Известие о похищении - Габриэль Маркес

В четверг, 30 мая, газета "Эспектадор" со ссылкой на достоверный официальный источник опубликовала информацию о том, какие требования выдвинули адвокаты Эскобара на совещании с представителями правительства в качестве обязательных условий его сдачи. В публикации говорилось, что в числе главных требований были увольнение из армии генерала Масы Маркеса, а также отстранение от должности генерала Мигеля Гомеса Падильи, директора Национальной полиции, и генерала Октавио Варгаса Сильвы, начальника полицейского Управления внутренних расследований.

Президент Гавирия вызвал к себе в кабинет генерала Масу Маркеса, чтобы выяснить происхождение публикации, которую в близких к правительству кругах приписывали самому генералу. Встреча продолжалась около получаса и, зная характер собеседников, трудно предположить, кто из них вел себя более сдержанно. Мягким неторопливым баритоном генерал подробно перечислил свои соображения по данному вопросу. Президент слушал его в полном молчании. Через двадцать минут они попрощались. На следующий день генерал послал президенту официальное письмо на шести страницах, в котором подробно изложил для истории все, о чем говорил при встрече.

В письме говорилось, что, как показало расследование, источником информации является Марта Ньевес Очоа; несколько дней назад она дала эксклюзивное интервью корреспондентам судебной хроники газеты "Тьемпо" эксклюзивным обладателям этой информации, которые сами не понимают, каким образом первая публикация появилась в "Эспектадоре". Далее генерал заверял, что является горячим сторонником сдачи Пабло Эскобара. В конце письма, повторив, что остается верным своим принципам, обязанностям и долгу, он заявил: "По причинам, которые Вам, Господин Президент, известны, многие граждане и организации упорно ищут способ опорочить мою профессиональную деятельность, надеясь, видимо, спровоцировать меня на рискованные шаги, которые облегчат их действия".

Марта Ньевес Очоа опровергла свою причастность к публикации и больше никогда об этом не говорила. И все же, спустя три месяца, когда Эскобар уже сидел в тюрьме, глава канцелярии президента Фабио Вильегас по поручению Гавирии вызвал к себе генерала Маркеса, пригласил его в Голубой зал и, шагая из угла в угол, как на воскресной прогулке, сообщил ему решение президента о его отставке. Маса вышел из зала в полной уверенности, что случившееся доказывает тщательно скрываемый правительством компромисс с Эскобаром; он так и сказал: "Это было согласовано".

Примечательно, что еще задолго до отставки генерала Эскобар уведомил его, что война между ними окончена, что он готов все забыть и отнестись к своей сдаче с полной ответственностью: прекратить организацию покушений, распустить свою банду и сдать динамит. В доказательство Эскобар прислал генералу перечень тайных складов, из которых извлекли семьсот килограмм взрывчатки. Позднее, уже в тюрьме, он поведал медельинской полиции о целой системе тайников со взрывчаткой общим весом около двух тонн. И все-таки Маса никогда ему не верил.

Обеспокоенное проволочками Эскобара правительство назначило директором тюрьмы Луиса Хорхе Патакива Сильву, уроженца департамента Бойака, а не Антьокии, а также двадцать национальных гвардейцев из всех департаментов, кроме Антьокии. "В конце концов, - подумал Вильямисар, - если захотят кого-то подкупить, какая разница, антьокец он или нет". Уставший от многочисленных переговоров Эскобар почти не спорил. В итоге он согласился, что подходы к тюрьме будет охранять армия, а не полиция, но будут приняты чрезвычайные меры, чтобы его не отравили тюремной пищей.

Национальное Управление исправительных учреждений со своей стороны установило режим посещений, подобный тому, который существовал в особой зоне безопасности Итагуи, где находились братья Очоа Веласкес. Спать разрешалось до семи утра, а в восемь вечера заключенные должны вернуться в камеру под замок. Эскобару и его соратникам разрешалось принимать женщин каждое воскресенье с восьми утра до двух часов дня, мужчин - по субботам, детей - в первое и третье воскресенье месяца.

Рано утром 9 июня началось создание грандиозной системы безопасности: личный состав батальона военной полиции Медельина, сменив на позиции отряд кавалерии, охранявший подходы к тюрьме, очистил окрестные горы от некоренных жителей и установил полный контроль на земле и в воздухе. Повод для отговорок исчез. Вильямисар со всей откровенностью признался Эскобару, что благодарен ему за освобождение Марухи, но впредь не намерен рисковать из-за его нерешительности. Послание звучало вполне серьезно: "Отныне я снимаю с себя ответственность за ситуацию". Эскобар решился в два дня, выдвинув последнее условие: присутствие генерального прокурора при сдаче.

