Собор - Роман Злотников

К лагерю он вернулся, когда уже стемнело. Вывернув из-за скалы, на которой высилась одинокая чинара, по какой-то неведомой ему причине вся обвешанная тряпочками и грубовато сделанными медными колокольчиками-погремушками, он перевел дух и неторопливым, отдыхающим шагом начал подниматься по тропе, ведущей к лагерю. До лагеря оставалось всего около трех сотен изрядно извилистых метров. Но не успел он пройти половину, как навстречу вынырнул возбужденный Костик.

Иван резко остановился:

— Ну?

— Есть След.

— Где?

— В юго-западных отрогах Гиндукуша. До конца пока не дошли, — он извиняюще улыбнулся, — След засекли только к вечеру. Все уже были порядком измотаны, и после часа поиска я приказал возвращаться.

— Правильно, — одобрил Иван. — Завтра остальным займемся. — Он на мгновение задумался. — Главное — чтобы их не успели увезти.

— Если еще не увезли, то наши их теперь не упустят. Я связался с Центром, — он нервно улыбнулся, — меня вывели на нашего общего знакомого. Так он сказал, что сегодня к вечеру на тот район перенацелят два разведспутника, а через сутки еще четыре. Сразу, как рассчитают маневры перехода на другую орбиту.

— Боюсь, эту суматоху быстро засекут, — проворчал Иван. — Впрочем, наплевать. Нам нужно максимум два-три дня, а за это время они вряд ли успеют не только что-то предпринять, но даже передать информацию. — Он усмехнулся. — Ладно, пошли, расскажете поподробнее — и спать. Чувствую, завтра будет тяжелый день.

7

Его вели длинными, кривыми коридорами, изогнутые линии которых явно свидетельствовали о том, что их прочертила рука не искусного архитектора. Скорее всего, их строителем была обыкновенная вода, за много тысячелетий проточившая в камне высокие галереи и причудливые арки. Но и то, что работу воды потом долго и упорно улучшали, также было видно достаточно ясно. Сегодня впервые ему позволили пройти этими коридорами с незавязанными глазами. И это означало, что их хозяева собираются в ближайшее время покинуть это место. О другом объяснении подобной откровенности он старался не думать. И хотя для подобных подозрений вроде как не было никаких оснований, — он был очень ценным и очень послушным исполнителем, — но, когда имеешь дело с подобными людьми, полностью исключать такой вариант развития событий было бы по меньшей мере неразумно.

— Прошу сюда, уважаемый. Благословенный Усама примет вас через несколько минут.

Он покорно склонил голову и присел на вырубленную в камне скамейку, покрытую большой подушкой.

Между тем в кабинете, за двумя высокими двустворчатыми дверьми, продолжался разговор.

— Значит, вы считаете, уважаемый Усама, что два этих взрыва смогут в корне изменить ситуацию в мире в выгодном для нас направлении? — Произнесший эти слова с сомнением покачал головой. — Хотя я не стал бы спорить с тем, что два ядерных взрыва не могут не повлиять на современную политико-экономическую ситуацию, но все же я бы не был столь категоричен. Лидирующее положение США и НАТО довольно прочное, и после взрывов в них, несомненно, усилятся позиции ястребов. А вот положение России, и так довольно шаткое, еще больше усугубится, — он хмыкнул, — и наши возможности лавирования станут размером с ладошку.

— Вы правы, уважаемый Эскер, — Усама тонко улыбнулся, — все так и будет. Но я никогда не любил Россию. И если моим единоверцам иногда приходилось полагаться на авторитет Москвы и следовать за ней, как верблюды следуют за караванщиком, я, понимая разумом необходимость этого, в душе испытывал негодование… Однако сейчас, слава аллаху, русские уже растеряли всю свою мощь. И то, что их пока включают в политические расчеты, — всего лишь сила привычки наших зашоренных владык. — Он придвинулся к собеседнику и вкрадчиво продолжил: — Но я абсолютно согласен с вами в том, что должна появиться сила, противостоящая злой воле развращенного Запада.

Его собеседник столь же вкрадчивым тоном полюбопытствовал:

— Что вы имеете в виду?

Усама рассмеялся:

— Можно взорвать хоть тысячу атомных бомб и не добиться ничего, а можно обойтись двумя и добиться многого. Я понимаю, последние десятилетия, из-за цепи проблем, начавшихся со взрыва самолета над Шотландией, вы живете несколько… изолированно, к тому же я бы назвал вашего уважаемого вождя немного… излишне самоуверенным, что также не всегда способствует объективной оценке ситуации, но… — он сделал многозначительную паузу, — как вы считаете, насколько серьезно может измениться ситуация, если исламистам удастся прийти к власти в таких странах, как… Египет, Алжир или, скажем, Турция?

