Письма Колумбу. Дух Долины - Рольф Эдберг

Что ожидает нас за следующим гребнем? Мы ведь должны продолжать свое странствие. Сложная многозначность, куда завели нас исследования последних десятилетий, сравнима с зарослями, сквозь которые надо пробраться, чтобы улучшить обзор.

В наших исследованиях мы добивались большего знания об элементах, слагающих целое. С накоплением наших знаний все больше дробилась их масса. Но при всей ценности знания об элементах как таковых куда существеннее представление об их соотношении между собой. Теперь нам следует развернуть поиск целого, стать искателями космического синтеза.

Достигнутое нами понимание того, что эволюция есть вечное становление и что все в этом становлении связано общностью, должно служить ярким путеводным светом в дальнейшем поиске.

Вперед, вперед на крыльях любознательности. Новая физика теперь ищет формулу, позволяющую свести к одной фундаментальной силе то, что воспринимается нами как разного рода первичные силы — в поле атома, в электромагнитном поле и, наконец, в поле гравитации. Различные явления галактик — их перемещение в космосе, их рождение и распад, динамическая химия и жизненные проявления — все тогда можно было бы объяснить как выражение некой единой силы. В этом контексте биополе отдельного организма окажется частью единого космического силового поля.

Словами, приспособленными для совсем других целей, трудно передать, что здесь смутно вырисовывается нам; так ведь словами не менее трудно проникнуть в обитель тишины внутри тебя самого и в непрестанно идущие там процессы. Быть может, об искомой единой силе можно говорить как о чем-то формующем, организующем. Во всех системах, физических и биологических, мы наблюдаем определенную организацию. Клетка представляет собой сложный строй зависимостей. Составленный из клеток организм — непрестанная смена частей, но все время есть что-то, организующее его структуру. Сегодня в тканях твоего лица нет ни одной молекулы из тех, что составляли его полгода назад, однако новые молекулы организованы так же, как прежние. Можно подумать, что биополе индивида следит за сохранением системы, запрограммированной в первой оплодотворенной клетке и намеченной в праклетке. И возможности которой были заложены в необъятном космическом прошлом.

Наш поиск направлен на постижение того, как известные нам по нашему земному существованию системы вписываются в более обширный строй вселенной.

Физика занята только тем, что воспринимается нами как физические силы. Но возникает настоятельный вопрос. Нет ли где-то в едином силовом поле и такой формулы, которая объединяет то, что мы называем духом, с тем, что мы называем материей?!

Первобытный человек давно уяснил себе, что физические силы могут действовать на психические, а психические — на физические; на этом понимании зиждилось могущество шамана. Ныне позднейшие открытия о единстве всего живого ложатся в основу новой науки — психофизиологии. Быть может, она научит нас по своей воле управлять кровяным давлением и частотой пульса, позволит стареющему мозгу с приглушенными альфа-волнами вернуть свойственную молодости более мощную амплитуду.

Интуитивные познания шамана и опыты психофизиологии могут явиться хотя бы приблизительным указателем, когда мы будем продолжать наше паломничество в голубых просторах. Быть может, где-то за Плеядами и Волосами Вереники ждет фундаментальное объяснение, в котором проявлениями одной и той же силы предстанет то, что мы называем духовными силами, и то, что, ограниченные возможностями нашей лексики, именуем элементарными частицами.

Сознание, наблюдающее и размышляющее, существует лишь в быстролетном миге времени — вечности и пространства — бесконечности. Все говорит за то, что сознание конкретного «я» исчезает одновременно с распадом биополя. Но при всей своей мимолетности сознание может быть одной из форм проявления порядкообразующей силы. Подобно тому как веществу, что концентрируется, чтобы образовать солнечную систему, и летит дальше, когда солнечная система взрывается, как будто присуща тенденция сооружать все более крупные структуры, так и сознания, возможно, подчинены некой тенденции. Сознание не может существовать вне пространства-времени. И напрашивается догадка, что оно — порождение той же силы, которая строит галактики.

Сознание, не умевшее объяснить свои исходные элементы, нащупывало путь в спекуляциях о переселении душ и вечной жизни. В изменившейся картине мира нет места таким спекуляциям.