Еще одно препятствие, возникшее в последний момент, едва не привело к новой отсрочке. У Эскобара не было официального удостоверения личности, которое могло бы подтвердить, что сдается именно он, а не кто-то другой. Один из его адвокатов, первым указавший на это обстоятельство, обратился к правительству с предложением выдать Эскобару удостоверение, но освободить его, разыскиваемого всеми спецслужбами, от необходимости лично являться в соответствующий отдел Гражданской регистрации. Предлагалось, что Эскобар для ускорения процедуры передаст свои отпечатки пальцев, назовет номер старого удостоверения времен прежней службы в нотариальной конторе и тут же заявит о его утере.

В двенадцать часов ночи 18 июня Красавчик разбудил Вильямисара и попросил его подняться наверх для срочного телефонного разговора. Квартира Асене, несмотря на поздний час, напоминала веселую преисподнюю с топотом в ритме вальенатос14 под аккордеон Эхидио Куадрадо15. Вильямисару пришлось изрядно поработать локтями, пробиваясь сквозь тесный частокол самых утонченных сплетников в мире искусства. Асене привычно преградила ему путь.

- Знаю, знаю ту, которая вам звонит. Будьте осторожны, а то попадетесь.

Она вышла из спальни как раз в тот момент, когда зазвонил телефон. Сквозь грохот каблуков, сотрясавший дом, Вильямисару едва удалось расслышать самое главное:

- Я готов, рано утром будьте в Медельине.

В семь утра Рафаэль Пардо распорядился предоставить самолет гражданской авиации для официальной свиты, которой предстояло присутствовать при сдаче. Опасаясь преждевременной огласки, Вильямисар уже в пять часов заехал за падре Гарсией Эрреросом. Падре в своем плаще, накинутом поверх сутаны, уже заканчивал молитву в часовне.

- Пора, падре, - сказал Вильямисар. - Мы летим в Медельин, Эскобар готов сдаться.

Вместе с ними в самолете находились племянник падре и его временный помощник Фернандо Гарсия Эррерос, помощник пресс-секретаря президента Хайме Васкес, генеральный прокурор республики доктор Карлос Густаво Аррьета и уполномоченный по правам человека доктор Хайме Кордоба Тривиньо. В аэропорту имени Олайи Эрреры в самом центре Медельина их встретили Мария Лиа и Марта Ньевес Очоа.

Официальные лица направились в резиденцию губернатора. Вильямисара и падре привезли на квартиру Марии Лиа, чтобы они позавтракали в ожидании последних формальностей. Стало известно, что Эскобар уже находится в пути, пробираясь сквозь многочисленные полицейские кордоны - где на машине, а где и пешком. В этом деле он был большой мастер.

У падре вновь сдали нервы. Он уронил одну линзу, наступил на нее и так расстроился, что Марте Ньевес пришлось отвезти его в оптику "Сан Игнасьо", где падре подобрали обычные очки. В городе было полно полицейских, машину останавливали чуть ли не на каждом углу, но не для проверки, а чтобы поблагодарить падре за его участие в судьбе Медельина. В этом городе ничего нельзя было скрыть: самую большую в мире тайну уже знали все.

В два часа тридцать минут на квартиру Марии Лиа приехал Красавчик, одетый по-походному в короткую терракотовую куртку и мягкие ботинки.

- Все готово, - сообщил он Вильямисару. Встретимся у губернатора. Вы поедете своим маршрутом, а я - своим.

Он уехал один. Вильямисар, падре Гарсия Эррерос и Марта Ньевес сели в машину Марии Лиа. Перед резиденцией губернатора мужчины вышли, а женщины остались ждать. Тут Красавчик вел себя не столь активно и независимо, наоборот - старался быть незаметным. В темных очках и шапочке для гольфа, он все время держался в тени за спиной Вильямисара. Увидев его рядом с падре на пороге резиденции, кто-то поторопился позвонить Рафаэлю Пардо и сообщить, что Эскобар, этот высокий, элегантный блондин, только что сдался губернатору.

Перед самым выходом Красавчику сообщили по радиотелефону, что к городу приближается какой-то самолет. Это был военный транспорт с несколькими солдатами, раненными в боях с повстанцами в Урабе. Власти забеспокоились, что из-за задержки упустят время, вертолеты не смогут лететь в потемках, а отсрочка до завтра погубит всю операцию. Вильямисар тут же связался с Рафаэлем Пардо, тот приказал развернуть самолет с ранеными и категорически запретил все полеты над городом. Пока выполняли приказ, Пардо записал в дневнике: "Сегодня над Медельином не пролетит даже птица".