Помнишь, я тебя любила? Забудь! - Инна Инфинити

— Да, пожалуй, так и сделаю. Спасибо, Лен.

— Не за что. Держи меня в курсе. И удачи, Кать. Пока.

— Пока.

Я вытираю лицо от слез и решаю написать Саше сообщение, а не звонить, потому что тут то и дело крутят объявления о начале или завершении посадки, а также зовут опоздавших пассажиров.

«Саша, моя Лена очень сильно заболела, а ее родители в командировке. Я сейчас еду к ней, надо будет поухаживать за ней на выходных. Ничего, если я завтра пропущу встречу с твоими друзьями? Очень скучаю по тебе, но не могу бросить Ленку»

«Все в порядке, Котенок, конечно. Очень жду нашей встречи, целую тебя»

«И я тебя. Перед сном тогда сегодня не звони, Лена, наверно, будет спать»

«Хорошо, завтра позвоню»

«Буду ждать. До завтра»

«До завтра»

Еще никогда я не чувствовала себя такой дрянью и сволочью, как сейчас. Это не какой-то там парень, которого я увела у другой девушки со скуки. Это Саша. Мой Саша, которого я люблю и с которым я всегда мечтала быть.

Я медленно плетусь к Глебу и опускаюсь на сиденье рядом с ним.

— Ты плакала? — Он задает этот вопрос, даже не глядя на мое лицо.

— С чего ты взял?

— Видел.

Я стояла в метрах двадцати от него.

— У тебя хорошее зрение, — хмыкаю.

— Не жалуюсь.

Повисает тишина, а потом он спрашивает так же, не смотря на меня:

— Это из-за него?

— Да.

— Ты не сделала ничего противозаконного.

— Всего лишь изменила ему.

Глеб шумно вздыхает и теперь поворачивает голову ко мне. Я продолжаю смотреть прямо перед собой, чувствуя, как глаза наливаются слезами. Глеб обнимает меня и притягивает к себе.

— Ты правда ждала от меня звонка? — Спрашивает совсем тихо на ухо.

— Правда.

— Разве это нормально, если у тебя есть парень, с которым ты счастлива?

— Нет.

— Может, это означает, что не так уж ты с ним и счастлива?

— Может.

Это короткое слово из пяти букв — признание самой себе. Признание, от которого я бежала весь этот месяц с Сашей.

— Зачем ты себя так мучаешь, Кать?

Он целует мою шею, а по телу снова волна мурашек.

— Глеб, пожалуйста, не надо. Я и так дерьмово себя чувствую.

— Прости, не удержался…

Он отстраняется от меня, а я быстро вытираю побежавшие по лицу слезы.

— У меня нет с собой вообще никаких вещей.

— Завтра утром я отведу Арину и Даню в школу, а потом мы с тобой пойдем в торговый центр и купим все, что тебе нужно. У тебя теплый пуховик?

Глеб тянется к моей верхней одежде, трогает и рассматривает ее.

— Довольно теплый. Сапоги у тебя зимние?

— Да. У вас там сильно холодно?

— Да, холоднее, чем в Москве.

Начинается посадка на наш рейс, и мы проходим в самолет. Я стараюсь, как могу, отвлечься от мыслей о том, что я подлый и ужасный человек, не заслуживающий того, чтобы смотреть в глаза Саше. Думаю, как буду помогать Глебу с маленькими детьми и собакой.

Боюсь, что помощница из меня фиговая, потому что у меня никогда не было младших братьев и сестер, я не умею готовить и я ненавижу домашних животных, потому что мой папа погиб, спасая щенка из горящей квартиры. Обо всем этом я совсем не подумала, когда покупала билет из искренних побуждений помочь Глебу.

А еще очень странно, что Глеб ни слова не говорит о своем папе. Мама в больнице, брат и сестра у соседки, помогать присматривать за ними буду я. А папа где? Может, у него нет отца? Набираюсь смелости и задаю вопрос:

— У тебя только мама? Папы нет?

— Нет, он умер четыре года назад. Сильно болел.

Я сегодня, конечно, просто мастер бестактных вопросов.

— Прости, я не знала. Соболезную.

— Спасибо.

Глеб поворачивает ко мне голову и смотрит, будто тоже хочет задать какой-то вопрос, но не решается. Мы уже заняли наши места, я сижу у окна, а Глеб рядом. Самолет громко гудит, готовясь к взлету.

— А что насчет твоего папы? — Все-таки спрашивает.

— Погиб, когда мне было восемь лет.

— Прости меня за тот комментарий в ресторане про то, что ты в папу. Я почему-то думал, что твои родители в разводе.

— Все в порядке. И, знаешь, я была бы очень рада быть похожей на своего папу.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Ты его помнишь?

— Да, но не очень хорошо.

— Я боюсь, что брат и сестра не будут помнить отца. Им было шесть лет, когда он умер.

— А ты рассказывай им про него, фотографии показывай. Нужно постоянно напоминать, иначе детская память действительно ничего не сохранит.

— Тебе рассказывали?

— Да, и мама, и бабушка по папе, с которой я живу.

Самолет набирает скорость и отрывается от земли. Я зажмуриваю глаза и сжимаю кулаки. Ненавижу момент взлета. Для меня он самый страшный.

— Ты боишься? — Глеб спрашивает на ухо.

— Да.

— Иди ко мне.

Он обнимает меня обеими руками, укладывая голову на своей груди. Я не сопротивляюсь. Глеб гладит меня по волосам и перебирает их пальцами. И сейчас у меня, наверное, впервые за все время со смерти папы появилось ощущение, что меня понимают.

Глава 28. Уютный дом

Самолёт до Перми летит два часа, плюс местное время там еще на два часа вперед. В итоге мы прилетаем в три ночи по местному. Весь полет я так и пролежала на груди у Глеба. Пыталась уснуть, но ничего не вышло. А вот у Глеба получилось. И я уже не