Вероятно, известная нам форма сознания — только зримая часть ансамбля сил, который труднопостижимым способом соединяет нас со всем в космосе. Нет оснований считать ее единственно возможной формой комбинации космического вещества. И даже наиболее существенной. Мы должны смириться с тем, что никогда не доищемся главной силы, все приводящей в движение. Как термит вряд ли когда-нибудь познает Землю, из крупинок которой сооружает свою крепость, так и нам нелепо требовать конечного ответа на вопрос, почему мы есть, зачем что-то должно быть.

Если говорить о великом узоре мироздания, то мы подобны ткачу, работающему над своей деталью обратной стороны большого гобелена, переднюю часть которого ему не суждено увидеть. Стало быть, вряд ли когда-нибудь мы до конца познаем собственную суть.

И все же нас постоянно будет обуревать соблазн проникнуть за начертанный в каждый данный момент нашими наблюдениями и предположениями горизонт, чтобы исследовать поддающееся исследованию. Многое, что теперь заслоняет видимость, вероятно, развеется по мере эволюции мысли и совершенствования наших приборов.

День, когда вид прекратит свой поиск, обозначит конец его срока, хотя бы никакая водородная бомба не грозила стерилизовать Землю и никакие ядовитые облака не заслоняли Солнце.

Слышу голоса, что шушукаются в траве. Земные голоса — и вместе с тем отголоски происходящего в голубых саваннах космоса. Мне не дано их истолковать полностью, но я должен стремиться получше узнать их язык.

7

Жить и умереть — две стороны одного процесса. Без жизни нет смерти, без смерти нет жизни.

Порой, когда я сидел, смотря на пламя лагерного костра, жизнь представлялась мне как нечто, возникшее при самовозгорании в материи планеты, как некогда возник огонь. Отдельные языки пламени непрестанно то вспыхнут, то погаснут, но огонь живет в веках, согревая и обжигая.

На молекулярном уровне нет пропасти между живой и мертвой материей. Жизнь возгорается, когда материя начинает организоваться определенным образом. Жизнь — система и вместе с тем лишь часть большей системы.

Смерть присутствует уже, когда зажигается жизнь. Смерть индивида начинается в материнском чреве. В его влажном мраке зародыш повторяет весь эволюционный процесс от праокеана и дальше, с напоминающими о биологическом развитии жабрами рыбы, желточным мешком рептилии, хвостом и косматостью млекопитающих. По мере приближения зародыша к человеческой форме разрушаются все отжившие. Клетки рождаются и клетки умирают уже на первой фазе роста индивида.

Смерть, наш наперсник еще до нашего рождения, сопровождает нас затем весь жизненный срок. Ежедневно мы чуть-чуть умираем, ежедневно чуть-чуть возрождаемся. Каждые сутки человеческий организм отторгает больше полумиллиарда клеток. Каждые сутки их место занимает столько же новых клеток. Жизнь, вышедшая из того, что нам представляется безжизненным, может выжить, только постоянно и частично умирая. Доли организма должны непрестанно умирать, чтобы организм мог жить.

Скорость, с какой сменяются клетки, различна для разных органов. Ороговевшие клетки кожного покрова образуют, так сказать, мертвый панцирь. Без защиты этого панциря живые клетки крови не могли бы доставлять кислород мозгу и мышцам.

Само деление клеток — процесс, который обеспечивал продолжение жизни уже самых первых биологических форм, — тоже меняет темп. По мере течения жизненного срока скорость деления замедляется, и у человека прекращается примерно после пятидесятого раза. В структуре каждого вида заложена биологическая программа, извещающая, когда пора закрывать лавочку; биологический потенциал человека способен обеспечить ему жизненный срок больше ста лет, не будь мы так уязвимы в среде, которую к тому же сами делаем все более враждебной. Если на какой-то стадии заморозить организм, после оттаивания клетки будут продолжать делиться, пока не истечет отведенное организму время. Если человеческие клетки поместить в надлежащий раствор, они могут продолжать делиться и после того, как перестанут тикать часы индивида, но при этом они уже отрекутся от своего биологического вида, например умножив число хромосом, определяющих его генетические характеристики, и образуя гротескную массу, раковую опухоль.