Эскер склонил голову в осторожном поклоне, который можно было расценить как жест согласия.

— Мы рассматривали подобный вариант развития событий, но… сочли его нереальным.

— Несомненно, уважаемый, несомненно… Но разве еще несколько месяцев назад кто-то считал возможным похищение полностью собранной и готовой к действию атомной бомбы?

Оба рассмеялись.

— И все-таки, — сказал Эскер, — я хотел бы узнать поточнее, что именно вы имеете в виду, когда говорите о… возможности возрождения духа пророка в перечисленных вами странах.

— Это же ясно. В этих, да и в нескольких других странах УЖЕ существуют мощные исламские партии и движения. И их поддерживает значительная часть населения. В Турции, как вы помните, исламисты даже дважды побеждали на парламентских выборах. Представьте, какой восторг охватит правоверных, когда будут унижены и наказаны две страны, которые большинство считает высокомерным обиталищем последователей Отца зла? И разве наши собратья по вере не смогут использовать его, чтобы утвердить власть истинных последователей Пророка? — Он улыбнулся. — Если к тому же им будет оказана всемерная помощь.

Они снова рассмеялись.

Следующие полчаса были заполнены беседой на разные, по большей части не слишком значительные темы. Наконец гость начал собираться. Уже прощаясь, он на мгновение задержал руку хозяина в своей и как бы между прочим спросил:

— И многие выразили заинтересованность в том, чтобы поддержать… ваши усилия?

— О, официально, конечно, нет, — сказал Усама, — но средства, поступающие от частных лиц и негосударственных фондов, близких к правительственным кругам многих мусульманских стран, позволяют мне предположить, что наши усилия находят поддержку у чрезвычайно широкого круга влиятельных людей.

По лицу его собеседника мелькнула тень недовольства, ему хотелось конкретики, а не общих рассуждений, но не он здесь устанавливал правила.

Когда двери за гостем закрылись, улыбка сползла с лица Усамы, как змеиная кожа.

— Азлат!

Из-за широкого ковра, закрывавшего грубо обтесанную каменную стену, появилась фигура в камуфлированном комбинезоне.

— Слушаю, учитель.

— Как наши добрые друзья из Чечни?

— Абисмал сообщил, что устроил их достаточно надежно.

— Это хорошо. Они нам скоро пригодятся. Еще раз передай ему, чтобы не вздумал задействовать их ни в каких своих акциях. Они должны ждать.

Азлат согласно склонил голову.

— Что еще?

Азлат кивнул в сторону двери, ведущей на внутреннюю галерею. Усама искривил губы в легкой усмешке:

— Пришел?

— Да, учитель, ждет у дверей уже час.

Хозяин осклабился:

— Это хорошо. Гяуров надо приучать к покорности. Скоро она им очень понадобится… Так что мы, приучая их к ней, делаем богоугодное дело. Ладно, зови.

Когда Азлат выскользнул за дверь, Усама задумался. Он обрабатывал Эскера почти неделю. И до сих пор не был уверен, удалось ли ему убедить посланца Джамахирии раскошелиться. Этот вопрос становился жизненно важным, поскольку расходы на операцию «Гнев Аллаха» уже давно превысили все мыслимые пределы. А все, к кому он обращался за помощью, горячо поддерживали его усилия и были совершенно не прочь воспользоваться их результатом, но, когда речь заходила о финансовой поддержке, все сводилось к пустым обещаниям. Конечно, их можно понять. После взрывов заварится такая каша, что на счету окажется каждый цент. Однако ему от этого было ничуть не легче.

Дверь распахнулась, и на пороге появился очередной посетитель. Усама поджал губы:

— Ты сделал то, что я тебе велел?

— Да, уважаемый Усама.

Усама впился в него пронизывающим взглядом, с удовлетворением отметив, что на лбу у этого презренного выступил пот.

— Докладывай.

Тот достал платок и вытер пот.

— Русские самолеты мне зафрахтовать не удалось. — Он запнулся, заметив, что Усама нахмурился, и поспешно продолжил: — Но я зафрахтовал украинский и казахстанский. Это новые независимые государства, образовавшиеся после…

— Я знаю. Что за самолеты?