Николаса на моей коже казались чем-то совершенным.

Только раздвинув ноги и почувствовав воздух на стрингах, я осознала, насколько они намокли. Взгляд Николаса коснулся меня там, теплый и волнующий, однако оттененный злостью.

Он притянул меня ближе к себе, обняв за шею, пока моя обнаженная грудь не прижалась к его торсу.

Дыхание сбилось сильнее, когда он прорычал в мое ухо:

– Такая горячая, что аж бесишь. – А потом он укусил меня за шею.

Я вскрикнула от внезапного укола боли, но звук тотчас перешел в стон, когда он надавил пальцем на клитор сквозь ткань стрингов. Сильнее стиснув в кулаке мои волосы, он заставил меня запрокинуть голову и обхватил ртом мой сосок. В самом низу живота вспыхнула искра и необузданным пламенем разлилась по всему телу.

Все еще держа меня за волосы и не давая мне даже опустить взгляд, он провел пальцем по моему клитору вверх и вниз. Издав глубокий грудной стон, переключился на другую грудь, облизывая ее и всасывая, периодически цепляя зубами. Из меня вырвался совершенно постыдный звук, но я вся горела – и мне уже было все равно.

Откинувшись еще сильнее, я облокотилась на руки и начала покачивать бедрами в такт его движениям. Он все играл с моими грудями языком и руками, обжигая жаром своего рта, а я начала понимать, что еще немного и просто умру. Когда он отстранился, моя плоть закричала в негодовании.

Одарив меня сумрачным взглядом, в котором была уже не только злость, он схватил лямку моих стрингов на бедре, стащил их и бросил к остальным вещам на полу.

Я снова раскинула ноги, потеряв всякую способность рационально мыслить. Николас потряс головой, разглаживая галстук.

– Черт. – Больше он ничего не сказал, подхватил меня под бедра и опустил голову между них, подтягивая ближе к краю столешницы.

От первого прикосновения горячего, влажного языка я содрогнулась. Меня накрыло вспышкой удовольствия и, каждый раз, когда он проводил языком снизу до самого клитора, на тело накатывала все более сильная волна.

Этот безумно опасный мужчина вел себя на удивление нежно, можно даже сказать, боготворил меня, и что-то вспыхнуло в моей груди.

Впрочем, кротким его тоже назвать было нельзя.

Его руки держали меня очень крепко, и я не могла пошевелить бедрами, пока он медленно вылизывал меня, никуда не торопясь, словно бы делая это для собственного удовольствия, а не для моего.

– Боже, Николас! – простонала я, зарываясь пальцами в его густые волосы и царапая кожу головы короткими ногтями. С тех пор как мы познакомились, я называла его по имени несколько раз, но вот теперь, когда он обвел мой клитор языком, оно легко сорвалось с губ.

Он напрягся, и я запоздало поняла, что он не любит, когда я зову его Николасом.

– Как меня зовут? – хрипло спросил он, прежде чем проникнуть в меня языком.

Я и не знала, что способна на такой хриплый, порнушный звук, который из меня вырвался.

Когда я не ответила, он опять отстранился: горящий взгляд Николаса поймал мой.

Слова звучали отрывисто:

– Как