Надежда мира - Тамара Воронина

– Есть еще третий вариант, – очень тихо проговорил Риэль. – Я могу попробовать избавить тебя от этого. Не уверен, что смогу, конечно, но попробую… если хочешь. Кинжал они отобрали, но у меня еще есть нож.

Женя подняла голову. Даже слезу высохли. Ничего себе вариант!

– И что с тобой после этого будет? Мне, значит, третий, а тебе второй?

– Себя я, наверное, просто не успею, – виновато пробормотал он.

– Нет уж… Я переживу… наверное.

– Скорее всего, – согласился он. – Я пережил. Последняя моя тайна, которую ты еще не знаешь. Нас с Камитом поймали разбойники в Доменском лесу. Мы даже с дороги-то не сворачивали, а все равно. Я был молодой совсем, – он горько усмехнулся, – хорошенький, беленький… И глупый очень. Не сразу понял, что они хотят, а потом испугался до полусмерти… И Камит решил меня от этого страха избавить, бросился ко мне с ножом… да не успел. Менестрели не бывают бойцами. Его перехватили и ведь даже бить не стали. Просто… просто посадили на кол. И забавлялись со мной всякими способами, пока он умирал. Так, чтобы он все видел. А потом собрались и ушли. Когда я наконец смог двигаться, Камит уже умер. Всю ночь я рыл ему могилу ножом да руками. Тем самым ножом. Плакал, как ребенок. Зачем он… Не знаю, его жалел больше или себя. Крутилось в голове: а не сделай он этого, сейчас бы мог меня утешить, обнять. Я вытаскивал этот кол и все боялся сделать ему больно. Понимал, что ему уже все равно, и тем не менее осторожничал, боялся потянуть сильнее. А он так и смотрел на меня. До сих пор иногда снится… А тогда я вообще несколько месяцев спать не мог, да и не только во сне видел Камита на колу, чувствовал его взгляд. Знаешь, Камит не кричал. Вообще. И глаз с меня не сводил.

– Я переживу, Риэль, – сказала Женя. – Зато мы будем вместе и сможем друг друга утешать. Если они нас все-таки не убьют.

– Менестрелей не убивают, – пожал он плечами. – Во всяком случае, так редко, что я не помню. Только если… как Камит. Мы не бойцы, это негласный закон Гильдии. То есть никто не мешает нам уметь драться или фехтовать, кто-то даже и умеет, но в основном мы не сопротивляемся. И нас не убивают. К тому же убийство менестреля считается более страшным преступлением, чем, например, крестьянина. Потому что у нас нечего отнять.

– А чего они ждут?

– Остальных. Их человек двадцать… Женя, ну… Эх, да что я тебя успокаиваю… Нет у нас выбора. То есть только эти два варианта, раз третий тебя не устраивает.

Женю не устраивал и второй, и даже первый. Двадцать... С ума сойти. Она бессильно привалилась к Риэлю и подумала, что он ведь так окаменел в первый момент не столько от испуга, сколько от воспоминаний. За что ему это – дважды любить и дважды потерять? Женя, конечно, тоже обе свои любви потеряла, но куда более естественным путем. Олег благоденствует где-то в Новосибирске, Тарвик где-то в Комрайне, умерли они только для Жени. И черт с ними, пусть лучше живут.

Когда начало смеркаться, постепенно подтянулись оставшиеся. На Женю и Риэля бросали плотоядные взгляды, ржали мерзкими голосами, как подростки, считающие, что это круто, перебрасывались сальными фразочками. Двое колдовали у костра, разводили огонь, устанавливали над ним самодельный вертел с тушей небольшого оленя, и Женя вдруг поняла, что хочет даже не есть, а жрать. И в туалет, то есть в кустики. Риэль окликнул одного разбойника и недвусмысленно объяснил, что им необходимо, и тот спокойно кивнул влево – туда, мол, только по очереди. Наверное, можно было попытаться ускользнуть, подумала Женя, уже вернувшись, да только куда бежать-то… и что станет с оставшимся. Потом им дали поесть, правда, не мяса, оно, наверное, еще сырое было, но их же собственные лепешки и даже кружку с молоком. Под их плотоядными взглядами Женя неожиданно почувствовала себя бодрее. Это – не со мной. Так, посторонняя тетка попалась куче сексуально озабоченных мужиков. Она переживет. А меня здесь просто нет.

– Бабу – сюда, – объявил бородатый, выходя из одной палатки. – А парнишка – нам. Он вон какой хорошенький…

Риэль обрадовался. Вот так – просиял улыбкой и зашептал:

– Женя, лучше один, чем двадцать, постарайся ему понравиться, и тогда он не отдаст тебя остальным. За меня не бойся, уж точно переживу.

Разбойник поднял Женю за волосы (она взвизгнула) и выразительно произнес:

– Сказано – туда. Пошла, девка, и радуйся… Но не очень, потому что потом можешь и нам достаться. Не бойсь, не съедим! – и мощным шлепком придал Жене ускорение. У входа в палатку она оглянулась, но Риэля, оставшегося позади костра, не увидела.

Палатка, наверное, называлась шатром, была высокой (от Жениной макушки до потолка еще оставалось с полметра), и просторной, и рассчитанной на одного человека. Во всяком случае там стоял грубый топчан (один), грубый стол (один) и столь же грубый стул (один), а вот чурбачков было несколько. Начальник. Атаман.

Он был высок, довольно молод и даже недурен собой. Было в нем что-то… ни в Риэле этого не было, ни в Тарвике. Ни нежности Риэля, ни самоуверенной наглости Тарвика, правда, не наблюдалось. Что это было? Вот самое подходящее время физиогномикой заниматься. Завалят сейчас на спину и будешь угождать со всем усердием, чтоб остальным не достаться…

Волосы у него были черные, глаза светлые, голубые или серые, и в свете все тех же грибов (или все же лишайников?) выглядел он почти импозантно. Женя старательно искала в нем приятность, и даже находила.

– Иди сюда, – равнодушно проговорил он. Женя послушно подошла. Он разглядывал ее с непроницаемым выражением лица. Ну ничего, хоть бы мускул дрогнул, хоть бы в глазах что-то появилось, ведь не на козу смотрел, а на женщину, причем далеко не самую страшную в Комрайне. Приподнял ей подбородок, будто в ней полтора метра росту было, а сам-то всего на полголовы выше. А потом очень деловито начал расстегивать на ней кофточку, но даже до конца не расстегнул, раздвинул полы, высвободил грудь из бюстгальтера местного производства, не шибко красивого, зато удобного (Риэль красивый предлагал, но Женя цену услышала и сразу предпочла удобный), и так же внимательно и равнодушно, как и лицо, начал изучать. И через пару минут так же спокойно поправил бюстгальтер и застегнул блузку. А потом встал на колени, склонил голову, взял Женю за руки, словно собираясь поцеловать, и прижал их ко лбу.

– Ты пришла.

Еще и псих.

– Ты пришла, Джен Сандиния. Приказывай. Я, Стан Горонт Квир, командор ордена надежды, готов повиноваться тебе.

Женя растерялась так, что не нашла ничего лучшего, кроме как промямлить:

– Я не Джен Сандиния, я просто по приметам похожа, и потому Тарвик притащил меня из другого мира.